Любые дипломатические переговоры — искусство возможного, а иногда и невозможного

Любые дипломатические переговоры — искусство возможного, а иногда и невозможного. И всегда искусство компромиссов. Переговоры по иранской ядерной проблеме продолжаются 11 (!) месяцев, подписание соглашения ожидалось на этой неделе. 

Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД, именно его называют «ядерной сделкой») подписан в 2015 году Ираном и пятеркой постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германией. Журналисты назвали его сделкой века: она ограничивала иранскую ядерную программу в обмен на снятие санкций. Но в 2018 году президент США Дональд Трамп, несмотря на возражения остальных подписантов, в одностороннем порядке вывел свою страну из СВПД и вернул санкции. Тегеран ждал год — вдруг Трамп одумается, вдруг европейские союзники его переубедят? — а потом начал отказываться от своих обязательств в рамках «сделки». Возвращение к СВПД было предвыборным обещанием Джо Байдена, и после победы на президентских выборах он возобновил диалог с Ираном. В Вене прошли шесть раундов непрямых переговоров (от прямых отказался Иран), и стороны продвинулись весьма далеко, несмотря на то что это было крайне непростое движение. А потом в Иране прошли президентские выборы, в результате которых к власти пришла новая — настроенная куда более негативно по отношению к США — команда. Переговоры возобновились в ноябре и шли весьма непросто. Иран практически отказался от компромиссов, достигнутых в ходе предыдущих раундов, и к Рождеству все вернулись к почти исходной точке. При этом участники отмечали позитивную роль российской делегации, несколько раз буквально спасавшей переговоры от провала.

Иран выдвинул требования, которые западные участники сочли неприемлемыми. Иранцы говорят: за соблюдением условий сделки Тегераном следит целое МАГАТЭ, но органа, который следил бы за выполнением обязательств со стороны Запада, нет. Создать его в короткое время — а речь идет об очень коротком сроке, потому что, по заявлению французского министра иностранных дел, Иран вплотную подошел к созданию ядерной бомбы, — невозможно. Как невозможно дать письменные гарантии, что следующая администрация США снова не выйдет из сделки. А тут еще премьер-министр Израиля Нафтали Беннет говорит, что его страна оставляет за собой право на свободу действий в отношении Ирана: «Израиль не является участником СВПД и не должен подчиняться его правилам». Если учесть, что ранее Израиль уничтожал ученых-ядерщиков и объекты ядерной инфраструктуры Ирана, ничего хорошего это заявление не несет. 

К тому же и в Тегеране заявляют, что, даже если СВПД будет реанимирован, Иран продолжит обогащать уран до 20 %. Сделка 2015 года устанавливала потолок обогащения в 3,67 % (для создания ядерной бомбы должно быть 90 %). После того как из договора вышли США, Иран обогащает уран до 20 и даже до 60 %. 

Еще на прошлой неделе казалось, что многомесячные и многотрудные переговоры вот-вот завершатся подписанием соглашения, но Россия потребовала предоставления письменных гарантий, что санкции, наложенные на нее из-за специальной военной операции в Украине, не повлияют на ее торговлю с Ираном. По условиям СВПД именно Россия должна превратить одно из иранских предприятий, на которых обогащается уран, в завод по производству промышленных изотопов. Россия также вывозила из Ирана излишки запасов обогащенного урана. Но давать такие гарантии, похоже, никто не собирается. 

США, конечно, заинтересованы в скорейшем заключении новой ядерной сделки из-за отказа от российской нефти. Если санкции с Ирана будут сняты, через несколько месяцев он сможет продавать 1 млн баррелей нефти в день, а к началу следующего года — 3,7 млн баррелей. В этом заинтересованы сам Иран, США и ЕС, но не слишком заинтересована Москва. Иран в этой ситуации в лице своего высшего руководителя аятоллы Али Хаменеи — на стороне России и призывает к более тесному сотрудничеству с ней. И призывает не доверять США: как можно доверять стране, легко выходящей из с таким трудом достигнутых соглашений? 

pleskachevskaya@sb.by