Деревня Далекие, что на Гродненщине, своему названию соответствует лишь самую малость. Да и то если только считать путь от Минска. Из центра Лиды до нее менее семи километров по трассе, на машине долетаешь за каких-то десять минут. Пустующие, с заколоченными окнами дома на въезде, несколько поворотов по узким сельским улочкам — и мы останавливаемся перед одноэтажным зданием бывшей школы, расформированной несколько лет назад. Теперь здесь находится Дом самостоятельного совместного проживания для граждан пожилого возраста и инвалидов (в обиходе его называют проще — дом временного пребывания для одиноких стариков).
Заведующая местным ФАП Ольга Артамонова навещает своих подопечных.На момент открытия почти пять лет назад это был второй дом такого типа в Гродненской области, столкнувшейся с драмой вымирающих деревень, конфликтов поколений и квартирного вопроса. Деньги на ремонт стареющего строения тогда собирали всем миром: в бюджете не было предусмотрено достаточно средств. Активно помогали спонсоры, строительные организации, волонтеры. Трудились на объекте и сотрудники местного территориального центра социального обслуживания населения. В результате четыре комнаты, каждая на двоих человек, общая гостиная и кухня приняли первых постояльцев в 2013 году.
Впрочем, “одинокие” — не совсем верное определение для семи старушек, которых судьба свела вместе в Далеких. У каждой из них есть семья — дети, внуки. Но в силу разных причин бабушки коротают долгие дни и ночи вдали от родных исключительно в женской компании. В отличие от еще одного дома временного пребывания, распложенного в этой же деревне, но рассчитанного на большее количество постояльцев, здесь изначально не были предусмотрены условия для расселения мужчин.
Редкие счастливчики хотя бы на праздники или выходные уезжают к “своим”. Остальные отмечают Новый год и Рождество вместе перед телевизором.
Встречи с волонтерами и школьниками, работниками культуры, служителями церкви, наведывающимися в гости к бабушкам, просмотр новостей, любимых сериалов, неспешные разговоры “за жизнь” — вот, пожалуй, и все развлечения здешних постояльцев. Неудивительно, что приезд журналиста стал для них большим событием. Улыбчивые, аккуратные старушки немного нервничали — нечасто к ним заглядывают гости из Минска. Кто-то сразу юркнул в свою комнатку, будто продемонстрировав надежно закрытой дверью, что все эти разговоры по душам — не ко мне, найдутся другие охочие. А кто-то с удовольствием пошел на контакт: как известно, случайному встречному порой намного легче выговорить то, что накипело внутри.
Для большинства из нас словосочетание “дом временного пребывания для одиноких” ассоциируется с печальным финалом жизненной драмы. И уж точно не сочетается с представлениями о счастливой старости в окружении детей и внуков. Для 90% постояльцев таких домов понятие “семья” осталось где-то на задворках памяти.
— Я здесь уже четвертый год, — рассказывает Анна Николаевна, с трудом усаживаясь на стул и отставляя в сторону костыли. — Напишите, что все, как теперь принято говорить, на высшем уровне! И готовят нам вкусно, и убирают хорошо. Одно плохо — еле хожу. Суставы болят. Даже помыться сама не могу. Спасибо нашему соцработнику Светлане Викторовне, которая мне помогает. Эх, если бы еще ноги мои заработали как надо!
Анне Николаевне всего шестьдесят шестой год идет, по сравнению с соседками — “молодуха”. Высокая, статная, несмотря на все болячки. Седые волосы красиво уложены в классический пучок. В молодости явно была красоткой, и вряд ли такая женщина на селе могла остаться одинокой. Осторожно спрашиваю про мужа, детей. В ответ тяжкий вздох:
— Я давно вдова. А дети... Есть они — и сын, и дочка. Не общаются со мной. Может, я в чем и виновата перед ними. Всякое бывало, чего уж там. Когда-то меня и родительских прав лишали. Потом с дочкой конфликты были страшные. Да что уж теперь говорить. Одна я. Хорошо, что есть кому досматривать. Подольше бы здесь задержаться. Тут и поговорить есть с кем, пусть даже разговоры в основном о таблетках. И атмосфера спокойная, домашняя, не казенная.
Этот крохотный мирок пожилых женщин изначально поделен на тех, кому в жизни повезло больше, и на тех, кому фатально не повезло.Анна Николаевна признается: в новогоднюю ночь поднимала стаканчик с соком “за здоровье”. Говорит, среди ее компаньонок это самый популярный тост.
У стариков, чьи дети и внуки прекратили с ними всякое общение, по сути, только одна дорога из дома временного пребывания — на социальную койку при ЦРБ. Но не судите сгоряча: как и в супружеских передрягах, так и в извечном конфликте отцов и детей никогда не бывает кого-то полностью правого и кого-то виноватого во всем. Ставя выросшим сыновьям и дочкам в вину равнодушие к судьбе родителей, мы забываем о многих реалиях. В районе был случай, когда сын выиграл суд против отца и добился отмены постановления о ежемесячных выплатах на содержание престарелого родственника. Причина — отец бросил семью много лет назад, никогда не платил алименты, не принимал никакого участия в воспитании своего ребенка.
Помимо этого, еще десятки случаев, когда старики вспоминают о существовании родных детей, только когда на горизонте замаячит одинокая безденежная старость. Не ленятся, разыскивают уже взрослых сыновей и дочерей, чтобы огорошить заявлением: мол, я вас родил, я с вас и взыщу...
— Хватает своих жизненных трагедий и в этих стенах, — присоединяется к нашей беседе соцработник Светлана Лисовская, ставшая для некоторых своих подопечных самым близким и почти родным человеком. — Кого-то “подкосил” квартирный вопрос, и здоровые молодые люди решили его за счет немощной родственницы. Про одну нашу бабушку сын вспоминает только в день, когда приносят пенсию. Приедет без гостинца, без доброго слова. Только: “Дай на жизнь, старая!” А много ли денег у них? Обычно по сто рублей в месяц с пенсии отдают на продукты, еще по 70 с каждой — оплата “коммуналки”, социальных услуг. Лекарства тоже недешевые. Вот и остаются копейки. Хорошо еще, если пенсия позволяет помогать таким вот родным деткам. А когда на руках ничего не остается? Больно на это смотреть...
Впрочем, бывают в Далеких и счастливые исключения, куда же без них! 85-летнюю Регину Дионизовну ежедневно навещает старший сын. Привозит продукты, лекарства, подолгу с ней беседует. Младший, дальнобойщик, тоже старается при каждом удобном случае проведать маму. Для братьев возможность определить старушку в дом временного пребывания стала решением бытовых проблем: оба сохранили работу, никому не пришлось увольняться и сидеть дома, ухаживая за больной женщиной (попробуй еще найти сиделку!). В силу возраста Регину Дионизовну нельзя надолго оставлять одну. А здесь и подружки рядом, и фельдшер ФАП всегда на подхвате.
К бабушке Леонарде Станиславовне, похоронившей дочь, частенько наведываются внучка со своей свекровью, привозят ей подарки. В дни, когда не получается приехать, обязательно звонят по телефону, интересуются самочувствием, рассказывают последние новости.
Этот крохотный мирок пожилых женщин изначально поделен на тех, кому в жизни повезло больше, и на тех, кому фатально не повезло. Но никто из них не лезет к соседке по комнате с нравоучениями и попытками ответить на вопрос — почему? Да и знает ли кто-нибудь из них правильный ответ?
Комментарий специалиста
— Здесь нужно определиться, что считать одиночеством: когда дети не поддерживают отношения с родителями или совместно не живут с ними? Следует раскрыть такое понятие, как “сепарация”, отделение и развитие собственной индивидуальности, — объясняет психолог УЗ “10-я городская клиническая больница” Ярослав Гребенюк. — Живя большой “коммуналкой” во времена СССР, люди были в слиянии, сложно было выделить собственные границы — как территориальные, так и психологические. Ребенок отделяется от родителей, развивая свои индивидуальные качества, превращаясь в самостоятельную, независимую личность. Нарушения течения этого процесса вызывают формирование “зависимой” либо “контрзависимой” личности. В такой ситуации сложно сформировать собственные границы, отстаивать свои интересы. Могут накапливаться обиды и не выраженные претензии. И тогда выходом в создавшейся ситуации часто становится избегание контактов с отцом и матерью.
Родители же, посвящая жизнь детям, забывали про собственные интересы и формировали представление, что они ни в чем не нуждаются. Такие люди, как правило, становятся незаметными для других и часто живут в одиночестве.
— В США и странах Западной Европы никто не видит ничего странного или трагичного в том, что пожилого родственника определяют в дом престарелых. У нас же сформировалось обратное мнение. Хотя в Беларуси есть реальная проблема ухода за пожилыми больными родственниками: кто-то из семьи зачастую вынужден бросать работу, что, конечно, сказывается на общем бюджете. Играют свою роль квартирный вопрос, нехватка сиделок.
— Законы биологии говорят: то, что вкладывают в нас родители, мы передаем следующему поколению. Так поддерживается развитие рода. Проживание в таких домах и поддержка отношений между родителями и детьми — это разные вещи. В США и Западной Европе сыновья и дочери, внуки и правнуки активно навещают своих ближайших родственников в подобных учреждениях, заботятся о них, постоянно на телефонной связи или же — на связи по скайпу. Кроме того, не стоит забывать, что в пожилом возрасте возникают заболевания, требующие медицинской помощи. В таких случаях дома временного пребывания — отличное решение проблемы.
konopelko@sb.by
Фото Людмилы ПЕТРУЛЕВИЧ
