— К спонсорам принципиально не обращались?
— А что я могу им предложить? Отработать концертами? Если им это интересно, то я, конечно, с удовольствием. Написать песню? Если будет такой запрос, то я опять–таки не откажу. А так что им с меня взять? Мать семейства с двумя детьми. Какая тут может быть заинтересованность? Другое дело, если людям действительно интересно наше творчество. Бывает, звонят мне напрямую, в обход праздничных агентств, и спрашивают, как можно заказать наше выступление. Хотя мы не относим себя к корпоративным артистам, у группы AURA достаточно специфический репертуар.
— И часто приглашают на корпоративы?
Читайте также
— Мне кажется, дело еще и в том, что вы мало и совсем не активно продвигаете свой проект.
— Мы его вообще не продвигаем, на это просто не хватает времени и ресурсов. Львиную часть Жениного времени отнимает студийная работа, кроме того, он записывает видео, работает с музыкантами. Максимум, что муж может, — это раскидать рекламу наших концертов по соцсетям. А что дальше? Я, например, вообще мало что в этом понимаю.
Но считаю, что проект AURA можно прекрасно продать при соответствующей раскрутке. А еще лучше увезти в Россию или Украину, там распиарить, а потом тут продать. Но мы не можем все бросить и этим заниматься. Во–первых, нужно где–то брать на все это деньги. И, во–вторых, если мы отправимся в тур, например, по России, где наши песни любят и знают, то на кого я оставлю детей? Они сейчас в таком возрасте, когда хотят видеть и слышать в первую очередь свою маму.
— Другим артистам вы написали несколько сотен песен. А на себя времени, получается, не остается?
— К сожалению. Обстоятельства сложились так, что сейчас основное направление нашей работы — авторское. Это наш основной источник существования. Раз в месяц получаем отчисления из Белорусского авторского общества — за них и живем. Деньги, которые артист платит за готовую композицию, в основном уходят на оплату работы музыкантов, которые трудятся над произведением. Женя получает небольшой гонорар еще и за ремесленную работу, за то, что сидит днями и ночами и сводит музыку. Работа эта очень кропотливая, но, увы, для большинства совсем незаметная. И еще один важный момент: как авторы мы можем сделать больше, у нас широкий песенный диапазон. По сути, можем реализовать абсолютно разные идеи для абсолютно разных исполнителей.
— Евгений в интервью нашей газете говорил, что работать вам вместе очень непросто. Он экстраверт, вы интроверт, ему нужна творческая атмосфера, вы же любите тишину.
— Это он по горячим следам, видимо, рассказывал. Дело в том, что недавно мы работали над композицией о Великой Отечественной войне к 9 Мая. Не скрою, было тяжело: с одной стороны, не хотелось скатиться в пафос, с другой — нужно было сделать весомое и основательное произведение. Были моменты, когда мы спорили, не могли найти компромисс. Но в итоге все сложилось. Я вообще не представляю, как можно работать с человеком, с которым вы не близки. Все известные пары, будь то Александра Пахмутова и Николай Добронравов или наши Оля Рыжикова и Юра Ващук, они вместе и в жизни, и в творчестве. Люди должны чувствовать друг друга, понимать, что человек хочет сказать своей музыкой или текстом.
— К участию в нацотборе на «Евровидение» планируете вернуться?
— Да, конечно. В этом году не подавали заявку по объективным причинам: ребенок был еще совсем маленьким. Потому мы приняли решение попробовать покорить отбор с группой Adagio, собранной Женей специально для конкурса.
— Какие выводы сделали для себя после того, как у Adagio не получилось завоевать путевку в Португалию?
— Первый и самый главный: больше никогда не буду заниматься никем, кроме себя. Потому что в этом случае я могу отвечать за себя самостоятельно и ни под кого не подстраиваться. При этом я не считаю опыт участия Adagio в финале неудачным. Вышли красивые парни с красивой композицией — все получилось. Я вообще считаю, что если у исполнителя есть хорошая песня, то ее обязательно нужно показывать, творчество должно реализовываться. Не должно быть такого: не прошли в финал, обиделись и больше не участвуют. Если есть песня, то есть смысл ее показать. Пусть не в прайм–тайме Первого канала, пусть хотя бы в соцсетях.
— Не жалеете сегодня, что когда–то оставили медицину ради музыки?
— Конечно, это был сложный выбор. Меня брали без экзаменов в институт культуры, я 10 лет до этого занималась в ансамбле «Зорачка». Но бабушка настояла: или иняз, или медицинский. Выбрала мед, о чем ничуть не пожалела. Это были прекрасные 6 лет, самое любимое время. Учеба не доставляла никаких проблем, средний балл был 4,85. Отработала распределение в Михановичах, затем 10 лет врачом–терапевтом. Во время первого декрета начала активно писать песни. И когда пришло время сделать выбор: социальный пакет, стабильная работа, зарплата, пусть маленькая, но 2 раза в месяц, или музыка, выбрала второй вариант. А медицину люблю до сих пор, охотно даю советы родственникам и друзьям. Но она не приносит такого удовольствия, как музыка, — это то, к чему лежат мои душа и сердце, то, чем я хотела заниматься всю жизнь.
leonovich@sb.by
