Руслан Салей вблизиНайти время для обстоятельного общения с Русланом Салеем в Минске — задача не из легких: пожалуй, сложнее, чем Абдулле отыскать товарища Сухова на необъятных просторах пустыни. Впрочем, ничего удивительного здесь нет. Не так часто у игроков НХЛ случаются выходные: график в Америке просто зверский, порой количество сыгранных матчей за сезон переваливает за 100, а во время отпуска нужно успеть многое. Повидаться с друзьями, решить проблемы, да и просто отдохнуть, уделить время родным и близким. А друзей у Расти, как прозвали Салея в «Анахайме», в Беларуси немало. Открытый он человек, искренний и надежный. А о его хоккейных качествах нет смысла и рассказывать. Руслан просто лучший игрок Беларуси и точка. А слова моей беременной супруги, о хоккее знающей не больше, чем о жизни на Марсе, лишь подтверждают эту истину: «Наш будущий сын будет играть, как Руслан Салей», — выдала она мысль и лукаво улыбнулась...
О чем же говорить с человеком, который провел 10 лет в НХЛ, останавливался в шаге от завоевания Кубка Стэнли, да и вообще считается одним из лучших защитников ведущей хоккейной лиги мира? Только не о хоккее! Зачем? Об этом и так уже говорено–переговорено. А у Руслана отпуск. Так что беседуем мы обо всем подряд, с одним лишь только табу: ни слова о хоккее. А начали с его прекрасной супруги Беттэнн...
— Познакомились мы с Беттэнн в Америке более восьми лет назад. Нас свела подруга одного моего знакомого.
— И чем она тебя так обворожила?
— Всем! И своим внешним видом тоже, не зря же говорят, что встречают по одежке. Своей человеческой глубиной. Хотя я не скажу, что при первой встрече я сразу для себя решил, что поженимся. Мы просто общались. И наше общение ни к чему не обязывало. Нам было весело. Только потом это переросло в нечто большее.
— Что для тебя значит такое сложное и многогранное понятие, как любовь?
— Это, наверное, та привязанность, то чувство, когда ты понимаешь, что без этого человека ты не можешь жить. Ощущение, что этот человек — самое дорогое, что у тебя есть, и ты готов для него делать что угодно и когда угодно. И когда его нет рядом, ты ощущаешь одиночество. По крайней мере, так я его для себя трактую.
— Руслан, у тебя не так давно родилась дочь Алексис. Но если быть откровенным, мужчина больше хочет сына...
— Я хотел ребенка. Не могу сказать: мальчика или девочку я больше хотел. Я счастлив, что у меня родилась дочка. Я безумно рад.
— Как долго выбирали имя?
— Мы обсуждали имя до рождения. Когда на шестом месяце беременности нам сообщили, что родится девочка, то решили назвать ее Алексис. Наше мнение сразу как–то совпало. Мы, кстати, уже и для мальчика имя подобрали, если, конечно, следующим родится сын...
— Какое?
— А вот это секрет (смеется).
— Ты помнишь первую встречу с дочкой?
— Так я ж присутствовал при родах. И должен сказать, что ничего страшного в этом нет. Больше скажу, если у мужчины есть желание присутствовать при родах, он должен обязательно его осуществить. Я рекомендую. Это невероятные переживания, когда перерезаешь пуповину, чувствуешь дыхание ребенка, слышишь первый крик, ощущаешь на себе первый взгляд... Незабываемо!
— Ты способен самостоятельно «справиться» с Алексис?
— Естественно. Я часто с ней остаюсь один. Без проблем, вот только грудью кормить не могу (смеется). И еще дочке нравятся длинноволосые блондинки, она любит играться с волосами, когда засыпает.
— Какое будущее ты желал бы для Алексис?
— Я об этом не задумываюсь. Придет время, она сама решит, куда пойти и чем заняться. Не расстроюсь, если она не станет спортсменкой.
— Для тебя важно, какому языку и стране дочь отдаст предпочтение?
— Да. И я делаю все, чтобы она разговаривала по–русски.
— Руслан, хотелось бы поближе узнать о твоих увлечениях. Какой музыке отдаешь предпочтение?
— Частенько это зависит от обстановки или состояния души. Я могу слушать сегодня одну музыку, завтра — другую. К примеру, недавно ездил в Вильнюс на концерт Стинга, уважаю. Слушаю Юрия Антонова, точнее, ремиксы на его песни.
— Мода в твоей жизни играет важную роль?
— Я совершенно не модник. Мне, конечно, нравятся красивые вещи, но никогда не пытаюсь угнаться за модой и скупать ультрамодную одежду. Во–первых, мне это неинтересно. А во–вторых, они на мне, что называется, «не сидят». Ультрасовременная мода рассчитана сегодня на более стройных парней.
— А у тебя никогда не было желания, как Андрей Шевченко, например, поучаствовать в показах ведущих модельеров мира?
— Если бы я жил в Италии и у меня был друг по имени Джорджио Армани, то почему нет? Но я живу в США и у меня нет таких друзей.
— Я заметил, что цифра 24 у тебя не только на игровой майке, но и на автомобильных номерах. Что она для тебя значит?
— Я чувствую, что это мое число. По крайней мере, хочу в это верить. Никакого подтекста в выборе номера нет. Раньше играл под номером 23, но в «Анахайме» он был занят. Я выбрал 24...
— К выбору автомобилей подходишь обстоятельно?
— В меру. Мне нравятся красивые и удобные машины. А какие–то особенные навороты не играют большого значения. В Америке у меня тюнингованный «Мерседес», в Минске — машина заводской комплектации. Никакой разницы. Хотя, в принципе, хочется как–то выделяться из общей массы.
— Читать любишь?
— Читаю. В основном журналы, но и до научной литературы иногда добираюсь. Сейчас изучаю психологию.
— Почему?
— Интересно. Да и в жизни это никогда не помешает. Полезно разбираться в людях немного лучше...
— За 10 лет, проведенных в США, ты уже привык к их кинематографу? Многие считают американское кино безвкусным и однотипным...
— Не знаю, для меня американская киноиндустрия лучшая в мире. По крайней мере, то кино, которое снимается в Голливуде. Конечно, со мной станут спорить кинематографисты России, Беларуси... Но только лишь потому, что это затрагивает их эго. Люблю сериалы, такие как «Секс в большом городе», «Клан Сопрано», «Друзья». И советскую классику, разумеется.
— А поесть вкусно любишь?
— О это да — очень! Я люблю итальянскую кухню. И французскую. А еще китайскую, японскую, белорусскую...
— Дальше можно не продолжать. А жена тебя чем обычно балует? Драниками?
— Знаешь, я не скажу, что сильно скучаю по нашей кухне. Беттэнн мне готовит больше итальянскую пищу. Хотя нельзя четко определить, к какой стране относится то, что готовит жена. Вот ты можешь определить, блюда какой кухни готовит твоя мама? Все условно...
— А сам готовишь?
— Ужин, конечно, не выготавливаю, но когда приходят гости, барбекю делаю только я.
— В будущем сезоне ты перебираешься во Флориду, где будешь выступать за местный клуб «Флорида Пантерз», а значит, обретешь и новое жилье. Скажи, каким должен быть идеальный дом четы Салей?
— Знаешь, идеалы вещь настолько непостоянная, что, прожив некоторое время, вдруг понимаешь, что тебе нравится нечто совсем другое. За последние 10 лет я это отчетливо понял. Для меня идеальный дом — это семья. А каким будет место, где мы будем жить, — это второстепенно.
— Я смотрю, что футболом ты серьезно интересуешься, на домашних матчах минского «Динамо», например, завсегдатай...
— Это команда моих друзей. Мне нравится ходить на игры, поддерживать их. Я же знаю, как для них это дорого, как они переживают за результат, за команду.
— Так ты, небось, и в футболе неплохо разбираешься?
— Так у нас же все разбираются в футболе, только играть никто не умеет (смеется). А если серьезно, то я не из тех людей, которые любят комментировать игру, давать оценки. Тем более что это не мой вид спорта.
— Хотя мы и условились не говорить о хоккее, но не могу не спросить об уровне белорусского чемпионата. Кубок страны вот начался недавно...
— Я люблю посещать матчи Кубка. Болею, как правило, за 2 команды — «Юность» и «Динамо». В «Юности» я начинал карьеру, в «Динамо» много друзей. Если быть абсолютно точным, то я болею не за команды — я болею за друзей.
— Ну а уровень? Уровень растет?
— Думаю, да. Есть и талантливая молодежь. Правда, хотелось бы побольше.
— Ты был замечен на благотворительной акции «Спортсмены — детям». Что для тебя значит помощь детям?
— Даже не знаю, как выразить это словами. Ты даешь помощь людям, которые в ней больше всего нуждаются. Мне лично приносит это огромное удовольствие. Улыбка на лице человека, которому ты помог, это бесценно. Ради этого момента и стоит участвовать в благотворительных акциях. Я, честно говоря, только лишь в Америке это осознал.
— Что должно произойти, чтобы ты потерял контроль и вышел из себя?
— А зачем? Я что, должен впасть в истерику, начать крушить все вокруг? В Америке, если ты решишь разобраться при помощи кулаков, тебе же потом хуже будет. Таковы законы. Да и не из буйных я. Я очень спокойный, видимо, в папу пошел. У меня отец флегматик, это мама неспокойная — холерик (смеется). А нервничать — это вообще неправильно.
— Ты веселый человек?
— Думаю, да. Когда весело мне, весело всем.
— Молодых в команде любишь «потравить»?
— А как же! Прикалываюсь я, шутят и надо мной. Порой понимаю, что мои шутки заходят сильно далеко, затрагивая человека за живое. Но я же без злого умысла, только лишь для веселого настроения. Если шутят надо мной, но мне это не нравится, всегда могу об этом сказать. И требую того же по отношению к себе. Я никогда не стесняюсь извиниться перед человеком, если своей шуткой его сильно задел.
— В приметы веришь?
— Намного меньше, чем раньше...
— С возрастом приходит?
— Естественно. Взрослея, человек становится более мудрым. Я не загоняю себя в какую–то коробочку, постоянно думая: а вот если бы не так, то было бы иначе. Бывают совпадения, а бывают несовпадения. Я заметил, что в основном спортсмены с постсоветского пространства верят во всякие приметы, суеверны. В Америке не сильно на такие мелочи обращают внимание. И я, прожив 10 лет в США, просто–напросто перестал зацикливаться на этих глупостях. Согласись, глупо, когда люди боятся свистнуть в раздевалке или включить музыку лишь потому, что она играла перед матчем, который проиграли. Это ж можно свихнуться!
— О чем мечтаешь?
— Стараюсь не мечтать о нереальных вещах. Иногда, находясь в одиночестве, просто интересно пофантазировать. Я даже и не смогу рассказать, о чем. Столько всего в голову лезет. Но это все очень личное, так что, извини, не для прессы...
Фото "ПРЕССБОЛ".
