— Балеты “Петрушка”, “Жар-птица” и “Весна священная” Игоря Стравинского совершили переворот в музыке ХХ века. Считаю, что именно на основе музыкальных экспериментов, которые происходили в начале прошлого века в дягилевской антрепризе, возникли произведения Дмитрия Шостаковича, Сергея Прокофьева, Арво Пярта и так далее. Игорь Стравинский был бы обязательно признан, но через антрепризу Сергея Дягилева он стал мегапопулярным композитором, классиком еще при жизни. Даже Чайковский до конца жизни не мог похвастаться безусловным признанием, потому что в Петербурге критики все время его обсуждали и осуждали, несмотря на то, что музыку Петра Ильича уже знали и ценили в других странах. А когда не стало Стравинского, весь мир осознавал, что ушел гений.
— Какая из граней этого балета, по вашему мнению, сверкает наиболее ярко — музыка, сценография, хореография?
— Они составляют единое целое. Когда появилась идея восстановить “Петрушку”, я встречался с внучкой хореографа Михаила Фокина, она предоставила некоторые материалы, в том числе клавир, который использовал хореограф, с его пометками. Балет “Петрушка” остался и в записях на кинопленке, потому что этот спектакль всегда присутствовал в репертуаре западных театров. Он шел в Гранд-опера, в Американском балетном театре. До 1942 года Михаил Фокин жил в Нью-Йорке, и этот спектакль, так же как и его “Шопениана”, был поставлен в “Метрополитен-опера”. Поэтому я сохранил в своих постановках все, что можно было максимально сохранить от Фокина.
Что касается сценографии, больше всего эскизов костюмов и декораций “Петрушки” я нашел в личной коллекции Никиты Лобанова-Ростовского, друга отца, с которым мы общаемся и дружим. У него была самая большая частная коллекция, связанная с искусством начала ХХ века и, в частности, с дягилевской антрепризой.
Автором сценографии “Петрушки” является Александр Бенуа, он же написал либретто этого балета. Известный русский художник, историк искусства, основатель объединения “Мир искусства”, Бенуа был одним из инициаторов вывоза русских балетов за границу в начале ХХ века. А Сергей Дягилев, которого именно Бенуа ввел в круг петербургской культурной элиты того времени, стал двигателем проекта “Русские сезоны”.
В 1905 году Дягилев представил в Париже выставку русского портрета, в 1906 году — произведения русских композиторов Николая Римского-Корсакова, Александра Скрябина, Милия Балакирева и так далее. В 1908 году впервые парижанам представили русскую оперу — премьеру “Бориса Годунова” Модеста Мусоргского, в которой с успехом выступил Федор Шаляпин. В 1909 году вывезли только балет — спектакль “Павильон Армиды” на музыку Николая Черепнина, который сам дирижировал на парижской премьере. Балет был воспринят “на ура” и стал на долгие годы неотъемлемой частью культурной жизни Парижа.
— А когда впервые был представлен балет “Петрушка”?
— Премьера балета “Петрушка” в постановке Михаила Фокина состоялась в 1911 году в рамках “Русских сезонов” в парижском театре “Шатле”. Сегодня этот спектакль, конечно же, не несет такой революционной нагрузки, как в начале ХХ века, а тогда он был равносилен культурному перевороту. На сцене появились люди с улицы — нищие, лавочники, извозчики, полицмейстер и другие. До этого ничего подобного не было, балет был искусством элитарным.
Декорации к спектаклю, созданные Александром Бенуа, изображали Адмиралтейство, Исаакиевский собор в Петербурге, а также Марсово поле, на котором, по сюжету “Петрушки”, шли народные гулянья и работал балаганный театр. Четыре основных персонажа — Петрушка, Балерина, Арап и Фокусник — куклы балагана, которые выступают перед гуляющей на сцене публикой. Прием “театр в театре” также был нов и необычен для того времени.
Главные партии танцевали звезды “Русских сезонов”. Тамара Карсавина, обожаемая хореографом Фокиным за ее талант, технику и артистизм, исполняла роль недалекой танцовщицы, дурочки, которая умеет крутить фуэте, но не может ничего в плане творчества. Петрушка, которого танцевал легендарный Вацлав Нижинский, влюблен в эту тупую красавицу, которой не интересна его любовь, потому что он ужасно одет. Зато Балерина реагирует на блестящие пуговицы и яркий тюрбан богатого и ленивого Арапа, которому ничего, кроме кокосового ореха, который он упорно пытается открыть, не нужно, в том числе и Балерина. Это, конечно, “театр в театре”, артисты танцевали кукол, но “Петрушка” вызывал очень много ассоциаций, связанных с жизнью. Материальное привлекало героиню больше, чем духовное — как в комедии дель арте, народные персонажи намекали на реалии современного общества.
Партию Арапа исполнил на премьере Александр Орлов, а Фокусника — Энрико Чеккетти, итальянец, который работал в Мариинском театре, а затем стал педагогом-репетитором в труппе Дягилева. Анна Павлова, Тамара Карсавина, Ольга Спесивцева — все лучшие балерины того времени — были ученицами этого итальянского педагога. И Фокусник руководил куклами на сцене так, как Энрико — балеринами каждый день в классе. А намного позже историки и критики начали ассоциировать Фокусника с самим Дягилевым.
— Сколько постановок “Петрушки” вы осуществили? Танцевали ли сами в этом спектакле?
— Я танцевал несколько вариантов “Петрушки”. А ставил этот балет также в Риме, Дрездене, Риге, Флоренции и других городах — на протяжении 25 лет я сделал больше тридцати постановок по всему миру. И, конечно же, “Петрушка” с успехом идет в Москве: в Детском музыкальном театре и на сцене Кремлевского балета.
Когда я работал у Михаила Барышникова, мне довелось посмотреть выступление замечательной труппы Роберта Джофри, которая представила в Нью-Йорк Сити Центр на Манхеттене три балета из “Русских сезонов” — “Петрушку”, “Полуденный отдых Фавна” и “Половецкие пляски”. Танцовщики очень старались сделать все по-русски, в “Петрушке” несколько темнокожих мальчиков пытались танцевать присядку и русские топотушки, но все это выглядело не совсем так, как должно быть на самом деле. Поэтому когда я начал делать свою версию, пригласил для участия в спектакле исполнителей народного танца, долгое время работавших в театре Игоря Моисеева. Когда они исполняли в спектакле, например, танец кучеров, зал просто взрывался аплодисментами от восторга, настолько это было красиво. Поэтому ставить народные танцы в белорусской постановке мы пригласили заслуженного артиста России Игоря Пиворовича, который тоже работал в ансамбле Моисеева и танцевал их всю жизнь.
— Как работается с белорусской труппой?
— У меня есть с чем сравнивать: я исполнял хореографию Григоровича и Бежара, Баланчина и Макмиллана, Фокина и других мэтров и много работал с теми спектаклями, о которых мечтал, в различных театрах по всему миру — Ла Скала, Американском балетном театре, Гранд-опера, в труппах Барышникова и Нуриева, в Нью-Йорк Сити балет. Я вижу, какой объем разной хореографии сегодня идет в белорусском Большом театре... Это прекрасно, потому что зрителям всегда интересно увидеть объемный пазл — все многообразие постановок разных хореографов. К своему 85-летию Большой театр Беларуси, коллектив, с которым радостно и приятно работать, подходит в прекрасной форме.
cultura@sb.by
