Для Людмилы из Глубокого протестная сказка обернулась былью. Уже

Баклан и Людмила

Глубокские были

Жила-была в Глубоком пенсионерка Людмила. Торговала цветами, растила сына, была индивидуальным предпринимателем. На нее как на средний класс могли в любой момент опереться-облокотиться Романчук с Данейко. Но она не хотела. Она ждала. 

И дождалась: по весне заехал в Глубокое принц. На нескольких джипах, с камерой в одной руке и тапком в другой. Поцеловал принц Людмилу – в смысле, взял у нее интервью – и мгновенно стал популярным. Людмила же за словом в карман никогда не лезла – закон свободного рынка, не обманешь – не продашь, так что наговорила принцу с три короба.  

Он уехал и дальше махать тапками. А «проснувшаяся» и уже княжна Людмила подумала, что вот он, ее звездный шанс. Бросила наземь цветы, не платила налоги ИП, перестала смотреть за сыном-студентом – и пошла, как ей показалось, в политику. «Каждый простой белорус во мне увидел себя», – думалось ей. А галантерейщик и кардинал – это сила, правда же? 

Когда ее принц присел (быковал не по делу), княжну было уже не остановить. Она «организовывала митинги жены блогера». Причем если та искала миллион денег, чтобы больше «не бороться за какие-то права простого народа», то Люда раздавала интервью, «сидела независимым наблюдателем на выборах, лично организовывала митинги, акции протеста, солидарности, ушла в забастовку, выступала». В общем, по ее глубокому убеждению, «вела очень активную деятельность». 

Лето красное пролетело, как песня. А когда пришла осень, оказалось: фонды, на которые княжна рассчитывала (с ее-то незаменимостью), не собираются давать ей денег. Именно ей, что особенно обидно: она не бюджетница. Она не уволилась громко, со скандалом и выхлопом в медиа-пространство. Она – надежа и опора романчуков-заик, средний класс, ИП. 

Больше того, Люда и не знала (а в Глубоком ей никто и не рассказал), что фонды по большей свой части основываются для того, чтобы на общественные средства дать зарплату тем, кто в них, в фондах, и работает. Что касается «протестных фондов» – точно. А все эти байки, мол, «у нас уже два миллиона» «а мы собрали десять», «а нам европейцы перечислят пятьдесят» – это типично-пирамидная завлекалочка для доверчивых. 

Вежливые девочки на том конце провода (их много, как и фондов) обещают оказать ей лишь «психологическую помощь». Ей – которая «защищала интересы народа». Никак не меньше. Согласитесь, ведь все, как в сказке: лишь коснулся ее нехта своим тапком – и сразу княжна. Ее устами говорит народ, в ней видит себя каждый простой белорус. 

Не про одну Людмилу эта быль – про все 10% мелких белорусских буржуа. А сама она – это реальный, отнюдь не сказочный, персонаж. Эту конкретную Людмилу хорошо знают и в родном Глубоком, а теперь, после сюжета, показанного белорусским телевидением, - и по всей стране. 

Зима, как говорится, катит в глаза, а «разбуженная княжна» из Глубокого все «стоит на стороне нового государства» – без денег, без работы, без средств к существованию. Зато все остальное – «новое». Без прежней безбедной жизни. Без налаженного быта среди толерантных соседей. Куда-то делись небольшие, но прежде понятные перспективы. Вместе со сбережениями. 

А все принцы, среди которых Людмила и грезила жить-поживать в княжеских покоях, – все разъехались. Слились, как попросту говорят нашей несостоявшейся княжне земляки. А в глазах у них глубокий вопрос: за чей счет теперь чинить разбитое корыто? 

mukovoz@sb.by
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter