Могилевчанин Эдуард Зезюлин перелопачивает тонны железа на тренировках и готовится удивлять в Париже

Блины для супертяжа


На декабрьском чемпионате мира по тяжелой атлетике в Ташкенте белорусские спортсмены завоевали только одну медаль. Обладателем бронзы в рывке стал Эдуард ЗЕЗЮЛИН. В сумме двоеборья 23-летний штангист занял четвертое место, но результат, показанный им на турнире (447 килограммов), впечатлил: возьми столько же на Олимпиаде в Токио, был бы серебряным призером…

— Результатом на чемпионате мира доволен. Это лучшие килограммы и сумма двоеборья за всю карьеру. Плюс установил шесть национальных рекордов, обновил три рекорда Европы среди молодежи до 23 лет. И наконец, получил первую взрослую медаль на чемпионате мира.

— Было обидно, что от бронзы в двоеборье тебя отделил всего килограмм?

— Немного. Нацеливались на три медали — в рывке, толчке и сумме двоеборья. Но то, что этого результата добиться не удалось, для меня стало поводом, чтобы работать еще более усердно.

— За прошлый год ты очень сильно прибавил: разница в результатах на октябрьском чемпионате Европы до 23 лет и чемпионате мира — 16 килограммов. За счет чего такой прогресс?

— Тут нужно рассматривать ситуацию в целом. В апреле выступили на чемпионате Европы в Москве. Я занял четвертое место и продолжил готовиться к Олимпийским играм. В то время у меня была почти такая же форма, как на чемпионате мира в Ташкенте. Но когда мне сказали, что в Токио полечу не я, смысла поддерживать ее не было — нужно было сбавлять обороты. Ближе к чемпионату Европы до 23 лет начал готовиться, хотя и понимал, что эти соревнования будут проходящими, — настраивался именно на первенство планеты.


— Как тренеры объяснили решение не взять тебя в олимпийский состав?

— Не буду скрывать: настраивался на Токио. Ко мне не раз подходили тренеры и говорили, что я и Женя Тихонцов — главные кандидаты на поездку в Японию и до последнего не будет понятно, кто из нас там выступит. В июне объявили свое решение, которое объяснили тем, что якобы я не готов ехать на такой серьезный старт, хотя уже тогда показывал результаты, позволявшие быть в числе призеров. За Олимпиадой, конечно, следил. Когда смотрел соревнования в категории, где выступал Женя Тихонцов, переживал. Мы с ним очень хорошие друзья, и, естественно, никакой обиды на него у меня нет и быть не могло. Радовался, что ему выпал такой шанс, желал удачи. Что касается моей категории, то было очень обидно, потому что даже тот вес, который я поднял на чемпионате Европы в Москве после перенесенной пневмонии, выступив в двух подходах из шести, обеспечил бы бронзовую медаль Олимпийских игр.

— Сейчас, когда до Парижа осталось всего три года, осознание того, что ты способен претендовать на олимпийские медали, подстегивает?

— Безусловно. Я нацеливался на Токио, думал, что там нужно отдать все, что есть. Ничего, к сожалению, не получилось. Понимаю, не реализовался как спортсмен, поэтому надо работать дальше. Терпеть и ждать осталось недолго. Олимпийская гонка за очки и квоты в Париж начнется с чемпионата мира этого года, и я намерен бороться. К тому же в этот раз квота у нашей команды не будет урезанная — 3+3.


— В вашей категории сейчас безоговорочный лидер Лаша Талахадзе. Его уровень — космос?

— Это даже что-то большее, чем космос. Лаша — невероятный спортсмен и человек. Я знаком с ним. Он очень одарен физически. И не менее сильно — психологически. Практически всегда выступает на шесть подходов, почти каждые соревнования заканчиваются мировыми рекордами — живая легенда.

— Какой у тебя сейчас вес?

— 140 килограммов. Для сравнения: Талахадзе весит около 180.


— Чаще всего на соревнованиях в своей категории ты оказываешься самым легким спорт­сменом. Планируешь прибавлять?

— Планирую, но ведь набрать вес можно по-разному. Если не следить за питанием и, например, есть фастфуд, то прибавка будет быстрой. Но мне хотелось бы видеть приятное отражение в зеркале: всегда равнялся на спортсменов атлетического телосложения. Поэтому работаю, набираю, но не так быстро, как хотелось бы.

— Прибавка в собственном весе сильно чувствуется во время выполнения упражнений?

— Даже если прибавляешь два килограмма, испытываешь совершенно иные ощущения в работе со штангой. Теряется привычное наработанное движение, темп, чувство. Каждый раз на адаптацию уходит разное количество времени.


— Есть ли у тебя какие-то особые приметы или суеверия во время соревнований?

— В целом нет. В детстве случалось, но я понимал, что это все навязанное со стороны. Вот Женя Тихонцов, например, перед важными соревнованиями не стрижется и не бреется, что можно было заметить и на Олимпиаде. Я в свое время проверял каждое суеверие и понял, что не хочу от чего-то зависеть. Для меня главное суеверие — работа, которая проделана перед соревнованиями.

— Все время держать режим трудно?
— Мне 23 года. Мои сверстники учатся в университетах, работают. В выходные отдыхают, ходят в клубы. В моем случае это практически невозможно. Каждый спортсмен ответственен за свой результат. И если он хочет чего-то добиться, без дисциплины никуда.
С Эдуардом мы разговаривали еще долго. О том, как он занимался бадминтоном, но влюбился в штангу, впервые придя на тренировку по тяжелой атлетике. О том, как с детства мечтал о собственном автомобиле и, только начав зарабатывать, стал откладывать деньги. О том, что он не боится конкурентов, — не важно, на пьедесталах турниров какого ранга они уже побывали. И когда он, привычно широко улыбаясь, сказал, что и в новом сезоне намерен много работать и проявлять себя не менее ярко, чем в предыдущем, не поверить ему было невозможно. Едва закончив разговор, Эдик взялся за дело. Несмотря на то что первый крупный международный старт — чемпионат Европы — запланирован на апрель, работа у наших тяжелоатлетов уже кипит… 


past@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter