Автор или авторка? Иванова или Ивановова?

Нынешний закон говорит: нет, не имеют, все женские фамилии должны заканчиваться на -ова. Вот была биатлонистка Габриэла в девичестве Соукалова, и все знали: папа у нее Соукал. Вышла замуж, стала Коукалова, и все знают: муж у нее Коукал. Все иностранные женские фамилии переделываются на чешский манер: была писательница Джоан Роулинг, в Чехии стала Роулингова, была в США госсекретарь Хиллари Клинтон, а с визитом в Чехию приехала Клинтонова. С непривычки не каждый иностранец поймет, что это один и тот же человек. Но у меня привычка есть, я понимаю. А с моей длинной фамилией чехи (как и другие иностранцы до них) не справляются, я для них остаюсь Плескачевской. Даже моя учительница чешского языка была озадачена и не смогла переделать мою фамилию на «правильный» манер — должна я быть то ли Плескачевскова, то ли Плескачевскаева, но осталась, как в белорусском паспорте («Лучше по имени, извините, у меня длинная фамилия», — выдох облегчения и веселый смех. Только поляки произносят с первого раза и без запинки). Для иностранцев, сказали мне, такие исключения допустимы, для чешек — ни в коем случае.

Помню, как много лет назад познакомилась с парой: он русский Вадим Иванов, его чешская жена — Вацлава Ивановова. Говорит, билась-билась в местном ЗАГСе, чтобы обошлись без дополнительного -ова, но государство, как водится, победило: не положено. Есть, мол, четкие правила, как образуются женские фамилии: к фамилии мужа (или отца) добавляется -ова. Движение женщин, утверждающих, что такой способ образования фамилий — дискриминация по гендерному признаку, набирает силу. Хотим сами решать, какую фамилию носить, говорят чешские женщины. Называйте себя как хотите, говорит закон, но регистрировать вас будут только так. На стороне закона выступают лингвисты. Говорят, что традиция древняя и негоже ее менять. Иначе, мол, как в печатном тексте поймешь, о ком речь — о мужчине или о женщине? Если и он, и она будут, например, Коукал? Или Роулинг?

Кстати, в чешском языке феминитивные окончания, за которые так рьяно борются у нас, — давно данность. Есть spisovatel — писатель, а есть spisovatelka — соответственно писательница, есть moderátor и moderátorka, fotograf и fotografka, avtor и, само собой, avtorka и далее по всему списку профессий. То, за что воюют у нас сейчас, в чешском языке давно не режет слух. А у нас режет (ну, по крайней мере, лично мне режет), даже лингвистически правильное «поэтесса» режет: сразу вспоминается, как страстно протестовала Марина Цветаева против того, чтобы ее так называли: «Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!» И Анна Ахматова была поэтом. До них женская поэзия была альбомной, сентиментальной, часто приторной, а они совершили, считай, гендерную революцию: даже когда их стихи были о любви (а ведь были, из собрания сочинений не выкинешь), в них не было ничего сладко-салонного.

В Чехии женщины говорят: государство, ссылаясь на традиции, отказывает нам в праве решать, какую фамилию мы хотим носить. Гендерный лингвист (да, такие тоже есть) Яна Валдрова говорит: «Женщина может отказаться от -ова, только если она иностранка, имеет иностранное гражданство, живет с иностранцем или имеет временный вид на жительство за рубежом. Почему государство волнует, где я хочу жить? Это превращает государство в Большого брата, который следит за нами и хочет знать наши планы». Сейчас закон об именах, фамилиях и свидетельствах о рождении обсуждают в нижней палате чешского парламента. Пиратская партия, у которой третья по величине фракция в палате депутатов, обещает: будет бороться за то, чтобы женщины имели возможность выбирать, как будет написана их фамилия. Слежу внимательно, получится это у них или нет.

Но что чешские женщины точно могут выбирать, так это какую фамилию хотят носить после замужества: биатлонистка Габриэла могла остаться Соукаловой, но предпочла стать Коукаловой. А вот, например, в Японии у женщин такого выбора нет: закон обязывает их перейти на фамилию мужа. Женщины громко жалуются на проблемы с обменом всех документов и куда тише на то, что эта обязанность лишает их гендерного выбора. А я сразу вспоминаю о том, что мой друг, женившийся на японке, даже не может дать свою фамилию сыновьям: по местным законам у них должны быть японские фамилии. Чем не повод для борьбы?