Бандитские миллионы

Что будет с имуществом ликвидированных преступных группировок?

Что будет с имуществом ликвидированных преступных группировок?


Только гомельские бандиты, известные как организованная преступная группа «морозовцы», остались должны потерпевшим более 150 миллионов рублей за моральный и материальный вред (по крайней мере, в соответствии с приговорами). А ведь были еще «пожарники», «речицкие», «ушатые»... То, что бандиты по документам «голы и босы», понятно. Их собственность «висит» на женах, бабушках, водителях, каких–то и вовсе посторонних личностях. По сей день много неясного с некоторыми объектами недвижимости, арестованными в ходе следствия по делам «морозовцев» и «пожарников».


Особняк Морозова — на стройматериалы


Исполнитель суда Железнодорожного района Гомеля Денис Самсоненко лично описывал имущество расстрелянного впоследствии бандита Сергея Морозова. Много бумаги не потребовалось. Список нажитого скарба выглядит трогательно: старенький кондиционер (выкупила супруга осужденного), два холодильника (по 560 тысяч рублей каждый), два маленьких телевизора (по 100 тысяч), видеомагнитофон (50 тысяч), колонки да компьютерная «мышь» (по 5 тысяч). Все было выставлено на продажу в отделе конфиската. Возможно, кто–то по сей день пользуется старенькой компьютерной «мышью», не предполагая, что девайс принадлежал одному из самых кровавых уголовников последнего времени.


Недвижимости в списке, разумеется, нет. А квартира в 10–этажном доме — собственность вдовы и детей.


В числе конфискованного значится еще перламутровый «Мицубиси–Галант» 1997 года. Вообще–то машина тоже была зарегистрирована на жену. Она и попыталась доказать свое право собственности в суде. Безрезультатно. Машина Морозова еще недавно была общедоступна в одном из специализированных магазинов Гомеля за 15.055.000 рублей. Недавно ее купили. Кто — коммерческая тайна. Хотя вряд ли для покупателя являлось тайной то, чей именно это автомобиль.


Кстати, о недвижимости. Огромный 3–этажный особняк в дачном поселке неподалеку от Гомеля вызывает все меньше интереса у «хозяйствующих субъектов», бродящих по округе в поисках дармового стройматериала. Двери открыты — заходи, бери, что хочешь. Только все ценное уже взято. Это место известно как дача того самого Сергея Морозова.


Говорят, незадолго до задержания хозяин затеял нешуточную реконструкцию загородного дома. После ареста стройматериалы растащили «односельчане». Потом переключились на внутреннее убранство... Не задумываясь особенно о том, кому это все принадлежало. А с принадлежностью как раз есть вопросы.


— Да, наверное, уже больше двух лет никто этим домом не пользуется, — Раиса Пугачева, работавшая секретарем местного сельсовета во времена «морозовщины», сразу догадалась, о какой даче идет речь. — Стоит, зияет окнами...


Судя по состоянию особняка, все, кто хотел, им уже воспользовались. Сегодня дом в запустении. Стены снаружи ободраны (видно, кому–то пригодилась вагонка). Ворота пропали. Разобрана кирпичная кладка. На участке валяются какие–то обломки да унитазы. Внутри — разгром. Из окон, до которых смогли дотянуться, вынуты стеклопакеты. Кое–где пытались корчевать и рамы, да бросили. Из остатков роскоши — аляповатый камин да обрывки розовых обоев в цветочек...


Замечу, этот дом с цветочными обоями — место жуткое. Здесь зарезали по меньшей мере двоих человек (после трупы утопили в Соже вместе с еще живыми друзьями убитых). Впрочем, дачники не припоминают вслух каких–то неудобств, связанных с таким соседством. Женщина, чей участок находится рядом, представляться не стала, но рассказала, что «огородник» из Морозова с виду был вполне обыкновенный:


— Мы–то сами здесь только по выходным бывали, так что соседей не часто видели. Но внешне — обычные люди, отдыхали с детьми, шашлыки жарили... Ничего предосудительного за ними не замечала. Даже наоборот: песок на берегу насыпали, что–то вроде набережной сделали. Там теперь все загорают...


Узнав, что именно происходило в доме, встрепенулась:


— Ой, правда?!


Председатель садово–огородного товарищества объяснил, что Морозов, конечно, не числился хозяином дома:


— По последним данным, акт приватизации был оформлен на некоего Иванова (фамилия изменена. — А.Н.). Он сам живет в Гомеле, но присматривал за этим домом, был у бандитов кем–то вроде дворецкого. Мне он сказал, что перед всеми этими «разборками» отдал акт Морозову. Кто сейчас там хозяин, непонятно.


Сам «дворецкий» на эту тему общаться отказался наотрез. Что легко понять.


Но кто же сегодня хозяин особняка, который по приговору Верховного Суда должен быть конфискован? В суде Гомельского района на эту тему со мной разговаривать не стали без санкции областного управления юстиции. Начальник отдела организационного обеспечения деятельности районных судов области главного управления юстиции Гомельского облисполкома Лилия Камушкина объяснила, что судебный исполнитель при попытке исполнить решение суда столкнулся с проблемой:


— Выяснилось, что строение не зарегистрировано за Морозовым. Работники бюро технической инвентаризации отказались осматривать и оценивать объект. Министерство юстиции по нашему запросу дало разъяснение, что дом можно реализовать в качестве стройматериала. Суд Гомельского района вынес соответствующее определение, оно направлено в Агентство по государственной регистрации и земельному кадастру. Строительные материалы будут оценены, дом разобран. И по 24 исполнительным листам будут перечислены вырученные средства.


Не мне судить, насколько это возможно технически. Но за прошедшие годы объем материалов, которые можно отсюда извлечь, серьезно уменьшился.


Продолжение следует?


Ясно, что фактическая собственность гомельских бандитов не исчерпывается личными особняками да компьютерными «мышами». Куда интереснее «подводная часть айсберга» — фирмы, коммерческие объекты, счета, оформленные на посторонних. Это обстоятельство — серьезная головная боль для следователей. Ведь самую железную оперативную информацию судье не предъявишь — нужны доказательства...


Рядом с гомельским цирком — в одном из самых оживленных мест города по сей день бросается в глаза странное здание, герметично заштукатуренное со всех сторон. Ни окон, ни дверей. Это кафе, строительство которого когда–то затеяли «пожарники», да не успели открыть...


Поиски нынешнего хозяина строения были долгими и безуспешными. За несколько дней я получил полугодовую норму ответов вроде «не знаем», «это не к нам» и «начальника сейчас нет». В управлении коммунальной собственности и приватизации горисполкома сообщили, что здание в коммунальной собственности не числится. Адресовали в Агентство по государственной регистрации и земельному кадастру. «У нас сведений об этом кафе нет», — заверили в агентстве и отправили в горисполком. И так далее. Как–то промелькнула информация о том, что, возможно, кафе будет передано городскому комбинату школьного питания. В комбинате подчеркнули особо: ни о чем таком не знают.


...Запомнилась реплика крестьянина из–под Гомеля — отца одного из «пожарников». Родитель возмущался, что кое у кого, оставшегося в стороне от судебных процессов, особняк лучше, чем у осужденных бандитов.


— Так и у вас вроде дом неплохой, — заметил кто–то из журналистов.


— Ага! — аж привстал от возмущения мужчина. — Но у меня же нет таких «джакузев!»


Этот «смех и грех» является лишь очередным вызовом для обвинения: попробуй докажи, что имущество имеет преступное происхождение... Повторюсь, вопросов до сих пор много. Мы писали о том, что Гомельская областная прокуратура целенаправленно занялась выявлением скрытых схем легализации преступных денег («Деньги — на свет», 26.03.2007 г.). Добавить к сказанному пока нечего. В прокуратуре ограничиваются формулировкой: «Следствие продолжается». Остается ждать развития событий.


Фото автора.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter