Война грянула неожиданно. Все знали, что она может начаться, но никто не хотел в это верить.
…Люба не испугалась ни войны, ни грохота, ни смерти, она боялась за детей. Да и осталась, как на грех, одна в этот трудный час. Муж уже два месяца как находился на военных сборах в подмосковном Владимире. Схватив в охапку сыновей, Люба в толпе беженцев покидала родной Минск, куда пришла семнадцатилетней босоногой девчонкой из деревни Тхарницы, что на Борисовщине.
Далеко уйти не удалось. Остановиться пришлось у свекрови в Борисове. Вскоре стало ясно, что ей она в тягость. Всем не прокормиться, пришлось думать о работе. И тут подвернулась давняя подруга Нина Маслова. Веселая и разбитная, она уже начала осваиваться при новом порядке. Помогла и Любе с работой – порекомендовала обратиться в автомастерские при немецкой воинской части. И действительно, оказалось, что нужен повар. Такая работа устраивала Любу, кухарить она умела сызмальства.
— Работать в разведшколе «Сатурн» я начала в ноябре 1941 года, – рассказывала Любовь Ефимовна Матусевич. – Поначалу бросилось в глаза, что на автомастерскую эта воинская часть совсем не похожа. Чуть позже познакомилась с денщиком начальника школы немца Утгофа Василием. Он-то и рассказал, что это немецкая школа, где готовят разведчиков для засылки в тыл Красной армии.
Школа дислоцировалась в военном городке Печи под Борисовом. Штаб абверкоманды и вербовочные пункты находились в Минске.
Люба не хотела мириться со своим положением и начала искать возможность бороться с фашистами. Тем более что разгоралась жгучей болью рана, нанесенная войной: пришло известие, что родная деревня сожжена карателями, погибли два брата и сестра.
— Для меня это было тяжелейшей потерей. Работать в фашистском логове было просто невыносимо, – рассказывала Любовь Ефимовна. – И я твердо решила найти возможность отомстить за гибель своих близких. Несмотря на слежку, я все-таки поддерживала связь с партизанами, просилась в отряд, но когда они узнали, что у меня на руках двое малолетних детей, конечно же, отказали.
И все же Любе удалось найти возможность бороться с врагом. Подружилась она с женой сотрудника школы Александра Меньшикова Галей. Они доверяли друг другу, обе тяготились войной и своим положением. После гибели родственников Люба рассказала, что считает своим долгом отомстить немцам, отравить их. Люба не думала, что этот разговор впоследствии изменит ее судьбу.
Однажды вечером, уложив детей, она присела к свету, чтобы поправить детскую одежонку. Вдруг тишину нарушил резкий стук в дверь. Люба вздрогнула от неожиданности, отложила шитье и, открыв дверь, обомлела. На пороге стоял Меньшиков. Не дожидаясь разрешения, вошел в комнату. Резким движением пододвинул стул и жестом велел присесть Любе.
— Слушай меня внимательно, и прошу тебя, поверь на слово, – несколько волнуясь, заговорил Меньшиков. – Я выполняю задание советской разведки, мне нужна помощь. Наши должны знать о замыслах врагов, мы с тобой можем содействовать в этом. Ты ведь многих курсантов знаешь, подбирай из них надежных парней. Для связи с нашими будешь давать пароль «Байкал-61». По нему их встретят на Большой земле, чтобы получить информацию о школе.
И уже у двери обернулся и, улыбнувшись, добавил: «Поверь, этим мы больше поможем нашим, чем травить диверсантов».
С этого момента Люба словно начала новую жизнь, полную риска и вместе с тем осознания своей значимости. Из руководящего состава «Сатурна» Люба больше всего опасалась зондерфюрера Карнашицкого. Литовец по происхождению, он исправно служил немцам, занимаясь вербовкой агентуры. Через его руки проходили и перебежчики, и плененные красноармейцы, и офицеры, и гражданские. Порой обманом, порой угрозами, используя безысходность положения этих людей, заманивали их в свои сети абверовские вербовщики. Сознательных врагов советской власти было меньше. Вот их Люба и опасалась. Но, как она говорила, Бог миловал.
Крестником Любы стал Андрей (в школе было принято называть курсантов по псевдонимам или именам). Что-то подкупило в нем Любу, наверное, глаза, в которых сквозила постоянная тоска. Тяготился он своим положением. Поговорила с ним Люба раз, другой и перед отправкой передала пароль.
Так Любовь Ефимовна стала советской разведчицей, работающей не просто в глубоком тылу немцев, а в самом логове грозной фашистской спецслужбы.
К Любе привыкли, и она заметила, что слежка за ней поослабла. Воспользовавшись этим, вновь установила контакт с партизанами, тем более что ее, так сказать, куратор Меньшиков был отправлен в Восточную Пруссию. Однажды на встречу пришли люди, по одежде и поведению не похожие на партизан. Оказалось, что они знали, где работает Матусевич, просили сообщать сведения о школе, руководстве, курсантах, учили конспирации.
Этими людьми были чекисты из спецгруппы «Активные», действовавшие в тылу врага по линии НКГБ БССР. Через них о Матусевич и ее работе в абвере стало известно в центре.
…Весенняя распутица развезла партизанские аэродромы, а победное наступление Красной армии заставило руководство абвера передислоцировать свои подразделения на Запад. Вместе со школой двинулась в чужие края и Любовь Матусевич, продолжая свою кропотливую, смертельно опасную работу. Прошли Восточную Пруссию, остановились в Польше. Абверовская школа продолжала подготовку и заброску агентов немецкой разведки. Многие из них уходили с паролем «Байкал-61», все чаще и чаще усилия немецкой разведки по добыванию информации о передвижении наших войск оставались безрезультатными. Старый лис Канарис из-за своих промахов вызывал все большее раздражение гитлеровского командования.
Уже в Германии школа постепенно, как льдина, по кускам откалывалась и уходила в пучину истории. В одном из городов оставшиеся сотрудники, переодевшись в гражданское, растворились среди беженцев, растрепанных немецких частей. В апреле
Осталась из ее хозяйства повозка со старой, вконец уставшей лошадью. Вот на ней с детьми и нехитрым скарбом добралась Любовь Ефимовна до расположения советских войск. Там-то она наконец и объявилась советской контрразведке, которая разыскивала ее еще в Борисове.
Закончилась война на полях сражений, но не на тайном фронте. Оставаясь в Германии, Любовь Ефимовна продолжала оказывать помощь советской контрразведке. Теперь нужно было разыскать и обезвредить сотрудников школы и их агентов.
Не один раз на ее пути встречались абверовские разведчики.
В последний раз, году эдак в 1978-м, окликнул ее в городе знакомый голос. Оглянулась – Карнашицкий, тот самый коварный зондерфюрер, которого многие боялись в «Сатурне». Пока прошло оцепенение от неожиданности, того и след простыл…
В Минск Любовь Ефимовна вернулась только в 1946-м.
Жила очень скромно, о себе никому не рассказывала, наград не требовала. Длилось это до тех пор, пока не разыскали ее сотрудники Управления КГБ по городу Минску и Минской области. С их помощью ей возвращен статус участника войны и все причитающиеся награды. Особенно дорога ей была медаль за «Победу над Германией», вклад в которую внесла и эта простая белорусская женщина, совсем не похожая на Мату Хари, а гораздо красивее…
