Беларусь готова к развитию IT-технологий

1,3 триллиона долларов. Столько стоит сегодня рынок информационных услуг. Объем заказов IT-компаний ежегодно увеличивается и перемещается из развитых в развивающиеся страны: Индию, Китай, Восточную Европу, Россию и Беларусь. 3-3,5 тысячи отечественных программистов экспортируют интеллектуальный продукт, стараясь не афишировать свою деятельность. Сможет ли идея создания Парка высоких технологий интегрировать страну в мировую информационную сеть? Порассуждать об этом мы пригласили первого заместителя председателя президиума Национальной академии наук Петра Витязя, первого заместителя председателя Комитета по науке и технологиям Владимира Недилько, заместителя председателя Государственного военно-промышленного Комитета Александра Солонинко, проректора по учебной работе БГУИР Владимира Красовского, генерального директора УП "ЦНИИТУ" Александра Прибыльского, председателя правления научно-технологической ассоциации "Национальный инфопарк" Владимира Басько, генерального директора "BELАВМ" Дмитрия Ронина и студентов 5 курса факультета прикладной математики БГУ, финалистов чемпионата мира по программированию Алексея Кирковского и Ивана Завгороднева.

Аэлита Сюльжина:
Совсем недавно в Новосибирске Владимир Путин, так сказать, "русифицировал" идею о парке высоких технологий, дав команду создать их даже не один, а сразу четыре. Но зачем, если и в России, и у нас давно существуют академические научные институты, технопарки?

Петр Витязь:
По оценкам экономистов, примерно 90 процентов прироста мирового валового внутреннего продукта обеспечивается с использованием научных достижений в различных областях. Новые технологии актуальны не только в изготовлении машин, приборов, техники, но также и в системах управления, подготовки кадров. Без этого невозможен технический прогресс. У нас этот тезис давно принят и Президентом, и Правительством страны. Но пока не удается максимально сократить путь от идеи до производства. После распада СССР мы столкнулись с ситуацией, когда с одной стороны у нас высокий научный потенциал, с другой - мощная производственная база, но нет промежуточного звена, которое идеи должно брать и реализовывать. Частично академические институты взяли это на себя. Я имею в виду, например, программу "Белавтотракторостроение". Есть сильные научные институты в отраслях. Но этого мало. Вместе с Комитетом по науке и технологиям мы хотели создать академтехнополисы на базе мощных научных центров, с рядом преференций для ускоренной адаптации научных достижений в определенных экспериментальных производствах и показа промышленности возможности их использования. Но, к сожалению, нам это до конца не удалось, хотя все поддерживали.

Что касается информационных технологий. Сейчас лучшие наши программисты работают на дому, и свой продукт реализовывают за рубеж. Но почему бы не создать условия, своего рода оффшорные зоны, чтобы наоборот интеллект приходил к нам в Беларусь. Вот для этого подготовлен проект Декрета Президента о создании Парка высоких технологий. Считаю, что его нужно подписать раньше, чем аналогичный документ примет Россия. Поскольку идея давно обсуждалась. Финансисты-экономисты, станут возражать, мол, много теряем. Уменьшаем налоговую нагрузку. Да не теряем, а находим. Ведь сегодня этого продукта нет. А если он будет и его будет много, то и при малой ставке бюджет не окажется в накладе. Кроме того, мы концентрируем интеллектуальную мысль, закрепляем лучшие кадры, развиваем социальную сферу, и таким образом, обеспечиваем ускоренное развитие экономики.

Аэлита Сюльжина:
А где гарантии, что идея не окажется мертворожденной? Некоторые посетители интернет-сайта "СБ" советуют заняться прежде "земными" делами, обеспечить население дешевым и доступным Интернетом и международной связью...

Владимир Недилько:
Думаю, что гарантия стопроцентная. В Беларуси существует несколько достаточно крупных и хорошо стоящих на ногах фирм, которые занимаются разработкой программного обеспечения, информационными технологиями. Они были созданы, развивались, завоевали авторитет в непростых условиях. В мире растет спрос на программный продукт. Этим нужно пользоваться. Конечно, ситуация на рынке не очень стабильная, но тем не менее примеры Ирландии, Индии, Китая показывают, что шансы у нас достаточно хорошие, в том числе и обогнать Россию. У них уже около трех лет готовится проект закона о парке высоких технологий. То, что Путин сказал в Новосибирске подготовить указ, значит не много. Указом налоговые льготы и преференции не устанавливаются. У нас есть шанс первыми вскочить в вагон технического прогресса. Но излишне спешить тоже не следует, чтобы затем поменьше вносить коррективы. Всякое изменение законодательства очень пугает инвесторов. Мы должны наперед просчитать и заложить те условия, которые затем не будут ухудшаться на все время действия этого декрета. Главная задача парка - создание благоприятных условий для полной реализации потенциала Беларуси в области информационных технологий и не только. Вторая важнейшая задача - привлечение иностранных мозгов и иностранных инвестиций. Проект достаточно амбициозный, потребует достаточно крупных вложений, на которые сейчас наши отечественные фирмы и республиканский бюджет не способны. Расчетов пока нет и конкретные суммы назвать не могу. Проект еще находится в разработке, и стоимость его будет зависеть от того, кто придет и на каких условиях. Интерес западных и американских компаний уже есть.

Аэлита Сюльжина:
Каковы будут налоговые и регистрационные условия?

Владимир Недилько:
Предполагаются налоговые льготы и для юридических лиц-резидентов Парка высоких технологий, для физических лиц -сотрудников. В частности, ставку подоходного налога планируется установить минимальную - 9 процентов. Резиденты парка освобождаются от начисления и уплаты тех или иных обязательных платежей в бюджет, устанавливаемых законом Республики Беларусь о бюджете, на соответствующий финансовый год и уплачиваемых от выручки, от реализации товаров, работ и услуг. Кроме местных налогов и сборов. Это будут решать местные власти. Если резидент в Минске, значит, Минский горисполком, если в Гомеле, значит - Гомельский. Мы решили не привязывать жестко резидента к территории, на которой будет находиться парк. Размер страховых взносов для работников-резидентов парка, по страхованию на случай достижения пенсионного возраста - предполагается установить 30% определяемого ими дохода, по временной нетрудоспособности - 6%. Освобождается от обложения таможенными пошлинами, НДС товары, входящие в установленный Советом Министров по согласованию с Президентом страны перечень и ввозимые резидентами парка на таможенную территорию Беларуси для осуществления деятельности в уставных целях. Ставка налога на доходы, получаемые иностранными и юридическими лицами, не осуществляющими деятельность на территории Республики Беларусь через постоянные представительства, по дивидендам, долговым обязательствам роялти-лицензиям, если источником выплаты такого дохода является резидент парка, составит 5%. Предлагается установить крайне жесткие сроки для принятия решения о регистрации юридических лиц - 15 дней. При этом отказ по причине нецелесообразности не допускается.

Владимир Красовский:
А какова судьба проекта закона о государственной поддержке инновационной деятельности в стране. Я в свое время знакомился с этим проектом...

Владимир Недилько:
Закона нет, но смею вас заверить, он на 95% рамочный. Сейчас он на доработке. Закон прошел все чтения, был принят Палатой Представителей, Советом Республики, представлен на подпись Президента и возвращен на доработку не подписанным. Позавчера мы дали заключение Правительству по проекту этого закона. Процесс идет...

Аэлита Сюльжина:
Где планируется построить Парк?

Владимир Недилько:
Окончательного решения пока нет. Конечно, наиболее предпочтительна площадка в районе строительства Национальной библиотеки. Минский горисполком предлагает рассмотреть и другие варианты. Это, например, академгородок в Уручье. Там есть незавершенное строительство, которое, по мнению Минского горисполкома, может быть использовано. Есть удобные транспортные подъезды, свободные территории для дальнейшей застройки. Третий вариант, который также назывался, но всерьез не обсуждался - Каменный Лог за Масюковщиной.

Аэлита Сюльжина:
Но почему выбрана сфера информационных технологий, как пилотный проект?

Владимир Басько:
Эта сфера деятельности в большей степени готова воспринять инициативу со стороны государства воспользоваться соответствующим правовым режимом и новой инфраструктурой и добиться дополнительных успехов. А в дальнейшем любой другой высокотехнологичный бизнес сможет успешно работать в ПВТ. В Беларуси больше 300 IT-компаний, а совокупное количество занятых не просто в индустрии программирования, а в ее экспортно-ориентированной части оценивается до 7-8 тысяч человек, работающих в составе компаний, группами, индивидуально на дому, в буквальном смысле, не выходя из своей квартиры... Для Беларуси это большая цифра. Некоторые деятельность свою легализуют, получают деньги через счета в белорусских банках, платят налоги. Хотя есть и такие, которые действуют по иной схеме. Этот бизнес высокорентабельный и прибыльный с большой долей добавленной стоимости, созданной в Беларуси. Если мы возьмем материальный продукт, сделанный в нашей стране, мы увидим, что он, как правило, энерго- и материалоемкий, требует оснастки и оборудования, сделанного за рубежом. И все это включается в стоимость продукции. В большинстве белорусских продуктов добавленная стоимость достаточно низка. Если мы возьмем программное обеспечение или смежные услуги и продукты, то мы увидим, что доля добавленной стоимости составляет 80-90 процентов. И все это создается умом людей, которые получили образование в ведущих белорусских университетах. Если мы сравним долю занятых в этой сфере с численностью населения, мы поймем, что Беларусь опережает все страны бывшего союза существенно. В Беларуси уже работают две крупнейшие компании по разработке программного обеспечения на территории бывшего СССР. Кроме того, IT-сфера не требует больших инвестиций. Это довольно редкий случай, когда особо больших или вообще значимых инвестиций не нужно, хотя они, конечно, приветствуются и хорошо, если они будут.

Александр Солонинко:
Но какой смысл создавать специальную оффшорную зону для программистов? Узаконить их высокие доходы? Они будут ездить на дорогих машинах, покупать дорогие дома, а мы на все это смотреть? Для чего? Чтобы наши специалисты не уезжали за рубеж, где им хозяин компании должен платить 3000 долларов, чтобы обеспечить более-менее достойный образ жизни. У нас им достаточно 400-500 долларов. А если еще если освободить от налогов, то прибыль американских компаний, размещающих у нас заказы, возрастет, а нам от этого что? Полагаю, что вопрос нужно ставить совершенно иначе. Льготы и преференции нужно давать под конкретные проекты, обеспечивающие технологический прорыв в микроэлектронике, информатике. Выполнил - получи льготу, нет - верни деньги.

Владимир Басько:
Мы говорим не о преференциях. Есть такое понятие, как налоговая конкуренция. Вопрос больше или меньше государство получит в бюджет, конечно, важный. Но чтобы присутствовать на мировом рынке (а этот вид деятельности он генетически интернационален), нужно создать как минимум такие же условия, какие приняты в мире. Парк высоких технологий -это инфраструктура, условия, где можно будет разместиться и получить необходимый сервис. С другой стороны парк - это правовой режим, условия подготовки кадров в университетах, которые находятся за пределами. Это среда, в которой высокие технологии могут рождаться, жить и будут проходить полный жизненный цикл.

Аэлита Сюльжина:
Посетители сайта "СБ" полагают, что уже выбора нет: создавать или не создавать. Если Россия сделает это первой, то российские технопарки станут пылесосами по отношению к белорусским IT-специалистам.

Александр Солонинко:
В России собираются создавать технопарки под конкретные проекты. Именно эту идею отстаивает академик Жорес Алферов...

Владимир Басько:
Утечка мозгов не начнется, потому что она уже давно идет. Одна из самых главных причин - очень высокая добавленная стоимость, стоимость труда интеллектуального пролетария, каковым является программист-кодировщик и специалисты более высокой квалификации. И соответственно налоги на фонд заработной платы являются определяющими в цене конечной продукции. А в России условия налогообложения доходов уже давно намного привлекательнее. И социальный налог ниже. К тому же под заказ можно разрабатывать любые машины и оборудование. Замечательный проект трактора, автомобиля, шестеренки, моста может делать программист.

Петр Витязь:
Это самый легкий способ увеличения ВВП с минимальными затратами.

Владимир Басько:
Это политика США многих десятилетий. Если мы посмотрим, какие ученые работают в США, их происхождение, мы увидим, что коренных американцев немного. Западная Европа страдает от того, что мозги уезжают в США. Что такое человек, который работает только головой. Экологических выбросов от его производства мало, энерго и канализационная инфраструктура ему не нужна. Фундаментальные здания и сооружения ему не требуются. Подъездные пути ему не нужны. Он приехал в гостиницу, поставил компьютер, сидит себе и работает. С некоторой долей натяжки это так. Вредного воздействия на экологию мало, необходимости больших инвестиций нет. А для чего нужны налоги? Чтобы государство компенсировало свои затраты на создание инфраструктуры, ликвидацию негативных последствий. С экономической точки зрения не совсем справедливо на этот вид деятельности устанавливать такие же нормы налогов на традиционные виды производства.

Петр Витязь:
Вопрос дискуссионный. Высокие технологии есть и в другой сфере, да и затраты могут быть значительными...

Владимир Недилько:
Что касается США, то в "Силиконовой долине" никаких налоговых льгот не было. Была предоставлена пустая земельная площадь, которую Стенфордский университет не мог использовать. Чтобы она не пропадала, они предложили компаниям - размещайтесь, а мы вам своих специалистов дадим туда.

Антон Кирковский:
Не станет ли Парк высоких технологий способом легального ухода от налогов? В России против этой идеи серьезно возражало Министерство по налогам и сборам. Компания может регистрироваться в области информационных технологий и преспокойно отмывать через парк деньги. Информационные технологии - специфический товар, его невозможно отследить. Его стоимость трудно определить неспециалисту, ее можно завышать, занижать. Найдется фирма, которая оформит всех сотрудников в парке высоких технологий, и будет туда переводить деньги. Словом, создаст фирму-однодневку, и через нее будет прокручивать деньги.

Владимир Недилько:
Направлений, по которым делаются попытки уйти от налогов десятки и сотни, и это может быть одним из них. Но у нас Министерство по налогам и сборам согласовало проект без замечаний. Система учета доходов и сбора налогов в Беларуси достаточно отлажена. Могут и, наверное, будут попытки фирм, не имеющих оснований быть резидентами парка, таковыми стать.

Владимир Басько:
Риск есть. Но компании оффшорного программирования очень хорошо знают друг друга. Администрация парка всегда может запросить мнение цеха, то есть зарекомендовавших себя компаний...

Антон Кирковский:
Но это субъективно.

Дмитрий Ронин:
Поверьте, молодой человек, налоговые органы у нас работают действительно очень хорошо.

Антон Кирковский:
Снижение налоговой нагрузки в данном случае ни на что не повлияет. Почему сюда идут заказы? Потому что здесь дешевая рабочая сила. Здесь программисту можно платить 300 долларов, а в Америке за ту же работу в 10 раз больше, поэтому сюда и идут все компьютерные фирмы.

Владимир Недилько:
Нельзя считать, что у нас одни мошенники и махинаторы и только поэтому зарубить хорошую идею. Кстати, если резидент по какой-либо причине расстается с парком, он уплачивает все налоги в полном объеме.

Владимир Басько:
Спросите владельцев крупнейших фирм по программированию, что для них самое важное? Налог на фонд заработной платы. Это для них самая большая проблема, потому что они становятся неконкурентоспособными и уже начинают думать, не открывать ли свои подразделения в Индии. Белорусский программист становится неконкурентоспособным.

Александр Прибыльский:
Нужны совершенно четкие преференции, чтобы молодых людей удержать. Только приток специалистов может оставить институт на плаву. Льготы нужны для того, чтобы закупать самое новейшее программное обеспечение. Оно стоит очень дорого, но надо его купить, посмотреть какие там есть особенности.

Дмитрий Ронин:
Деньги, сэкономленные на налогах, можно пускать на развитие. Сейчас на каждый заработанный рубль приходится 60 копеек затрат. Молодые специалисты приходят, два-три года работают, потом понимают себе цену и уходят. Для того, чтобы они оставались, нужна официально высокая зарплата. Тогда они могут планировать и строить свою жизнь здесь, а не где-нибудь в Германии, Австралии, США.

Владимир Басько:
Все, о чем мы сейчас дискутируем, завтра может быть ужен неважным. По большому счету речь нужно вести о другом. Наше государство пока не сформировало каких-то официальных институтов по отношению к высоким технологиям. Хотя индустрия программирования не очень молодая. Школа, традиции были давно, есть два ведущих университета. Но получилось так, что на протяжении 10 лет это выпало из сферы внимания государства вообще. Например, до сих пор мы с правительством дискутируем, кто же подпишет четырехсторонний межправительственный меморандум Латвии, Эстонии, Литвы, Беларуси о совместных действиях по развитию индустрии программирования. Эстонцы, Литовцы и Латыши давно решили, что это Минэкономики, у нас документ ходит по кругу. Никак не могут определить, кто же будет подписывать документ. Эта та первая проблема, которую нужно решать. Декрет поможет сдвинуть с мертвой точки эту проблему. Будет создана государственная управляющая компания. Что же касается уровня зарплаты, то его определяет не только себестоимость услуги, но и фактор интернациональности программиста. Сегодня он здесь, завтра в Австралии, Швеции. Можно ли сказать тоже самое о рабочем МАЗа, Тракторного завода? Кроме того, помимо внешней конкуренции, у нас существует внутренняя конкуренция за умы. Предприятие, которое занимается оффшорным программированием, то есть выполняет заказы иностранных фирм, может платить самую высокую зарплату. Вторые по уровню доходности те фирмы, что работают на рынок СНГ. И в самом плохом положении оказываются те, кто работает на белорусском рынке. И не потому, что их клиент не готов платить больше. Банк не может преодолеть барьер, установленный государством. Ему не позволяют это сделать действующие нормы.

Дмитрий Ронин:
Америка привязала своих людей возможностью планировать жизнь надолго. Это самое главное. Если на сегодняшний день у нашего программиста будет дом здесь, он будет работать и платить налоги. Появляется цивилизованное отношение к жизни. А не так как было. Быстренько сделать черный "нал", жить в свое удовольствие, потом пришла налоговая инспекция и ... стоят недостроенные дома в Боровлянах. Фирмы, занимающиеся компьютерным программированием испытывают кадровый голод. Ко мне из БГУИРа пришло 10 человек в прошлом году, я отобрал 3 со скрипом, "нормальный" был один. Не скажу, что ребята были плохо подготовлены, но не так, как надо.

Владимир Красовский:
Проблема оттока кадров для нас особенно актуально. Ведущие специалисты уехали преподавать в Польшу, Германию, Штаты. У нас проблема найти специалиста для чтения лекций. Пригласить высококлассного специалиста, можно только на уровне личных связей. Вторая проблема: куда направить специалистов на преддипломную практику? Берут единицы. Недавно две крупнейшие фирмы создали свои лаборатории даже вышли с предложением о дополнительных стипендиях и преподавателям, и студентам. Есть некие шаги, но нет системы. Как нигде в информационных технологиях необходима цепочка, которая должна начинаться со школы, наши общеобразовательные школы не готовят того уровня своих выпускников, чтобы они были восприняты вузом. Далее цепочка прерывается на уровне высоких научных достижений. Проблема аспирантуры. Чтобы высококлассный специалист пошел в аспирантуру, его нужно долго уговаривать. Может случиться так, что мы воздвигнем парк, да некого будет туда посадить.

Антон Кирковский:
Большинство белорусских компаний не занимаются консалтингом. Им немцы или кто-то еще представляют спецификацию продукта. Для этого не нужно высшего образования. Индусы, например, учатся программированию от нескольких месяцев до 2 лет. У них нет полноценного университетского образования. Хотя обычно во всем мире основные услуги - это консалтинг, который и приносит большие деньги. У нас с 4-го курса ребята все уже работают. Большинство тестировщиками. Их квалификация еще ниже, чем у кодировщика.

Владимир Басько:
Поясняю. Есть программирование в широком смысле слова. Когда программист и компания разбирается, какая потребность у заказчика и даже ему советует, как изменить свой бизнес. А программирование в узком смысле это кодирование, когда тот, кто пишет программу для компьютера, может ничего не понимать в предметной области, для которой он эту программу пишет. Крупнейшие белорусские компании оффшорного программирования работают в основном по второй модели. Но на самом деле нормально было бы переводить их в категорию первых - в программирование, как консалтинг. У нас есть предметные специалисты в различных сферах научной и научно-технической деятельности и их союз с программистами может дать высочайший результат.

Обсудить тему можно на нашем виртуальном "Круглом столе" по адресу:http://www.sb.by/discuss/topic.php?id=18