Разговаривать с Натальей Гайдой так же приятно, как смотреть на нее из зрительного зала. Она мила в общении, в семьдесят пять ее глаза по-прежнему горят. В конце беседы хотелось не только искренне благодарить народную артистку, но и аплодировать. Поводом для нашей встречи как раз и стал ее юбилей.
— Наталья Викторовна, вы на сцене пятьдесят пять лет. Более сорока ведущих партий в классических опереттах, музыкальных комедиях и мюзиклах, всегда овации и крики «браво». А есть моменты, о которых сожалеете?
— Всю жизнь переживала, что не получила начального музыкального образования. Время ведь было послевоенное. Воспитывалась бабушкой и дедушкой в далеком Казахстане. После войны, живя с родителями, по-прежнему мечтала пойти в музыкальную школу, но меня не поддержали. Конечно, в доме не было инструмента, но при желании его всегда можно найти: просто надо было быть настойчивее. В консерватории мне этого очень не хватало.
Второе — страдаю, что не владею иностранным языком. Опять же время было такое. Преподавали немецкий язык, который мы все дружно ненавидели. Учась в Екатеринбурге, который был достаточно закрытым городом, мы были уверены, что никогда не увидим в глаза никакого иностранца. Плюс моя лень. А надо было смотреть вперед. Поэтому когда у меня родилась дочь, я отправила ее в английскую школу, а также в музыкальную. Считаю, что современный человек должен знать иностранные языки и быть музыкально грамотным.
Больше жалеть не о чем. В театре была насыщенная и счастливая жизнь, прекрасная семья. Жалею, наверное, что не всегда была внимательна к кому-то, забывала о днях рождения, кого-то вольно или невольно обидела.
— Не жалеете, что не удалось сняться в кино?
— Никогда не задумывалась об этом, и приглашений не поступало (смеется). Но определенный опыт у меня есть. Свердловская киностудия по заказу центрального телевидения снимала фильм «Званый вечер с итальянцами» по оперетте Оффенбаха, меня пригласили на главную роль Эрнестины. В то время мы с мужем уже переехали в Минск и были солистами Большого театра. После этого случился такой счастливый поворот в моей жизни: создается Государственный театр музыкальной комедии, и я становлюсь его солисткой. Это то, о чем мечтала, еще работая в Свердловске.
— Вы в музкомедии со дня создания, театр менялся на ваших глазах. Какое время вспоминаете с особым трепетом?
— На первых порах шло накопление репертуара: мы выпускали по три-четыре спектакля в год. Это был период расцвета советской музыкальной комедии, выбор произведений — огромный. Первые десять-пятнадцать лет безумно много работали. Мы были молоды и полны сил. Годы шли, жизнь менялась, наступил другой век. Зрители стали иными, изменились ценности, вкусы, мода. И театр шел со временем в ногу. Исчезли из репертуара какие-то спектакли, некоторые появились заново, но уже с новым художественным и сюжетным решением.
Сейчас же существует проблема репертуара. Классика всегда жива. Но и ее надо ставить по-другому. «Марица», «Баядера», «Принцесса цирка» у нас ставились по несколько раз и всегда с новым художественным решением. Что касается современных спектаклей — с этим проблемы. Одна из причин — развалившийся Союз. Все республики долгое время были как бы в себе, композиторы и драматурги присматривались к изменениям. Сейчас постепенно возрождаются связи: у нас поставили азербайджанские спектакли «Аршин мал алан», «Тысяча и одна ночь». Приезжают в Минск театры из Прибалтики, Казахстана. Нас это радует.
— Раньше мюзиклы были в диковинку, сейчас они постепенно вытесняют оперетту. Как вам такая ситуация?
— Мюзиклы тоже интересны: это другая музыка. И почему нет, если хороший сюжет? Главное, чтобы это было близко нашему зрителю. Например, я с удовольствием посмотрела мюзикл «Чикаго», который ставил Филипп Киркоров. Технически он сделан хорошо, но не могу сказать, что тронул мою душу. Нет того, что было в советских опереттах. Пусть будут мюзиклы, музыкальные комедии или что-то другое, но это должно трогать.
— В прежние годы редкий спектакль был без вашего участия. Есть постановки, по которым ностальгируете, которые хотели бы вернуть в репертуар?
— Не надо жалеть о том, что было. Я против, когда через какое-то время спектакль ставят заново. Должно пройти много лет, чтобы браться за эту пьесу и музыку снова. Практика показывает, что предыдущая постановка всегда лучше. Каждому спектаклю — свое время, свой зритель. Например, «Дорогая Памела» так совпала с ситуацией в 90-х, что продержалась в репертуаре около десяти лет и пользовалась успехом. Должны рождаться новые спектакли, об этом мы и мечтаем.
— Наталья Викторовна, расскажите о жизни за пределами театра. Там, как и на сцене, бурлят страсти?
— Мне повезло с мужем, я понимала это и ценила. Он был и другом, и мамой-папой, и нянькой. (Юрий Бастриков ушел из жизни три года назад. — Авт.) Я была «за мужем». Это был надежный тыл, я могла все свои силы и эмоции отдавать театру. Он иногда обижался, что я все чувства отдаю зрителям. Поняла это и сделала выводы.
Поводов для ревности не давала. К чести мужа, он понимал, что я всегда на виду, ведь он сам человек искусства и знал всю театральную кухню. Мы доверяли друг другу.
— Народные артисты в советское время были не обижены. Да и сейчас многие певцы далеко не бедны…
— Вы путаете шоу-бизнес и людей театра. Мы работаем в государственном учреждении, имеем определенную зарплату, на которую коттеджи не построишь. Да, если муж, например, занимается бизнесом, то люди могли позволить себе многое. Наверное, мы могли бы скопить на машину или дачу. В свое время Союз театральных деятелей предложил нам участок. Но его за год надо было освоить. А мы с мужем были с утра до вечера заняты в театре. Кто это будет делать? Отказались.
Государство дало нам трехкомнатную квартиру. По нынешним временам это целое состояние. В молодости очень хотела водить машину, но муж сказал: «Только через мой труп или с другим мужем!» Я задорно сказала: «Значит, с другим мужем!» Но, как видите, он у меня был один на всю жизнь, поэтому и машины нет (улыбается). Убедил меня, что хлопот с ней будет больше, чем пользы. Но на материальное положение нам было грех жаловаться.
— На сцене музыкального театра 4 мая пройдет ваш юбилейный вечер. Чем порадуете зрителей?
— На юбилейном вечере обычно принимают поздравления. Конечно, я обязательно спою и покажу, что еще что-то могу (смеется). Хочу отдать дань опере, которая приняла меня в свою семью, когда я еще была студенткой. За четыре года работы в Свердловске я спела пятнадцать оперных партий, только две из которых маленькие. Конечно, в благодарность моему любимому родному музыкальному театру спою какую-то концертную арию из оперетты. Не менее важно для меня увидеть моих замечательных партнеров, наших молодых артистов и коллег из других театров, с которыми, надеюсь, в финале мы тоже что-нибудь сотворим.
— Если бы вам представилась возможность самой срежиссировать юбилейный концерт, согласились бы? И из каких арий он бы состоял?
— Это совершенно другая профессия, особый дар. Я могу быть режиссером своей роли, но никак не концерта или спектакля.
В театре хочется играть. Поэтому, если бы была новая постановка и там нашлась для меня роль, я бы с удовольствием так отметила юбилей. Пока нет. Но, может быть, я сыграю новый спектакль на восьмидесятилетии? Моя программа-минимум — дожить до пятидесятилетия театра, которое будет через шесть лет, быть в форме и петь на сцене. Надеюсь, буду здорова и Бог не отнимет у меня голос. Об этом мечтаю.
---------------------------------------
Президент Александр Лукашенко поздравил народную артистку Беларуси Наталью Гайду с юбилеем.
«Благодаря сильному и удивительно красивому голосу, непревзойденному исполнительскому мастерству и огромной любви к музыке Вы внесли неоценимый вклад в развитие национального вокального искусства, стали одной из самых ярких звезд белорусской оперетты. За годы плодотворного труда Вами сыграны десятки блистательных ролей, ставших классикой отечественного музыкального театра и завоевавших сердца тысяч поклонников», — говорится в поздравлении.
