Билет в один конец

Чаша, испитая до дна
Чаша, испитая до дна

Ее трудно не заметить даже в толпе. Красивая девушка! С большими светлыми глазами в опушке длинных жгуче–черных ресниц. С заливистым смехом, раскованными движениями, без ужимок и манерности. Алене 25, у нее есть 6–летний сын. И она почти счастлива. Почти... Потому что очень давно ступила с ровной дороги на скользкую и грязную обочину жизни. Ей помогли выкарабкаться. Но теперь Алене придется идти по лезвию бритвы, каждый день и час помня, что игра в поддавки собственным соблазнам может обернуться для нее дорогой в никуда.

Пиво с примесью димедрола

Началось все с подростковой бравады. В том смысле, что Алене очень хотелось быть не такой, как все, — крутой, уверенной в себе, опытной. Все это в ее понимании отождествлялось с сигаретой и бутылкой пива. Поступив после 9–го класса в ПТУ, девушка нашла единомышленников. Поначалу чувства избранности и превосходства над «прыщавыми ровесниками» приходили с первой бутылкой пива. Потом пить просто пиво стало скучно. Зато добавлять в него таблетку димедрола, чтобы быстрее наступил «приход» — так советовали более опытные товарищи, было уже веселее. Совсем скоро трезвая жизнь для девушки стала скучной, серой. Досуг в компании без ста граммов превращался в нудное времяпрепровождение. В борьбе с серостью и обыденностью в ход была пущена «тяжелая артиллерия» — вино и водка. Успешно и досрочно пройти курс «практической алкоголизации» Алене помешала внезапная беременность и скоропалительное замужество.

В омуте

Прошлую, настоящую и будущую жизнь человека во многом определяет его окружение. У кого–то хватает сил и мужества бороться, пытаться изменить судьбу. Большинство же, возможно, и не желая того, выстраивает будущее по образу и подобию представлений о взрослой жизни, полученных в детстве. У Алены пил отец. Быть главой многодетной семьи, добытчиком и наставником для своих дочерей — ноша, тянуть которую ему оказалось не по силам. Вкалывать за двоих приходилось матери Алены. Тянуть на себе младших сестер и дом, выслушивать стенания измотанной матери — Алене. Алкоголь снимал напряжение, и жизнь переставала казаться такой уж беспросветной. Девушка как никто другой «понимала» отца.

Своего жениха Алена встретила в одной из тех компаний, где все становятся «своими в доску», пока есть выпивка. Жить молодые переехали к родителям мужа. Если у Алены не пила мать, то у новых родственников пили все. Несмотря на это, она почти два года терпеливо копировала семейную жизнь своей матери: пока муж пил, вела хозяйство и одна воспитывала сына. А потом не то устала — от супруга, ребенка, спившейся мужниной родни, не то разозлилась, что лучшие годы проходят в круговороте стирка — готовка — уборка. Алена разругалась с мужем, перевезла Егорушку к матери и фактически взвалила на нее еще одну обязанность: растить внука. А сама потянулась к прежним друзьям и компаниям. Да так, что неделями не возвращалась домой, а вернувшись, долго не могла понять, о каком ребенке ей говорят и чего от нее вообще хотят.

В 22 года Алене уже было чем «похвастаться» перед своими друзьями–собутыльниками. Учетная карточка в наркологическом диспансере с диагнозом алкогольная зависимость 3-й степени... «Домашние аресты», подшивки и кодировки по настоянию матери... Исписанная трудовая книжка — ни один наниматель не стал смотреть сквозь пальцы на Аленины прогулы и вечную «головную боль»... Несостоявшийся брак... 3–летний сын, судьба которого, впрочем, мамашу совсем не беспокоила. Вскоре после того, как она впервые попала в наркодиспансер, мальчика забрали в социальный приют. Из родственников возражать никто не стал: у бабушки и без внука своих проблем хватало.

Возвращение

— После того как Егора забрали в приют, я лечилась в наркодиспансере. И снова закодировалась, — о прошлом Алена вспоминает без стеснения. Но едва заметно подрагивающие губы и тень грусти в глазах выдают всю тяжесть этих воспоминаний. — Сына я забрала, но спокойнее мне от этого не стало. Помню, я постоянно кричала на ребенка, за малейшую провинность устраивала скандал. Чего я хотела добиться от него — несмышленыша — своим криком, я и сейчас понять не могу. Но вести себя иначе у меня не получалось: невыносимо тяжело было от навязчивых мыслей об алкоголе. Я закодировалась, чтобы не пить ради сына, ради мамы — не ради себя. Поэтому не могла не сорваться...

После нескольких месяцев трезвости жизнь Алены вернулась на круги своя: пьяные загулы, притоны, похмелье, снова пьянки... Мать собрала вещи дочери и выставила их за дверь. Егора снова забрали в приют, стали готовить документы на лишение Алены родительских прав. Об этом она узнала только через несколько недель. Но... от выпитого накануне раскалывалась голова. «Сто граммов, только сто граммов, — сознание лихорадочно перебирало варианты, где можно раздобыть денег на опохмелку. — Мне бы только здоровье поправить, а там я и Егора заберу, и с матерью помирюсь...»

Алена нашла вожделенные «сто граммов». Где — не помнит. Что было потом — тоже не помнит. Позже ей рассказали, что она несколько суток подряд босая и без верхней одежды (стояла глубокая осень) в пьяном беспамятстве блуждала по минским улицам. Потом — реанимация. Врачи фактически вернули Алену с того света. Как в анекдоте: алкоголя в крови пациента больше, чем самой крови. Только это был совсем не анекдот. Первое, о чем подумала девушка, придя в сознание: «Назад я больше не вернусь».

Помоги себе сам

С Аленой меня познакомил Станислав Ковров, руководитель ОО «Центр доверия «Надежда и исцеление». Именно он сыграл в судьбе Алены значимую роль.

В так называемую группу взаимопомощи девушка попала не по собственному желанию. В администрации Октябрьского района ей выписали направление на реабилитацию, по которому она должна была посетить 70 встреч участников группы анонимных алкоголиков. О посещениях в специальном журнале обязательно делалась отметка. В общем–то об этом ходатайствовал перед горисполкомом Станислав Ковров, зачинатель движения АА в нашей стране. Пока же навстречу ему пошли только администрации Октябрьского и Советского районов.

— Не пошла бы я «на группу» и никто бы мне ничего не сделал, — говорит теперь Алена. — Но, имея на руках официальную бумагу, я чувствовала, что должна, обязана пойти.

После недоумения — «Куда я попала?! Здесь же одни алкоголики!» — пришло вполне осознанное: «Я — такая же. Но меня здесь не осуждают. Меня понимают и пытаются помочь». Именно там Алена поняла, насколько тяжело и неизлечимо больна. Ее недуг останется с ней на всю жизнь. Диабетикам, чтобы не умереть, надо ограничить себя в сахаре. Алкоголичке Алене, чтобы не умереть, нельзя пить спиртное. Никогда. Ни в каких дозах.

А Алена сейчас очень хочет жить. Она почти год не пьет. И каждый день ей становится все радостнее и светлее. С тех пор как она забрала Егора из приюта во второй раз, она знает, что третьей попытки у нее больше не будет. Она ни разу не повысила на сына голос и поклялась, что никогда больше «мама не будет пить».

...Каждое новое утро для красивой и почти счастливой Алены начинается с одной и той же фразы: «Назад я больше не вернусь...»

Кстати

На учете у наркологов сегодня около 180 тысяч человек, страдающих хроническим алкоголизмом. Количество жертв «зеленого змия» увеличивается на 2 — 3 процента ежегодно.

За последние 5 лет женский алкоголизм вырос в 1,6 раза. Сегодня под наблюдением наркологов находится более 45 тысяч женщин.

Среди спиртосодержащих напитков нет ни одного безопасного. При однократном приеме пресловутых «ста грамм» погибают 7,5 тысячи активных клеток мозга. Живут пьющие люди в среднем на 15 лет меньше трезвенников.

Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ".
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter