Композитор был бы доволен. Судьба его последнего балета, написанного в 1981 году, складывалась блистательно и одновременно очень непросто.
В 1982 году состоялась мировая премьера «Маленького принца» в хельсинкской Suomioper.
Год спустя он заблистал на сцене Кремлевского дворца съездов в постановке Генриха Майорова. В главных ролях отметились легендарные танцовщики Большого театра СССР Нина Ананиашвили, Нина Семизорова, Алексей Фадеечев.
И тогда же «Маленький принц» был поставлен в Нижнем Новгороде. Постановка эта примечательна тем, что осуществил ее бывший главный балетмейстер Большого театра БССР Отар Дадишкилиани, прославившийся именно постановками глебовских балетов.
Чтобы попасть в Беларусь, «Маленькому принцу» пришлось обойти полмира, и длилось это странствие больше 30 лет. Каким же праздником стала его премьера в Большом театре Беларуси 1 ноября 2015 года! Балет-сказка, балет-мечта, хрупкий мотылек, устремленный к недостижимому и прекрасному идеалу, он с первого дня покорил сердца взрослых и детей.
— Для любого балетмейстера счастье работать с таким музыкальным материалом и делать зримой музыку, насыщенную такой красотой и яркими образами, — сказала, предваряя премьеру, хореограф Большого театра Беларуси Александра Тихомирова.
— Я думаю, мне повезло с «Маленькими принцем»! — говорит дирижировавший юбилейным спектаклем Олег Лесун. — Чем больше исполняешь эту музыку, тем интереснее становится. При огромном составе оркестра она удивительно прозрачна, каждый голос в ней слышен. Наша страна должна гордиться тем, что у нас есть такой композитор!
И действительно, о Евгении Александровиче Глебове невозможно сказать «был». Двадцать лет прошло со дня его кончины, а он как будто продолжает присутствовать в нашей музыкальной жизни.
— Мы с Глебовым дружили всю сознательную жизнь, начиная со студенческой скамьи, — вспоминал незадолго до своей кончины народный артист Беларуси композитор Дмитрий Смольский. — Меня в нем подкупал не только талант, но прежде всего отношение к профессии. Двадцать лет мы с ним оформляли все правительственные концерты. К примеру, я писал торжественное вступление с хором и оркестром, а он сочинял финал. В следующий раз было наоборот. И никогда за эти годы он не позволял себе халтуры. Бывает, в спешке сделаешь, а потом замечаешь какую-то оплошность. Глебов такого не допускал. Я видел, с какой дотошностью он прорабатывал каждую деталь, и спрашивал: «Зачем тебе это нужно?» А он отвечал: «Я по-другому не умею».
Но Глебов не только великий мастер — он видел и чувствовал то, что не было дано никому другому. Недаром его первый балет назывался «Мечта».
Он первым из наших композиторов понял, что нельзя загонять белорусское искусство в псевдонациональное гетто. Даже его «Фантастические танцы», которые в 1957 году на съезде композиторов с блеском исполнила Ева Эфрон, уже прорыв, уже счастье, и недаром они живут до сих пор. Рассказывают, что присутствовавший на съезде московский композитор Иван Дзержинский зычным басом гаркнул: «Так это же вещь на фоне всего этого …!», а Арам Хачатурян поддакнул: «Не зря съездили!»
Неудивительно, что отношения с коллегами у Евгения Александровича не всегда складывались благополучно. В 1960 году его единогласно исключили из Союза композиторов с рекомендацией «проявить себя в работе на периферии». Впрочем, год спустя без лишнего шума его восстановили, ведь предстояла премьера той самой «Мечты».
— Однажды в Москве после очередного съездовского симфонического концерта мы обедали в ресторанчике Союза композиторов СССР за одним столом с Василием Павловичем Соловьевым-Седым и Анатолием Васильевичем Богатыревым, — вспоминает вдова композитора Лариса Васильевна Глебова. — Василий Павлович поздравил Евгения Александровича с премьерой, сказал добрые слова о музыке. Богатырев, услышав хвалебные слова, вдруг сказал: «Глебов — это мой ученик, да-а-а… А знаете, его даже исключали из Союза композиторов». Мудрый Василий Павлович сделал паузу, посмотрел на Богатырева, потом на Глебова и сказал: «Вот видите, теперь у вас в Белоруссии есть один исключительный композитор».
10 сентября «исключительному композитору» исполнилось бы 90 лет. Хороший повод восстановить на сцене вершинное творение двух народных артистов СССР — балет «Тиль Уленшпигель», а может быть, и оперу «Мастер и Маргарита», которую в свое время из-за слабой постановки никто не понял. Глебов — национальное достояние, как Мирский замок, как Музей Великой Отечественной войны. Он есть и будет — для нас и для будущих поколений.
