Без грифа "секретно"

Наверное, многие из тех, кто всерьез интересуется историей, давно обратили внимание на такой факт: ни в научных трудах о Великой Отечественной войне, изданных в советское время, ни в мемуарной литературе почти ничего не говорится о том, что происходило на Западном фронте осенью 1943-го - зимой 1944 годов.

В ту пору на юге советские войска освободили почти всю Украину, Молдавию, Крым, вошли в предгорья Карпат. На севере полностью сняли блокаду Ленинграда. Белорусский фронт, которым командовал К.Рокоссовский, овладел Гомелем, Мозырем, Рогачевом и Калинковичами.

А вот Западный фронт после Смоленской операции, по существу, топтался на месте. Почему? На наши войска наседал противник? Нет, немцы к тому времени окончательно потеряли стратегическую инициативу и стремились лишь во что бы то ни стало удержаться на занимаемых рубежах. Войска Западного фронта пытались наступать, однако терпели одну неудачу за другой. Эти неудачи и замалчивались нашей военно-исторической литературой. Все документы, касающиеся тех боев, долгие годы держались под грифом "секретно". Лишь совсем недавно появилась возможность узнать правду о том, что происходило на Западном фронте 60 лет назад.

Приказано наступать...

Осенью 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования поставила этому фронту задачу: к моменту овладения Смоленском левым крылом выйти на рубеж реки Сож, а главной группировкой наступать на оршанском направлении и 10 - 12 октября овладеть районом Орша - Могилев. Первая часть этой задачи была выполнена. Но продвинуться дальше вперед ни здесь, ни на оршанском направлении не удалось, потому что немецко-фашистские войска сумели создать прочную, глубоко эшелонированную оборону, используя весьма выгодную для этого местность.

Ставка и Генштаб этого не учли. Они полагали, что в ходе летних боевых действий группа армий "Центр" ослабла и не имеет достаточных резервов. Стоит лишь хорошенько поднажать, и оборона противника рухнет. Поэтому и требовал Верховный от Западного фронта решительных действий, не подкрепляя требования серьезной материальной поддержкой, - все резервы Ставки шли на юг, туда, где развертывались в ту пору главные сражения.

Сталин не брал в расчет, что к середине осени 1943 года войска фронта уже в течение нескольких месяцев вели наступательные бои и были крайне измотаны.

Предпринятые на оршанском направлении в октябре две наступательные операции серьезного результата не дали. В первом случае нашим войскам удалось продвинуться лишь на один-полтора километра, во втором - на 4 - 6. Столь же незначительным было продвижение в ходе попыток наступать в ноябре и декабре 1943 года.

После этого Ставка поставила Западному фронту более ограниченную задачу: во взаимодействии с Прибалтийским фронтом овладеть Витебском. Для этого требовалось продвинуться на глубину около 50 километров. Наступление, начатое на этом участке 29 декабря, тоже не принесло успеха. Неудачей закончились и еще две попытки, предпринятые на этом направлении в феврале и начале марта. Тогда Витебск так и не был взят. А главное - не был ликвидирован так называемый "белорусский балкон" - образовавшийся здесь в результате успешных действий других фронтов огромный выступ, углубившийся в сторону Москвы почти на 150 километров. Этот "балкон" позволял немецкой авиации кратчайшими направлениями действовать по нашим объектам и коммуникациям, чем она и пользовалась.

Всего с 12 октября 1943-го по 1 апреля 1944 года Западный фронт, которым тогда командовал генерал армии В.Соколовский, провел 11 наступательных операций: 6 на оршанском, 3 на витебском и две на богушевском направлениях. Все они были неэффективными.

"Это было жестокое побоище"

Иван Моисеевич Третьяк, дослужившийся после войны до генерала армии, командующего войсками ряда округов, в том числе и Белорусского, в осенних боях 1943 года под Оршей принимал участие в качестве командира батальона одного из полков 29-й гвардейской стрелковой дивизии. Вот что он вспоминал об этих боях в своей книге "Храбрые сердца однополчан": "Сражение на подступах к Орше и другим важным узлам коммуникаций вернее назвать побоищем - настолько оно было ожесточенным... Множество трупов плавало в озерах и реках. Гитлеровцы дошли до того, что сооружали на траншеях брустверы... из трупов".

Генерал Третьяк не уточняет, чьи трупы использовались подобным образом, но, полагаю, и без этого ясно, что не немецкие. Обороняющиеся имели возможность хоронить своих убитых, наступающим это было делать гораздо труднее.

В тех боях Третьяк был ранен и пролежал в госпитале около двух месяцев.

В начале марта 1944 года командование фронта решило предпринять еще одно наступление на Оршу. Для этой цели было сосредоточено 9 стрелковых дивизий, 10 артиллерийских бригад, 6 артполков резерва Главного командования, 73 танка. Силы немцев были куда слабее: у них имелось всего 2 пехотные дивизии, до 5 артиллерийских полков, 40 танков.

Наступление началось 5 марта. После прорыва немецкой обороны в районе деревни Петрики Дубровенского района командующий 31-й армией генерал-лейтенант В.Глаголев приказал ввести в бой части первого эшелона 220-й стрелковой дивизии. Вторая и третья линии траншей врага несколько раз переходили из рук в руки, батальоны несли большие потери. Например, в роте старшего лейтенанта Афанасьева осталось всего несколько бойцов.

До 12 марта воины 220-й дивизии продолжали жестокие бои за удержание захваченных вражеских траншей. Доходило до того, что командирам приходилось вызывать на себя огонь нашей артиллерии и реактивных минометов.

На фронт едет комиссия

Когда стало ясно, что и на сей раз наши войска под Оршей постигла неудача, Верховный Главнокомандующий И.В.Сталин вызвал к себе секретаря ЦК партии Г.Маленкова. Можно предположить, что сказал ему Верховный: "Генерал Соколовский с командованием фронтом не справляется. - За осень и зиму он не сумел выполнить ни одной директивы Ставки. Почему у Рокоссовского дела в Белоруссии идут лучше, хотя у него условия тяжелее? Мне кажется, причина в том, что Соколовский так и не научился воевать по-современному. Он был неплохим начальником штаба у Жукова, а фронтом командовать не умеет. Надо послать на Западный фронт комиссию Государственного комитета обороны. Пусть разберется в том, что там происходит. Эту комиссию придется возглавить вам как члену ГКО. В состав ее надо ввести генералов Щербакова и Штеменко, а других товарищей - по вашему усмотрению".

Чаще всего Верховный снимал командующих фронтами без всякого разбирательства, даже не вызывая их в Кремль. В лучшем случае во фронтовое управление приходила шифротелеграмма о снятии, но нередко обходилось и без нее. Однако в данном случае Сталин решил создать специальную комиссию. Почему он поручил возглавить ее Маленкову? Потому что тот обладал полным набором качеств, которые так ценил Верховный: исключительно высокой работоспособностью, безоговорочным послушанием, въедливым, чрезвычайно ответственным отношением к любому поручению. Те, кто имел с ним дело, знали: при любой оплошности снисхождения не жди. За маской доброты скрывалась натура сухая, холодная, деятельная.

Генерал-полковник А.Щербаков был в ту пору начальником Главного политического управления Красной Армии. Носивший такое же воинское звание С.Штеменко возглавлял оперативное управление Генштаба. Очевидно, по его предложению комиссию дополнили двумя генерал-лейтенантами - Ф.Кузнецовым и А.Шимонаевым. К работе ее было привлечено несколько групп офицеров по родам войск и службам. Комиссия тотчас же выехала на фронт.

Доклад Сталину

Поскольку Сталин свое мнение о командующем фронтом уже высказал и оно не подлежало пересмотру, работа комиссии была в основном сориентирована не на то, чтобы разобраться в существе дела, а на поиск виновных. Да и некому было глубоко вникать в тонкости военного искусства: Маленков и Щербаков, как известно, люди штатские, а Штеменко никогда лично не занимался организацией каких-либо боевых операций. Тем не менее доклад, составленный комиссией, по большинству замечаний был правильным. Он состоял из 10 разделов. В первом разделе охарактеризован ход боевых действий фронта за полгода, с октября 1943 года по апрель 1944-го. По каждой операции приведены цифры потерь. В безрезультатных операциях только на участках активных действий фронт потерял убитыми и ранеными 281.745 человек. Если к этому добавить потери на пассивных участках фронта, то за полгода было потеряно 330.587 человек.

"Безуспешные действия Западного фронта, - сделала вывод комиссия, - большие потери и большой расход боеприпасов объясняются не наличием сильного противника, а исключительно неудовлетворительным руководством со стороны командования фронта. Западный фронт при проведении всех операций всегда имел значительное превосходство в силах и средствах перед противником, позволяющее безусловно рассчитывать на успех".

Комиссия выявила крупные недостатки в работе артиллерии, которая зачастую вела огонь по пустому месту, теряла взаимодействие с пехотой, иногда даже стреляла по своим. Западный фронт израсходовал боеприпасов гораздо больше любого другого фронта, но отдачи не получил. Неправильно планировались и готовились операции, строились боевые порядки при наступлении. Например, 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус командование фронтом бросало на нерасстроенную оборону противника, вследствие чего он не смог продвинуться вперед и понес большие потери.

Серьезнейшие претензии предъявлялись штабу фронта. "Штаб, - говорилось в докладе комиссии, - обезличен, оторван от командования фронта и от насущных задач, решаемых войсками и, по существу, является каким-то статистическим бюро, собирающим только данные по обстановке и то с опозданием. Из функций штаба практически изъяты вопросы планирования операций, организации боя и контроля за выполнением принятых командованием решений. Все операции планировались только в армиях и устно утверждались командующим фронтом... Начальник штаба генерал-лейтенант Покровский боится ответственности и не может самостоятельно принять решение даже по мелкому вопросу".

Трудное искусство побеждать

Высокая комиссия в данном случае оказалась ближе всего к главной причине всех неудач Западного фронта. Все дело было в качестве подготовки и организации боевых действий, искусстве управления войсками.

Разве у Белорусского фронта осенью 1943 года условия были лучше, чем у Западного? Нет. Он воевал в схожих условиях оперативной обстановки и местности, имел примерно одинаковое соотношение сил с противником и так же, как и его сосед, сидел на голодном пайке. Тем не менее войска К.Рокоссовского успешно провели Гомельско-Речицкую наступательную операцию, взломали немецкую оборону, продвинулись вперед на 130 километров, овладели Гомелем, Речицей, освободили десятки других населенных пунктов в Юго-Восточной Белоруссии.

Рокоссовский был талантливейший стратег, он как никто умел найти уязвимые места в обороне противника, ввести его в заблуждение относительно главного удара, достичь успеха с минимальными потерями. А В.Соколовский такими качествами, увы, не обладал. Он был приверженцем старой военной школы, сложившейся еще в Первую мировую войну, когда главным считалось принятие решения и определение диспозиции подчиненным объединениям и соединениям. Управление войсками в ходе операции В.Соколовский осуществлял сугубо директивными методами, находясь на значительном удалении от действующих войск и крайне редко общаясь с подчиненными.

В отличие от него, Рокоссовский не только сам часто бывал на переднем крае, но и командармов своих к этому приучал. Они у него не боялись проявить инициативу, знали, что разумное предложение всегда найдет поддержку. Именно этими качествами прежде всего славились, скажем, командующий 3-й армией А.Горбатов и командарм 65-й П.Батов - полководцы легендарные.

Если К.Рокоссов-ский был уверен в правильности принятого решения, он его твердо отстаивал перед Верховным Главнокомандующим. В.Соко-ловскому же в таких случаях явно не хватало гражданского мужества. Он прекрасно понимал, что сразу после Смоленской наступательной операции нельзя предпринимать новое большое наступление, к нему нужно тщательно подготовиться. Вместе с представителем Ставки маршалом артиллерии Н.Вороновым пытался доказать это Сталину, вносил некоторые обоснованные предложения, но постоять за них как следует не сумел, очевидно не хватило твердости характера.

Так или иначе, сложилось мнение: в планировании и организации важнейших операций на Западном фронте процветали шаблон и схематизм, отсутствовали гибкость, хитрость и хорошая выдумка. Удары по противнику наносились, как правило, на одних и тех же направлениях, не обеспечивались скрытность и внезапность действий. Артиллерия и авиация тоже работали по одной и той же схеме, немцам, кстати, хорошо известной. Неудовлетворительно велась разведка. Нередко сомнительные и преувеличенные сведения о противнике выдавались за достоверные.

"Лучше нам быть сегодня убитыми"

В состав Западного фронта в тот период входило семь общевойсковых армий. Но комиссия, видимо, чтобы не перегружать документ фактами, сочла возможным охарактеризовать положение только в одной из них - 33-й, в период командования ею генерал-полковником В.Гордовым. Во многих операциях эта армия занимала центральное место, командование фронта уделяло ей большое внимание и считало Гордова лучшим командиром. И вдруг все оказалось иначе...

По отзывам людей, знавших его, В.Гордов был человеком сильного характера и непреклонной воли. В начале войны он неплохо зарекомендовал себя на посту начальника штаба, а затем командующего 21-й армией. Летом 1942 года на него пал выбор Сталина, когда было решено заменить командующего Сталинградским фронтом. В кабинет Сталина Гордов вошел генерал-майором, а вышел генерал-лейтенантом, но фронтом командовал недолго, всего около месяца, и вскоре вновь стал командармом.

Генерал армии Семен Павлович Иванов, которого военная судьба не раз сводила с Гордовым, вспоминал: "Чувствовалась в нем, к глубокому сожалению... какая-то унтер-офицерская закваска. Очень часто Гордов был груб и несправедлив, окрик нередко являлся у него методом руководства".

Этот, с позволения сказать, метод особенно ярко проявился у Гордова на посту командующего 33-й армией. Он непрерывно дергал подчиненных командиров, был неимоверно жесток по отношению к ним, прибегая иногда даже к расстрелам офицеров без суда и следствия.

Оборону противника Гордов стремился пробить живой силой. И вот к чему это приводило: за полгода в этой армии было убито и ранено 4 командира дивизии, 38 командиров полков и их заместителей, 174 командира батальона. Общие потери войск 33-й армии составили половину всех потерь войск Западного фронта.

А что же Гордов? Ко времени работы комиссии его уже не было на Западном фронте. Г.Жуков, командовавший тогда 1-м Украинским фронтом, доверил ему 3-ю гвардейскую армию, а после войны Гордов даже стал командующим войсками одного из округов. Потом, правда, он стал поносить Сталина: "Я его видеть не могу, дышать с ним одним воздухом не могу", - говорил Гордов своей жене. Возможно, эти разговоры и стоили потом генерал-полковнику жизни... А за безобразия на Западном фронте Гордов приказом Ставки был лишь предупрежден, что "при повторении ошибок, допущенных им в 33-й армии, он будет снижен в звании и должности".

Из большой тучи - малый дождь

12 апреля общие и организационные выводы комиссии Г.Маленкова были одобрены специальным постановлением ГКО. На основании этого постановления в тот же день издан соответствующий приказ Ставки. Никаких крутых мер к виновным в неудачных действиях Западного фронта Сталин не принял. Он лишь снял с должности как не справившегося с командованием фронтом генерала армии Соколовского. В придачу к нему сняли командующего артиллерией фронта генерал-полковника артиллерии Г.Камеру и начальника разведотдела полковника Ильницкого. Все остальные, даже начальник штаба фронта генерал-лейтенант Покровский, остались на своих местах.

Ставка разделила Западный фронт на два фронта - 2-й и 3-й Белорусский. Командующим 2-м Белорусским фронтом был назначен генерал-полковник И.Петров, 3-й Белорусский возглавил генерал-полковник И.Черняховский.

Этот неутомимый Гареев

Долгие годы доклад комиссии Г.Маленкова историкам был недоступен. Правду о том, что происходило на Западном фронте, засекретили. Но, как всегда, рано или поздно находится человек, который докапывается до истины. В данном случае им оказался генерал армии Махмуд Ахмедович Гареев. Великую Отечественную войну он прошел, что называется, "от звонка до звонка". Несколько раз был ранен, контужен.

В период описываемых здесь событий Гареев воевал в 36-й отдельной стрелковой бригаде, которая входила в состав 33-й армии Западного фронта. В этой армии из-за самодурства командующего тяжело приходилось всем. Сполна досталось и батальону Гареева. При тех порядках, которые существовали в армии Гордова, 36-я стрелковая бригада почти каждый день ценой большой крови выполняла новую боевую задачу.

В начале апреля 1944-го на КП бригады приезжал полковник от комиссии Г.Маленкова. Правда, вопросы его, как впоследствии вспоминал Махмуд Ахмедович, "были далеки от тех проблем, над которыми мы бились".

Одним словом, еще будучи лейтенантом, Гареев знал о том, что была на фронте высокая комиссия, что по ее выводам сменили командование. И вот спустя много лет, став уже генералом армии, заместителем начальника Генерального штаба, Гареев стал искать документы комиссии ГКО, побывавшей весной 1944-го на Западном фронте. В конце концов поиск этот увенчался успехом. Все дело в том, что доклад Г.Маленкова хранился не в военных архивах, а в архиве ЦК КПСС.

Документ-то нашли, да ввести его в научный оборот заместитель начальника Генштаба не мог. Ведь было это еще в эпоху Брежнева, когда история войны в очередной раз лакировалась, подгонялась под определенные идеологические установки. А тут и Гареев получил новое назначение - стал Главным военным советником в Афганистане и ему уже было не до архивных бумаг.

Шли годы. Настало время и Махмуду Ахмедовичу расставаться с армией, которой отдал полвека. Что ж, уйти на пенсию подчистую? Нет, Гареев уже давно стал профессором, доктором военных и исторических наук. Кстати говоря, в ту пору, когда он командовал одной из дивизий, дислоцировавшихся в Белорусском военном округе, мне вместе с тогдашним редактором "Советской Белоруссии" Александром Кондратьевичем Зининым не раз доводилось встречаться с ним. Тогда поощрялись тесные шефские связи воинских частей с редакцией. Мы бывали в соединении Гареева, и он несколько раз приезжал к нам в Дом печати. В то время ему только что присвоили первое генеральское звание.

Во время этих встреч говорили о разном, но как-то так получалось, что большинство разговоров сводилось к воспоминаниям о войне. Война сидела в нем, как осколок в сердце, который невозможно извлечь.

- Ничего нельзя выбрасывать из истории, - горячился бывало Махмуд Ахмедович, - потому что любые изъятия искажают общую картину. Надо, чтобы история была в нашем сознании действительно историей, а не розовым сиропом. Люди должны знать всю правду о войне.

Этого принципа и поныне твердо придерживается президент Российской академии военных наук М.А.Гареев. Несмотря на солидный возраст - ему уже за 80, он активно устраняет "белые пятна" из истории Великой Отечественной войны. Написал несколько работ по этой тематике. "Неоднозначные страницы войны" - так названа его книга, в которой Гареев впервые исследовал причины неудачных наступательных операций Западного фронта в осенне-зимней кампании 1943 - 1944 годов. Книга очень интересная, да только нет ее в наших массовых библиотеках - слишком уже мал ее тираж, всего 1.000 экземпляров. Усилиями М.Гареева наконец-то опубликован и доклад Чрезвычайной комиссии - так она официально именовалась в приказе Ставки Верховного Главнокомандования, проверявшей весной 1944 года работу штаба Западного фронта. Ознакомиться с ним можно в книге третьей четырехтомника исторических очерков "Великая Отечественная война 1941 - 1945", недавно изданного в Москве. Тираж тоже невелик - 2.000 экземпляров. После глубокого изучения причин неудач, постигших Западный фронт, Гареев пришел к весьма неожиданным выводам. Он считает, что Ставка и Генштаб в осенне-зимней кампании 1943 - 1944 годов имели возможность вместо изолированных наступательных операций Прибалтийского, Западного и Белорусского фронтов подготовить и провести согласованную операцию этих фронтов на Западном стратегическом направлении. При тех же имевшихся силах она могла дать более ощутимые результаты.

В значительной степени именно благодаря единым, хорошо скоординированным действиям нескольких фронтов и был предопределен успех операции "Багратион", которая является одной из наиболее ярких, блестящих операций самой страшной, самой кровавой в XX веке войны.

...Быть может, кто-то, прочитав все это, скажет: зачем вспоминать сегодня о неудачах 60-летней давности? К этому побуждают несколько причин. Прежде всего хотя бы такая: до сих пор в нашей историографии нет объективного, правдивого отражения событий, происходивших на всем протяжении фронта, который охватывал восточные рубежи Белоруссии осенью 1943-го - зимой 1944 годов.

Далее. Только теперь стало известно, что в тех "незнаменитых" боях полегло более 300 тысяч бойцов и командиров, чье геройство и мужество у нас должным образом так и не увековечено. Среди них немало призванных в армию из освобожденных от врага районов республики. Останки многих из них так и не захоронены в братских могилах, а до сих пор лежат там, где бойцы были сражены врагом...