Белорусские «афганцы» узнают самих себя в фильме «9 рота»Наш разговор с Анатолием Алехновичем, непосредственным участником армейской операции «Магистраль» — той самой, во время которой произошел неравный бой 9–й роты на высоте 3234, состоялся сразу же после просмотра нашумевшего фильма.
Странно, но впечатления от фильма, прямо скажем, не расположили старшего прапорщика легендарного марьиногорского спецназа к откровенной беседе. Во всяком случае, за два часа нашей беседы я не услышала рассказов о ратных подвигах, о бесстрашных рукопашных в его 129 боевых выходах на караваны... Зато каждую минуту разговора звучало: «мои пацаны», «мы выполняли задание», «одна команда». И хотя, как сказано в фильме, «никто и никогда не смог завоевать Афганистан», была все–таки в советской стране у мальчишек военная тайна...
— Анатолий Александрович, критики уже высказались в СМИ по поводу картины, прокатчики ликуют, а зрители нескончаемым потоком тянутся в зрительные залы...
— Неудивительно. По сути, это первая картина о войне в Афганистане и о конкретном событии. Мне показалось, что в сцене с подбитым самолетом авторы явно перестарались с новомодными нынче спецэффектами. Взрыв и падение получились слишком выверенными, как на компьютере.
— Не без того. Именно этот взрыв «утяжелил» бюджет фильма почти на полмиллиона долларов. Во всяком случае, так утверждают создатели картины...
— Возможно. Но в целом картина мне понравилась. Герои — настоящие и узнаваемые. У меня в отряде тоже был парень по фамилии Мельниченко по кличке «Хохол». Он погиб. И замкомбата Владимир Воробьев своими поступками чем–то похож на киношного, которого сыграл Кравченко. Помните, там в первом панорамном кадре он с пацанвой на бэтээре сидел? Похожий не внешне, конечно, а по действиям своим. Наш Воробьев ведь тоже отказывался от звания Героя Советского Союза... И не раз. Сейчас он живет в Минске, в отставке.
— Почему отказывался?
— Совесть была. Ну как он возьмет награду, когда каждый день пачками подписывал документы на «груз 200»? На любое предложение о награде отвечал рапортом о плохой кормежке и обмундировании солдат... Мог и ударить, как в фильме, за оказанную честь быть награжденным. Кстати, таких офицеров на войне уважали. Их было мало, но все о них слышали. Настоящие мужики, боевые.
— Фильм скроен по западному стандарту: призыв, обучение, бой. Понятно, что наши солдаты — в копоти, грязи и крови, словом, картинка узнаваемая. Почему противник выглядит иначе? У всех черная одинаковая одежда и тюрбаны на голове. Чистенькие. Одинаковые рост, телосложение...
— Бой на той высоте состоялся с самыми подготовленными и дерзкими афганцами, которых мы прозвали «черные журавли». Наверняка в такие отряды входили и пакистанцы, потому что город Хост находился рядом с границей Пакистана, где, собственно, и обучали всем боевым премудростям «черных журавлей». Они действительно так лощено выглядели. Беспощадны, фанатичны. Представьте себе теперь эту черную рать в количестве до 400 человек и тех наших ребят, которых было около 45... О том, что идет бой на высоте, знали. Беда, что подойти на помощь нельзя было, — горы кругом. Около 17 групп специального назначения были сброшены в район высотки, они взяли часть «духов» на себя.
— В этой операции ваша группа потеряла бойцов?
— В этой, слава Богу, нет. Тогда была задействована армейская авиация... Помните, в конце фильма вертолет прилетел? Так вот, раненых и убитых отправляли на «вертушке». В живых осталось, кажется, 17 пацанов и ни одного офицера.
— Собственно, а чего было в бой ввязываться? До окончания войны оставалось всего ничего...
— В Хосте находилась основная перевалочная база по «наркоте», по оружию, словом, все поставки из Пакистана моджахеды там формировали и караванами отправляли по всему Афганистану. И потом, на войне сначала выполняешь задание, а позже занимаешься анализом. 9–я рота свою задачу выполнила.
— Что это за каменные дыры в горах, в которых так ловко прятались «духи»?
— Это реальный пейзаж тех мест — кяризы, колодцы. Никто не знает, на сколько километров в горы тянутся подобные каменные катакомбы, а в глубину они идут до самой воды. Вести там бой сложно...
— Ваш коллега по фильму прапорщик Дыгайло (актер М.Пореченков) — реальный образ?
— Абсолютно. Он–то понимал, поскольку уже послужил в Афгане, что в «учебке» пацанам закладываются азы выживания, а не репетиция победного марша. То была муштра, а не «дедовщина». Бить — били всех, но за дело. Например, увидел, что на посту спят, — не прощал, потому что ночью нас, как свиней, вырезать могли. На самом деле война–то была ночная и караванная...
— А мат, водка, земляки?..
— Было дело. Даже бражку ставили! Ребята наберут дрожжей в хлебопекарне, сахар был и поставят на несколько дней. Но я делал вид, что не замечаю, хотя и пил, когда угощали. Правда, возвращаясь с задания, всегда пили водку. Святое дело. И третий тост: за тех, кто не вернулся. Матом наверняка ругались, но не при командире. А земляка встретить на войне — праздник! Обнимаешься, как с родным братом. Как видите, в фильме показана реальная жизнь.
— А эпизод с Джокондой, который пошел в селение за спичками... Правда, что из–за одного рядового остальные бойцы «могли весь аул по камням разобрать»?
— Да. И жители наш порядок знали: спецназ и ВДВ своих не оставляли. Правдой был и следующий эпизод, в котором шестилетний афганский ребенок убил из автомата бойца. В общем–то на экране была реальная наша война...
