Чарльз Дыкенс. Олiвер Твiст. Раман. Мiнск, Галiяфы, 2010.
Перевод классики — дело благородное, живительное для национальной литературы и чрезвычайно сложное. Вообще, считается достойным, когда существуют сразу несколько вариантов перевода какого–то литературного шедевра. «Оливер Твист» по–белорусски зазвучал впервые. Автор перевода Евгений Беласин работал над ним ежедневно в течение двух с половиной лет, правда, с изданием вышла пауза. Но теперь читатель сможет прочитать о судьбе английского мальчика Оливера, рожденного в «працоўнi», на языке Купалы, Коласа и Короткевича... Известно, что Диккенс был прекрасным чтецом и на бесчисленных публичных выступлениях «исполнял» свои романы. На «сеансах с Оливером» зал заходился от рыданий... Сегодня на публичные чтения ходят не сострадать, а развлечься. Обнадеживает в нашу гедонистическую эпоху, что Диккенса продолжают читать, экранизировать, переводить. А однажды полюбив такую литературу, не можешь не осознать низкого уровня современных поделок на подобные же душещипательные темы. Диккенса, конечно, рекламировать бессмысленно. Упомяну только еще об одном достоинстве книги — это реальный шанс услышать, как замечательно может звучать современный белорусский язык, какие в нем есть богатейшие возможности для передачи самых тонких нюансов.
Жозе Сарамаго. Каин. Санкт–Петербург, Домино. Эксмо, Москва, 2010.
Всегда горько, когда предаются публичности произведения, не дотягивающие до признанного уровня авторов. Разочарование вызвал набоковский «Подлинник Лауры». Последние романы Брэдбери тоже лучше не читать тому, кто в восторге от «4510 по Фаренгейту» и «Вина из одуванчиков». Неприятно думать, что вот–вот обнародуют какую–нибудь неизвестную рукопись недавно ушедшего Сэлинджера, которая покажется неумелым наброском по сравнению с шедевром «Над пропастью во ржи». Последний роман нобелевского лауреата Жозе Сарамаго «Каин» тоже оставляет горькое послевкусие, и, если бы не имя автора, вряд ли заинтересовал бы переводчиков. В свое время мы начитались подобной богоборческой литературы, развенчивающей библейские мифы, вроде «Забавного евангелия»... Мотив бунтаря, восставшего против Бога, исчерпан Байроном и Лермонтовым. Впрочем, романтики в тексте Сарамаго нет. Апофеоз: злобный Каин проникает на Ноев ковчег и весьма буднично убивает спасшихся людей чисто из чувства протеста — а не дам Творцу возродить человечество! Прочтение этого текста верующего человека, скорее всего, оскорбит, и художественных открытий не подарит... Напоминает недостойную попытку умирающего автора на прощание хоть невнятно, но выкрикнуть провокативный лозунг типа «Все дерьмо, ни во что не верю». О чем, возможно, по ту сторону бытия он уже сожалеет.
Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Академическая книга», Минск, пр–т Независимости, 72.
