Боевые 100 грамм...

На рубеже XIX - XX вв. между передовой частью российских военных медиков и военным министерством разгорелся нешуточный спор о роли спиртного в жизни защитника Отечества. На Пироговском съезде в 1899 году все врачи секции военной медицины, кроме одного, высказались за отмену казенной винной порции - знаменитой чарки - и даже за строгий запрет на водку в вооруженных силах. Они утверждали, что алкоголь даже в умеренных дозах - яд, что после введения воинской повинности (с 1875 г.) армия стала для молодежи школой приобретения алкогольных навыков. В самом деле, по данным профессора Григорьева, из опрошенных им 450 петербургских мастеровых-алкоголиков 255 привыкли пить водку на военной службе...

Напомним, что с конца XVIII столетия до 1908 года "хлебное вино" отпускалось в военное время строевым нижним чинам 3 раза в неделю по чарке (160 г), нестроевым - 2 раза в неделю; в мирное время - по праздникам (не менее 15 чарок в год), а также по усмотрению командира "для поддержания здоровья" в ненастье, после длительных маршей, учений, парадов. То же самое происходило на флоте. Причем если Морской устав Петра I определил матросу 4 обязательные чарки в неделю, то с 1761 г. чарочка моряку подносилась ежедневно.

Разрешено было взамен винной порции брать ее денежное возмещение (6 коп. медью, вручавшихся тут же), но под насмешливыми взорами товарищей таких находилось немного. Выдавалась-то винная порция перед строем. Выпивалась залпом, без закуски и чаще всего натощак - оглушительный опьяняющий эффект! Торжественность этой церемонии, подчеркнутая обязательным примером начальника (не принимавшие чарку строевые офицеры считались "белыми воронами" и в конце концов покидали службу), исключала саму возможность появления у воина мысли об отрицательном отношении к горячительному.

Официально считалось, что алкоголь подкрепляет в трудной походной жизни и придает мужество и храбрость (не случайно в критических ситуациях, как, например, под конец Даргинской операции 1845 года, когда отряд генерал-адъютанта Воронцова оказался окруженным горцами, винную порцию увеличивали).

В "Памятке новобранцу", высочайше утвержденной в 1875 году, был особый пункт "Водка. Польза от умеренного ее потребления и вред от излишнего". "При неблагоприятной погоде и невозможности иметь надлежащее пищевое довольствие, - внушалось новичкам, - водка бывает уместна и своевременна".

Мудрено ли, что предложение врачей-пироговцев Главный штаб России поначалу встретил в штыки, в 1900-м заявив: "Поскольку казенная винная порция является незначительной, она не может рассматриваться как злоупотребление спиртными напитками и полностью соответствует быту войск".

Прозрение наступило к окончанию проигранной русско-японской войны 1904 - 1905 гг. Внимательно наблюдавший за ее ходом германский император Вильгельм II тогда насмешливо заметил, что в грядущей европейской войне победа будет на стороне трезвого. Редактор официальной газеты российской армии в Маньчжурии Пиленко в 1905 году с горечью писал: "Главной причиной большинства наших поражений на Дальнем Востоке было пьянство солдат и офицеров". Этот же вывод сделали и в военном министерстве. В 1908 г. оно отменило выдачу винной порции, запретило продажу крепких напитков в солдатских буфетах и лавках.

Сухой закон по-русски

С началом первой мировой в

1914 г. император Николай II повелел прекратить продажу водки в стране на все время войны. Эта мера готовилась заблаговременно: военный министр Владимир Сухомлинов еще в мае представил государю план закрытия питейных заведений (кроме ресторанов I разряда) в районах мобилизации. Опасаясь, как бы войска не проделали "длительный путь к театру военных действий в винном угаре", в июне он просил министра внутренних дел Николая Маклакова силами полиции проследить, чтобы во время призыва запасных была запрещена продажа алкоголя.

Опасения были не напрасны: с введением сухого закона российскую глубинку, откуда брали под ружье около миллиона человек, охватил дикий разгул. Летом 1914 г. нападению желавших погулять напоследок мобилизованных подверглись в общей сложности около 230 питейных заведений, переставших торговать водкой, в 33 губерниях и уездах. В ходе пьяных погромов только с 19 июля по 1 августа погибли 505 запасников и 105 должностных лиц. Особенно печальные события потрясли Барнаул: толпа запасных штурмом взяла винный склад, а затем целый день наводила ужас на город, круша все и вся. При усмирении беспорядков погибли 112 человек. Резервисты во многих районах не только разносили закрывшиеся злачные места, чтобы добраться до погребов, но и останавливали транспорт (включая железнодорожные составы), требуя продать им спиртное под страхом разграбления. Генерал Оськин в мемуарах пишет, как ему приходилось стрелять в воздух, чтобы заставить нетрезвые команды хотя бы построиться.

Пьяные погромы повторились и во время последующих военных призывов 1915 и 1916 гг.

Несмотря на недовольство значительной части населения политикой насильственного отрезвления, государь был полон решимости довести ее до победного конца. Так, 28 сентября 1914 года он сообщал великому князю Константину Константиновичу, почетному председателю общества трезвости, что "уже решил запретить государственную торговлю водкой в России навсегда".

Однако, как оказалось, ограничительные меры привели к широкому распространению самогоноварения в России. Если в 1913 г. было зафиксировано около 600 его случаев, то в 1915-м - свыше 6.000, за 9 месяцев - с сентября 1916 г. по май 1917-го - почти 9.500. При этом МВД признавало, что эти цифры могут составлять менее одной десятой реального числа. К тому же со всех концов страны сообщалось, что полиция за взятки покрывает самогонщиков.

Как допивали романовские остатки

Революционная вольница 1917 г. выплеснула наружу разбуженные инстинкты самого низменного свойства. Сотни тысяч людей представляли свободу как возможность вволю попить-погулять, пограбить чужое добро.

Для вооруженных сил это была катастрофа. 1 марта в Кронштадте пьяные матросы перебили несколько десятков офицеров во главе с адмиралами Виреном и Бутаковым. С образованием Временного правительства страсти ненадолго улеглись. Но в последующем каждый политический кризис сопровождался всплесками погромной стихии, где главными действующими лицами были солдаты запасных частей. Так, в июле 1917 года волна пьяных погромов с участием бесчинствовавших "защитников Отечества" сотрясала Елец, Новочеркасск, Липецк и еще добрый десяток городов России.

То же самое случилось после провала корниловского мятежа в сентябре. Самые страшные события произошли в уездном городке Острогожске Воронежской области. Как докладывалось военному министру, "13 - 15 сентября солдаты 2-го кавалерийского запасного полка громили в Острогожске винный склад. 22 человека умерли от разрыва сердца, 26 сгорели во время взрыва цистерны спирта, 60 солдат ранено выстрелами и 9 убито". Очевидец трагедии описал апокалиптическую картину гульбы почувствовавших себя свободными "солдат революции": "Пили из ведер, солдатских котелков и просто перегнувшись через край огромного чана... Теснота и давка в подвалах нарастали с каждой минутой. Солдаты, чтобы не лазать по гладким и скользким стенкам чанов и не черпать водку, перегибаясь через стенки, просто простреливали чаны из винтовок. Струйки водки лились прямо в котелки... Большая часть спиртного стекала на пол. Вскоре в подвале ходили по пояс в водке. Кто падал, больше уже не вставал, тонул в ней..." Прибывшие в Острогожск из Воронежа и Лисок для наведения порядка войска пришлось срочно отправлять обратно: и они не устояли перед торжеством "зеленого змия".

Свержение Временного правительства в Петрограде бурно праздновалось революционным гарнизоном под лозунгом "Допьем романовские остатки!".

Зимний дворец штурмовался обезумевшими победителями вторично: слух о богатых винных складах царской семьи собрал к нему многотысячную толпу, не расходившуюся несколько дней. Охранявший склады караул сам начал "дегустировать" их содержимое. Опасаясь за судьбу эрмитажных коллекций, нарком просвещения Анатолий Луначарский требовал срочно вывезти вина из дворца. По свидетельству современника, находившегося в эти дни в Смольном рядом с Лениным, тот был крайне обеспокоен происходившим: "Эти мерзавцы утопят в вине всю революцию! Я уже отдал распоряжение расстреливать грабителей на месте!" В конце концов Лев Троцкий приказал уничтожить запасы спиртного в городе. Оно выливалось в Неву, пропитывая снег, и, свидетельствует очевидец, "пропойцы становились на четвереньки и лакали из канав".

Волна пьяных погромов катилась по Советской России несколько месяцев, а новая власть застыла в оцепенении, не решаясь ни подтвердить, ни отменить царский сухой закон. Лишь 19 декабря 1919 г. вышло постановление Совета народных комиссаров (СНК) РСФСР, запрещавшее производство и продажу напитков крепче 12 градусов.

Наркомовские граммы

Сухой закон был окончательно ликвидирован в Советской России в 1925 году. А в январе 1940-го с санкции СНК СССР нарком обороны Климент Ворошилов распорядился бойцам и командирам войск, участвующих в боевых действиях против Финляндии, ежедневно выдавать по 100 г водки, летчикам - коньяка.

Так появились "наркомовские", или "ворошиловские", граммы. Этот шаг был обусловлен сильными морозами, стоявшими на Карельском перешейке (столбик термометра опускался ниже минус 40 градусов), совершенно лишавшими войска боеспособности. Фактически же состоялся возврат к царской "казенной чарке". По докладу начальника тыла Красной Армии генерала Андрея Хрулева, в войска, штурмовавшие линию Маннергейма, за два с половиной месяца боев было поставлено 10.057.500 литров водки и 88.800 литров коньяка. После гитлеровского нападения на СССР в Государственном комитете обороны сочли за благо восстановить эту практику, и с 1 сентября 1941 года военнослужащим действующей армии вновь стали выдавать по 100 г водки ежесуточно. После победы над Японией эта практика была прекращена (сохранилась лишь норма выдачи 150 г сухого вина в сутки подводникам в автономном плавании).

В послевоенные годы фронтовая чарка подвергалась резкой критике. Но ряд светил отечественной медицины и поныне считает, что, учитывая физические трудности жизни человека на войне и ситуацию постоянного стресса, регулярное потребление алкоголя в умеренных количествах было оправданным, а доза в 100 г - оптимальной...