Несколько миллиметровых разрезов, минимум швов и выписка из стационара на 3—4-й день после операции… Хирургии «одного дня» сотни тысяч пациентов обязаны здоровьем и жизнью. Сейчас малоинвазивную методику возможно применять в лечении 80 процентов патологий. Какие операции проводят в Детском хирургическом центре, узнавала корреспондент.
Слушая дыхание
Сейчас двухлетний Илья вместе с мамой читает книжки, смотрит мультфильмы и улыбается соседям по палате. А главное, дышит самостоятельно. И хотя малышу еще ставят капельницы, его жизни ничто не угрожает. А ведь всего две недели назад без искусственной вентиляции легких темноглазый карапуз не выжил бы.
— Сын родился с врожденным пороком — диафрагмальной грыжей, — рассказывает мама Юлия. — О том, что мой ребенок с патологией, я узнала на 34-й неделе беременности. Разумеется, прерывать ее я не собиралась.
Будущей маме объяснили, что внутриутробно ребенок развивался неравномерно. Так получилось, что диафрагма у ребенка не сформировалась, и его кишечник занял место легкого в грудной клетке. Сразу после появления на свет новорожденный не мог дышать самостоятельно. На четвертый день жизни малыш попал на операционный стол. Была выполнена торакоскопическая операция по формированию диафрагмы из собственных тканей ребенка. К сожалению, это была его первая, но не последняя операция.
— Мы вернулись в родной Гомель, почти год сына ничто не беспокоило, — продолжает Юлия. — А потом у него случился рецидив — диафрагма разорвалась, и он опять стал задыхаться. Нас на «скорой» доставили в Минск, в Детский хирургический центр. Илью прооперировали еще раз. Пять с половиной часов врачи боролись за жизнь моего мальчика. Раньше ведь с таким диагнозом младенцы практически не выживали.
Вместо разреза — прокол
— Илье мы заменили дискредитированную часть диафрагмы искусственным материалом, — вводит в курс дела Александр Махлин, заместитель главного врача по детской хирургии 1-й городской клинической больницы Минска. — Через небольшие отверстия в грудной клетке с помощью телесистемы ввели искусственную диафрагму и пришили ее. То есть применили малоинвазивные методы. Раньше подобные манипуляции были бы возможны после разреза грудной клетки и раздвигания ребер, что являлось само по себе тяжелейшей травмой для маленького пациента. Самым сложным в настоящей операции было технологически пришить диафрагму вокруг ребер ребенка. Ведь его грудная клетка по размеру меньше ладони взрослого человека.
Кроме того, и риск при малоинвазивных вмешательствах присутствует. Хирург во многом зависит от техники. Двухмерное изображение монитора не позволяет, например, видеть глубину выполняемых операций. И любое невыверенное движение хирурга может привести к тяжелейшим последствиям. Поэтому эта работа сродни работе ювелира и сапера. Чтобы пересчитать количество таких высокотехнологичных операций, проведенных хирургами детского центра за осень этого года, уже не хватает пальцев обеих рук. Так, недавно впервые в стране на базе центра двухлетней пациентке из Бреста торакоскопически (через 3 маленьких прокола в грудной клетке) удалили часть легкого. Оно развивалось не так, как нужно, а это мешало ребенку нормально дышать. Девочка вообще могла лишиться целого органа. С одним легким дети не живут.
— И в этом случае мы обошлись без открытой операции, — уточняет Александр Махлин. — Хирургическое вмешательство на нашей базе выполнял высококлассный торакальный хирург Александр Куль, имеющий большой опыт выполнения торакоскопических операций у взрослых пациентов.
Сложность операции заключалась в том, что сначала необходимо было выделить атипичные сосуды, идущие от аорты к легкому, затем отделить часть легкого от нормальных крупных сосудов, идущих от легкого к аорте, затем выделить и удалить пораженный участок легкого, после чего извлечь его из грудной клетки. Здоровую девочку выписали спустя неделю после операции.
— Любое хирургическое вмешательство — это стресс для организма, тем более для детского, — уверен Александр Махлин. — Операции с применением малоинвазивных методик минимизируют последствия хирургического вмешательства и уменьшают период реабилитации. То есть ребенок после некоторых операций может уйти домой и в тот же день, а после больших вмешательств может быть выписан из стационара уже на 4—5-й день. До 80 процентов хирургических заболеваний у детей можно лечить с применением малоинвазивной методики.
На снимке: двухлетний Илья с мамой и Анатолием ДАРДЫНСКИМ, заведующим хирургическим отделением № 2 ДХЦ.
Цифра
Детское хирургическое отделение рассчитано на 136 коек. В год здесь пролечивается более 7000 детей. Из них 200 — новорожденные с тяжелой врожденной хирургической патологией, не совместимой с жизнью.
КСТАТИ
Белорусские кардиохирурги спасают детские сердца всего за час
Первую малоинвазивную операцию по закрытию дефекта межжелудочковой перегородки сердца перенесла четырехлетняя пациентка. Оперировал ребенка Александр Савчук, заведующий рентген-эндоваскулярным отделением детской кардиохирургии Детского кардиохирургического центра РНПЦ «Кардиология».
Консультировал доктор Николаус Хаас, руководитель детской кардиологии в немецком городе Бад Ойенхаузен.
Дефект межжелудочковой перегородки — это отверстие между правым и левым желудочками сердца, через которое происходит сброс крови. Из-за этого страдают сердце и легкие ребенка. До недавнего времени дефект устраняли открытым способом. Это значит, вскрывали грудную клетку, останавливали сердце пациента, подключали аппарат искусственного кровообращения. Отверстие закрывали специальной заплатой. На груди ребенка после хирургического вмешательства оставался рубец. А на полное восстановление требовалась, как минимум, неделя.
Сейчас в сердце через маленькие проколы в области бедра заводится специальное устройство. Оно закрывает дефект межжелудочковой перегородки. Операция длится до одного часа, и после нее остаются лишь два небольших прокола. Из стационара малыша выписывают уже на следующий день. В подобных хирургических вмешательствах ежегодно нуждаются 40—50 юных белорусов.
