Во времена СССР товарно-денежные отношения играли особую роль. Только представьте: вчера мутоновая шуба стоила около 800 рублей, из стриженого кролика — 480, норковая — более тысячи, а назавтра — почти в два раза дороже. При месячной зарплате чуть более 100 рублей в одночасье можно было заработать колоссальную сумму. Так что те, кому была доступна информация о грядущих подорожаниях, умело пользовались своими знаниями и имели с этого хороший навар.Картинка, памятная многим, — диктор программы “Время” хорошо поставленным голосом зачитывает документ: по просьбам трудящихся с такого-то числа повышаются розничные цены на... Дальше можно было не слушать. Парадокс в том, что большинство населения уже знали о том, что и насколько дорожает. Утечка информации происходила сразу через несколько источников: партийное руководство, работники торговли. Ценные сведения превращались в слухи. Впрочем, не всегда они оказывались верными, но ажиотаж всегда поднимался неимоверный. “У нас высокопоставленных знакомых не было. Так что для меня верным признаком того, что грядет повышение цен, была пропажа товара с прилавков, — рассказывает пенсионерка из Витебска Татьяна Макаренко. — Если говорили, что золото подорожает, в ювелирных магазинах и отделах выстраивались огромные очереди. Помню, даже драка была”.
Минчанин Игорь Матвейчук говорит, что к нему сведения о скором повышении цен шли от жены: “Сейчас смешно это вспоминать. У моей Галины на работе была коллега, брат мужа которой был не последним человеком в БССР. Новости расходились очень быстро. У меня тоже были связи: одноклассник работал на складе, у него были “подвязки”, наверное, во всех магазинах и на базах торговли. Хорошо запомнилось, как пошел слух, что подорожает водка. Я сразу позвонил ему: “Толя, говорю, знаю, тебе, видимо, уже заказов надавали, но, может, и мне по старой дружбе ящик достанешь, юбилей же скоро”. А он, оказывается, и сам новости не знал”. От продавцов шел самый большой поток “секретных данных” о грядущих изменениях. К ним новости поступали накануне: приходило распоряжение, секции закрывались и уже в это время достать что-либо было очень сложно.
C 1958 года цены в Советском Союзе контролировались Госкомценом. Конечное решение утверждалось Секретариатом ЦК КПСС. В руки журналисту портала “Совершенно секретно” Владимиру Воронину попало Постановление № 162/67гс от 11 июня 1979 года: всех первых секретарей ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии предупреждали о грядущем повышении цен. С 1 июля больше всего должно было подорожать серебро — на 95 процентов. На 50 процентов планировалось повысить стоимость золота, изделий из натурального меха и ковров, на импортную гарнитурную мебель — на треть и почти на 20 процентов — на легковые авто. Также сообщалось о том, что в два раза увеличится размер наценок в ресторанах, кафе и других аналогичных предприятиях в вечернее время, а также на 45 процентов возрастают цены на пиво, продаваемое в общепите.
Попутно в постановлении разъяснялось, зачем же надо было идти на такие меры. У населения скопилось слишком много денег, расходовать которые фактически не на что. Несмотря на предыдущие ценовые подъемы, дубленки, ковры и золото продолжали раскупать. А спрос удовлетворить не получалось, как ни старались — не хватает, мол, валюты и природных ресурсов. Так что повышение цен — мера хотя и нежелательная, но необходимая.
Правда, эффекта таких ценовых коллизий хватало ненадолго. Вот что написал в своем дневнике перед очередным удорожанием заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС Анатолий Черняев: “По закону вечной политэкономии это сразу скажется на тех, кто покупает на рынке лук, репу, укроп, огурцы, картошку, а потом по закону инфляции и на ценах ширпотреба. Ребята из Отдела планово-финансовых органов говорят, что ни разу ни одно такое “мероприятие” не давало искомого эффекта: 2—3 месяца поступления в бюджет увеличиваются, а потом все опять “как было”, зато растет коррупция, цинизм, хищничество. Например, если раньше за мебельный гарнитур в магазине брали в лапу 10 процентов от стоимости, то теперь уже 100 процентов”.
Все это подтвердилось. Уже через год Черняев писал о том, что коррупция свирепеет, спекулянты среди партийных чинов наживаются на возможности поставить себя и своих родственников в первые номера очереди на покупку машины из квоты, отпускаемой области, городу и т. д., и зарабатывают на этом большие деньги. Предметы роскоши расходятся как горячие пирожки — доверия нет ни к деньгам, ни к государству.
Николай Дементей прошел едва ли не все ступени иерархической лестницы в нашей стране, дойдя до председателя Верховного Совета: “За все это время постановлений о повышении цен не видел ни разу. Хотя чисто в бытовом плане помню, как ходили слухи об удорожании, как люди толпились в ювелирных магазинах. Успокоить народ пытались через СМИ. Но такое явление нельзя назвать чем-то уникальным. Просто сейчас люди спекулируют на валюте, тогда — на золоте и других товарах”.
У каждой эпохи свои особенности. Мысль банальная, но точная. Сегодня сложно представить, чтобы кто-то бежал в магазин покупать норковую шубу и причем не одну, лишь потому что завтра цена на нее изменится. Наш взгляд уже привык фиксировать подорожания на те или иные товары. Слово “инфляция” известно теперь даже школьникам. В Советском Союзе, где цены на продукты питания, бензин могли не двигаться годами, любая перемена вызывала, как сказал бы поэт, глубокое душевное волнение. Но что было, то было. Сейчас у маркетологов другой тренд: они зачеркивают старую цену и выводят рядом крупно новую — она оказывается ниже предыдущей. И тогда наблюдается если и не ажиотаж, то нечто на него похожее. Сегодня новости о грядущем подорожании не срабатывают. Сейчас эпоха скидок. Только на них еще и можно словить доверчивого покупателя. Как говорится, времена меняются, а психология потребителя остается прежней: как, где и что купить с максимальной выгодой. Этим и живет торговля.
gavrusheva@sb.by
