Директор Театр оперы и балета Владимир Гридюшко рассказал об особенностях своей работы

— Уже в конце сентября на нашу сцену  возвращается шедевр балетного искусства — «Пахита» Людвига Минкуса и гениального хореографа Мариуса Петипа. Также артисты балета вместе с хореографом Александрой Тихомировой работают над одноактным балетом «Сонеты» Питера Уорлока и Ральфа Воан-Уильямса. Его премьера состоится 1 декабря. Затем театр представит новую сценическую редакцию оперы «Сельская честь» Масканьи. В марте по-новому зазвучит «Волшебная флейта». Шедевр Моцарта ставит известный европейский режиссер и продюсер, президент Дрезденского оперного бала и директор международного конкурса вокалистов Competizione dell’Opera Ханс-Йоахим Фрай. Затем в афишу вернется «Тоска» Пуччини. А летом в рамках грандиозного проекта «Балетное лето в Большом» зрителей ждет в том числе и премьера балета Михаила Крылова «Орр и Ора» по произведению Вячеслава Заренкова «Люди и орлы».

— Ольга Костель. Она когда-то танцевала у нас. Потом ее жизнь была связана с Германией, Польшей. Года четыре назад мы ее взяли к себе в качестве постановщика. Недавно она сделала свою первую большую работу «Любовь и смерть» Полада Бюльбюль оглы. Известный композитор, древний тюркский эпос — и молодой хореограф. Мы доверили Ольге и не ошиблись. 

Вспомню нашего народного артиста Константина Кузнецова и его жену, заслуженную артистку Юлию Дятко. И потом, почему Юрия Трояна нельзя считать нашим приобретением в качестве хореографа-постановщика? Его все знали как прекрасного танцовщика. Выступать же автором хореографии он стал не так давно.  И получается это у него замечательно, «Витовт» — тому подтверждение.

Да, мы часто приглашаем постановщиков, и это правильно. Нельзя допускать, чтобы театр был связан  с именем только одного режиссера или одного балетмейстера. Зрители должны видеть разные почерки, разные стили.

— Нет.

— Это делается для того, чтобы привлечь к нашему театру новую аудиторию, сформировать новую генерацию зрителей, которые со временем, возможно, станут нашими единомышленниками и не пожалеют денег, чтобы сходить на спектакль за полную стоимость. Кроме того, бывают и проблемные спектакли. Чтобы не было незаполненных мест, мы делаем скидки в день спектакля. Это мировая практика.

Чтобы зрительный зал был полон, мы даем много рекламы. Приглашаем солистов из зарубежных театров. Понимаем, что зритель идет на имена и на названия. Минск — большой город, но истинных поклонников оперы не так уж и много. Человек посмотрел спектакль один раз — понравилось, через какое-то время приходит во второй. Но уже не факт, что захочет идти в третий. А если там будет звучать новое имя, то обязательно придет. Ведь театр — это не застывшее искусство, каждый спектакль уникален. Но понимание этого, конечно, 

приходит со временем. Завлекать тех, кто не понимает оперное искусство? И это тоже надо. Скажем, пришла компания из четырех человек, один из них заинтересуется и придет на следующий спектакль. И это уже хорошо. В прошлом году, чтобы привлечь внимание зрителей к опере «Седая легенда», придумали акцию «Читаем Короткевича вместе», где известные люди декламировали его произведения, и это привлекло внимание. На спектакль пришло много молодежи.

— Я не знаю, о каких планах вы говорите. Мы не ради планов работаем, и никто их нам не доводит. Мы на месте сами ставим себе планы, и весьма амбициозные, и абсолютно все всегда выполняем. Количество зрителей у нас растет.  И доходы тоже. За годы после реконструкции и объединения трех театров в одно юридическое лицо они выросли раз в двенадцать. За это время мы показали около шестидесяти премьер. Ведь на момент объединения театра оперы, театра балета и творческого объединения в одно юридическое лицо их репертуар состоял преимущественно из спектаклей, которым по двадцать-тридцать лет.

— Каждый человек сам определяет свой путь в жизни. Кто-то решает финансовые вопросы, кто-то пользуется возможностью расширить свой репертуар и показать себя более широкому кругу поклонников. У кого-то могут с кем-то сложиться отношения, а бывает и наоборот.  Я не против, чтобы наши артисты показывали себя. У нас много кто ездит, но все возвращаются обратно, и это очень важно. Даю зеленый свет всем, кто хочет выступать на других сценах и у кого есть возможность самостоятельно строить карьеру.  А кто-то выступает по нашей театральной линии, ведь со многими коллективами Западной Европы и СНГ мы заключили меморандумы о сотрудничестве. Понятно, что солисты могут получать предложения остаться там, это и не удивительно, ведь у нас очень хорошие голоса и достойные артисты балета. Нет, они возвращаются, потому что у них здесь хорошие условия труда, обширный репертуар. 

Что касается тех, кто когда-то уехал. Надежда Кучер недавно спела у нас уже второй раз. Да, она уже певица мира и по праву носит это звание, выиграв престижный конкурс Би-би-си. Она солистка Пермской оперы, но поет там редко, потому что востребована на самых престижных площадках. Она родилась в Минске, здесь живут ее родные, она не забывает родину и с удовольствием выступает у нас. Мы договорились, что в следующий раз она споет у нас Джильду в «Риголетто». Или вот Саша Рославец. Он уже закончил Молодежную программу в Большом театре России. Выступает у нас как приглашенный артист, но мы договорились о более плотном сотрудничестве, раз в месяц он точно будет у нас петь.

То есть мы ищем возможности, чтобы артисты, так или иначе связанные с Беларусью, как можно чаще выступали на нашей сцене. Ведь есть немало талантливых ребят, которые поступают не в нашу консерваторию, а в Санкт-Петербургскую или Московскую. Это их право. Но мы очень уважаем тех, кто не забывает свои корни. Со своими надо работать — это аксиома, и мы к этому стремимся. 

— Было непросто. Переговоры с фондом обычно проходят нелегко, кастинги бывают очень сложными. Ведь, по сути, перед тем как поставить тот или иной балет, они делают диагностику всей труппы. Они очень бережно относятся к своей хореографии, которая требует высокого мастерства и особой выучки. Приятно, что наша труппа оба раза прошла эту проверку. Кстати, мы и о третьем балете Килиана думаем. 

А у нас ведь есть еще «Серенада» Баланчина, что тоже можно считать большой честью.  Там тоже сложнейший принцип отбора, как и с фондом Килиана. Приезжают, смотрят…

— В принципе, всех, кого хотим видеть у себя, удается пригласить. Задумались об Андрейсе Жагарсе,  в прошлом руководителе Латвийской оперы, который ставит по всему миру. Нам удалось договориться, он будет делать у нас «Травиату». Хотелось, чтобы Александр Титель у нас поставил, вот, пожалуйста, скоро будет его «Богема». В свое время мечтали, чтобы у нас поставил балет народный артист СССР Владимир Васильев. И пять лет назад в афише появилась его «Анюта». Это ведь один из выдающихся танцовщиков  ХХ века, наряду с Михаилом Барышниковым, Рудольфом Нуриевым, Никитой Долгушиным и Марисом Лиепой. Кстати, сын Мариса — Андрис Лиепа — поставил у нас два балета. А легенда мирового балета Нина Ананиашвили! Она не только станцевала на нашей сцене, но и поставила «Лауренсию» вместе с народным артистом России Алексеем Фадеечевым.

Еще одна наша находка — Михаил Панджавидзе. Это очень талантливый режиссер. Все его спектакли пользуются огромным успехом.

— За два последних года 48 наших сотрудников получили арендное жилье. Многим была предоставлена возможность построить квартиры по льготным ценам. Пять лет назад у нас появился дачный кооператив на триста участков. По зарплате тоже нет вопросов, так как все знают, что мы стремимся, чтобы она постоянно росла, делаем для этого все возможное. Хотя отлично понимаю, что за долларом угнаться тоже невозможно, а денег никогда не бывает много.

А приходят по самым разным вопросам и не только в дни приема. Спрашивают о возможности спеть ту или иную партию, просят помочь с устройством ребенка в детский сад, решить проблемы с ГАИ. Словом, любые жизненные вопросы.

— Упаси боже. По крайней мере, нет такого, чтобы претендентки на одну роль, заметив друг друга, не могли зайти вместе в лифт. У нас вполне нормальная, здоровая обстановка. И между балетными и оперными нет никакой ревности. С удовольствием ходят друг к другу на спектакли. Может быть, у кого-то внутри что-то и есть, это ведь театр. Не всегда можно полагаться на искренность, иногда ведь она в принципе невозможна. Но внешних признаков нет. Битое стекло в пуанты не подкладывают, перья и волосы за спину не бросают. Дружить, конечно, никто не заставляет. Да и необходимости в этом нет. На работе существуют определенные нормы и правила — будь добр их выполнять. В конце концов, есть негласный кодекс чести артиста, и его надо придерживаться.

— Конечно. Причины могут быть самые разные. Замечен на рабочем месте пьяным — до свидания. После нескольких подобных случаев такой проблемы в коллективе больше нет. Хотя я всегда стараюсь с пониманием относиться к людям, сгоряча не рублю. Чаще всего пытаемся искать решение проблемы, но если человек не понимает, тогда вынуждены увольнять. 

Но у нас поощрений в разы больше, чем наказаний. И люди понимают, что выгоднее работать на совесть, тогда можно получить надбавку. Должностные оклады у работников небольшие, поэтому дополнительная премия всегда в радость. Ежели, скажем, нагрубил педагогу, а такое может быть, наоборот, будешь лишен каких-то доплат. 

— У меня никогда не было мысли, что могу стать генеральным директором Большого театра. Когда вернули былой статус театру, объединив три юридических лица в единое целое (опера, балет и творческое объединение с постановочными службами), долго искали руководителя. Мне предложили, но я не сразу согласился. Понимал всю полноту ответственности. Правда, когда стал взвешивать, чего я больше не хочу, понял: не хочу быть заместителем министра. Потом думал, анализировал, ведь это как рок какой-то был. В начале сентября 2009-го на собрание труппы Большого должен был идти министр Павел Латушко, но ему срочно пришлось уехать в командировку, и он отправил туда меня. Тогда, собственно, и состоялось мое первое выступление перед артистами. Как мне потом передавали, оно очень понравилось коллективу. Но тогда еще не мог предположить, что приду в Большой. Потом нашел еще одно совпадение: здание театра было открыто 10 марта 1939 года, а 10 марта у меня день рождения. Позже и другие знаки появились. 

Я очень быстро втянулся в работу. Через год-два уже не представлял себя вне театра. 

— Ну, во-первых, до меня здесь было слишком много разных людей. Ведь с 1992 года в Беларуси не существовало единого Большого театра. Он был разделен на три организации. И во главе каждой из них стоял свой руководитель. А во-вторых, понятие «творческий» и «нетворческий» человек весьма субъективное. А в театре встретили меня хорошо. Люди знали мою биографию. Да и вряд ли меня можно было назвать функционером. У меня педагогическое, экономическое, управленческое образование, к тому же за плечами есть музыкальная школа.  Но я, по сути, всю жизнь в культуре. И когда был руководителем Белорусского фонда социальной поддержки детей и подростков «Мы — детям», и когда был секретарем ЦК ЛКСМБ. Можно вспомнить и фестиваль «Все мы родом из детства», где возглавлял оргкомитет. Да и вообще неправильно творческим человеком считать только того, кто выступает на сцене.

Каждый должен заниматься своим делом. Если, как вы говорите, творческого человека, без опыта управления, поставить руководить театром, что из этого получится? Это сложнейший механизм, которым надо умело управлять и найти точки соприкосновения со всеми. Это не так и просто. Взяться за такое может только сумасшедший, возможно,  и я  выглядел таким, когда согласился прийти сюда.

— Я человек ответственный, с партбилетом в кармане, да и совесть не могла позволить мне отказаться. А кто тогда, если не я? Обычно в таких случаях кандидаты три месяца проходили подготовку в Туркменистанском военном округе. Но советник по вопросам образования, молодежи и культуры в ЦК Демократической организации молодежи Афганистана был нужен срочно. Я тогда попросил своих друзей из Академии МВД воспользоваться тиром, немного пострелять. Потому что наличие пистолета или автомата было обязательным условием работы. Если вылетаешь в командировку по стране (а они были достаточно частыми в разные провинции), за плечами всегда автомат, за ремнем пистолет, всегда с собой пара гранат. Поэтому этим необходимо было уметь пользоваться, хоть мы люди и гражданские. Вынуждала обстановка. 

Мое пребывание в Афганистане началось с казуса. Когда пересек границу, кто-то что-то перепутал, и до жены дошла информация, что я погиб. Действительно, тогда не стало одного нашего советника. Но кто-то услышал одно, передал другому, и получился испорченный телефон. Не представляю, что жена пережила, ведь мобильных телефонов тогда не было, и я не смог ей сразу по прибытии позвонить. Только после моего звонка все успокоилось. Год в Афганистане пролетел достаточно быстро, но я очень скучал без семьи.

— Жена всегда с пониманием относилась и относится к моей работе. Мы вместе учились в музыкальной школе, я ее еще тогда провожал домой и нес портфель, как это показывают в фильмах. Она потом поступила в музыкальное училище, а я — в пединститут, куда вскоре пришла и она. Поженились в 1978 году. У нас двое детей. Антонина сейчас на пенсии, много лет проработала педагогом по классу аккордеона и баяна в музыкальной школе. 

— Конечно, мог бы. Но это было бы неправильным. Такие ситуации не способствуют нормальному климату в коллективе. Я не одобряю, когда муж-руководитель тянет за собой жену в трудовой коллектив. Тем более что потом жена преподавала английский язык. Дети у нас уже взрослые. Сын — начальник кафедры уголовного процесса Академии МВД, кандидат юридических наук, дочь — дипломат, сейчас работает в посольстве Беларуси в Латвии. 

— В театре есть художественный совет, который я возглавляю. Он имеет совещательный характер. Я всегда прислушиваюсь к мнению его членов и не стесняюсь опираться на чьи-то суждения, и вовсе не потому, что боюсь брать ответственность на себя. Я должен знать срез мнений. Например, помню, ставили балет Васильева «Анюта», у нас не было единого мнения, а потом те, кто был скептично настроен, признались мне, что были неправы. 

Часто приглашаю в центральную ложу заведующую труппой солистов Нину Ивановну Козлову. Во время просмотра спектакля обмениваемся мнениями, обсуждаем перестановки по партиям. К тому же очень хорошая школа для меня — участие в жюри международных конкурсов. Когда каждый день слушаешь по сто солистов, становишься настолько восприимчивым к голосам! Да и в своем театре я стараюсь не пропускать ни одного спектакля. У меня два законных выходных — суббота и воскресенье, но даже в эти дни вечером я всегда в театре.

— Но я ведь не «Кремлевский мечтатель»! Да и времени на это у меня нет. А если серьезно, мы постепенно продвигаемся в мировое оперное и балетное пространство. Уже очень много сделано, но стремимся к еще большему. Хочу, чтобы о нас везде знали, привечали. Это авторитет страны, театра. Это важно и потому, что так будет больше возможностей в организации поездок наших солистов. Артист не может жить без гастролей. Недавно с балетом проехали по крупнейшим городам Европы. Оперой покорили Англию. Были в Вене, где зал, который вмещает две с половиной тысячи человек, стоя аплодировал нашему «Лебединому озеру» и «Щелкунчику». Конечно, в такие моменты испытываешь гордость за страну и за театр. Хочется, чтобы такое отношение было всегда и везде. И мечтаешь, как недавно сказал Президент, чтобы наш человек, а в данном случае артист Большого театра, заглядывая в свой кошелек, не думал, что ему на что-то не хватает денег.

stepuro@sb.by