— Алексей, кто написал вам свежую композицию?
— Композитор Сергей Найдун, новый в нашей команде автор, а вот текст сочинил поэт Павел Бертош, который приложил руку ко многим моим песням.
— Что еще важного происходит в вашей жизни в последнее время?
— Мне исполнился 41 год: для артиста это дата... взрослая. За прошедший год (я считаю с апреля по апрель, от дня рождения) многое произошло. Например, знаковая для меня вещь: я впервые вышел на сцену Современного художественного театра как актер. Сейчас, к сожалению, времени на это не хватает, и я попросил дать мне «отпуск», чтобы заниматься музыкой, поскольку это моя основная творческая задача.
Год был экспериментальным: и новые авторы появились, и старые проявляют хороший творческий потенциал. В прошлом году я записал песню «Наполовину», которую написали Александр и Александра Богдановы, в этом уже вышла «Такая любовь»... Все говорят, что существует кризис, и это правда, многие в сложное время затихают, перестают заниматься производством, а я, наоборот, активизируюсь, потому что мне интересно. Сейчас самое время для небольших экспериментов, когда можно аккуратно подвинуться вправо или влево — стилистику чуточку поменять, попытаться либо расширить сегмент слушателей, либо, наоборот, сузить. В августе выйдет новая песня (авторы — Павел Бертош и Андрей Слопчинский) — неординарная и отличающаяся от моего обычного стиля.
— После 40 лет от человека ждут разворота в более серьезную сторону. Фрак и бабочку надеть не собираетесь?
— Я все равно не чувствую себя на 41, совершенно. Слушаю современную музыку, приглядываюсь к тому, что мои дети смотрят в YouTube: нужно быть бок о бок с молодым поколением. И надо отдать должное тем ребятам, которые выходят на сцену, пробуют себя в разных конкурсах. Сейчас молодые артисты настолько талантливы и настолько по–своему могут выразить свои мысли, что я счастлив: у меня есть возможность видеть молодежь, которая на голову выше, чем наше поколение.
— Многие рвутся уехать куда–то, надеются пробиться на российскую эстраду: там и артистов много, и бюджеты у них очень большие.
— Они занимаются производством. Скажем, телевидение — это же огромная шоу–индустрия, коммерческая структура. Ее задача — привлечь максимальное количество аудитории и получить рекламодателя. То, что белорусские музыканты уезжают в другие страны, — следствие дефицита пространства для реализации. Не хватает площадок, где молодые, перспективные, одаренные исполнители, с новыми музыкальными взглядами или ориентированные на фольклор могли бы себя проявить. Не только в интернете, а на экранах, ведь большинство людей, как ни крути, смотрит телепередачи.
— Но вы–то у нас как раз один из самых востребованных исполнителей, и на ТВ в том числе.
— Повезло!
— Считаете это везением?
— Скорее, вознаграждением за труд. Во–первых, роль играет хороший репертуар, который сделали мои авторы, потому что без этого артист не может быть успешен. Во–вторых, грамотный менеджерский и звукорежиссерский состав. Я человек команды, коллективный человек. Сделал себя сам, но рядом со мной хорошие, талантливые люди, которые работают на успех нашего общего дела — реализуются как композиторы, как авторы текстов, аранжировщики, музыканты, участвующие в записи. Мне везет с ними.
— Раньше центральной фигурой на эстраде был композитор, теперь это певец — конкретное лицо с конкретным узнаваемым репертуаром, но зритель часто не знает, кто написал его песни. Лично вы своих авторов как–то пропагандируете?
— Я это делаю всегда. На концерте обязательно расскажу, если какой–то интересный случай у меня с автором произошел. Конечно, если человек потребует, можно его объявлять каждый раз, как в советское время. Но когда у тебя в один вечер должно прозвучать 18 треков и ты перед каждым делаешь объявление, кто написал стихи, кто музыку... Выступление приобретает какие–то очень официальные черты. А в моем понимании сольный концерт — общение камерное, домашнее, когда происходит знакомство со зрителем. Для меня это возможность стать частью семьи людей, которые пришли послушать, как я пою. Об авторском составе я рассказываю в интервью, в телевизионных съемках, все данные обязательно указываю в промо–роликах.
— Трудно сейчас найти в Беларуси подходящего автора?
— Смотря какие цели и задачи ставить. Есть очень талантливые сочинители, но их нужно немножко направлять и вносить свои коррективы. Потому что песня — это коллективное творчество. Если у артиста нет продюсерского состава, он должен четко понимать, какова его аудитория, какие темы ему ближе, может ли он попробовать себя в той или иной ипостаси, если вдруг отойдет от своей стилистики.
— Кстати, это сложный момент. Ведь песня, которая тебе нравится, и песня, которая тебе подходит, — несколько разные вещи. Иногда ощущение, что музыкант надел не свою одежду. Смотришь и думаешь: «Мамочки, ну что же он делает!»
— Бывает, просто хочется экспериментов, тут ничего не попишешь, это творческий процесс.
С женой Еленой, сыном Артемом и дочерью Варварой.— Зритель консервативен, он хочет от артиста то, что ему когда–то понравилось...
— Вы правы, публика очень сложно воспринимает попытки исполнителя сделать шаг вбок. Первая реакция: «У–у, зачем?!» Но потом слушатель приглядывается: «А ничего, интересненько!»
— У вас много альбомов, не собираетесь писать следующий? И насколько это вообще выгодно сегодня музыканту? Народ норовит все бесплатно послушать в соцсетях.
— Действительно, альбомов много, причем один из них издан исключительно в интернете. На iTunes или Google Play можно купить все это — и даже сингл «Такая любовь», который только–только вышел. На постсоветском пространстве взаимоотношения артиста с интернетом — сложная штука. Я сам, например, покупаю музыку, которую хочу послушать, — вот только что приобрел арию из оперы «Турандот». Но в целом наш человек скорее пойдет ВКонтакте что–то искать. «Такая любовь» там была выложена на второй день после эфира, хотя мы никому не отсылали трек. Я не конфликтовал, наоборот, порадовался. Наверное, должно пройти 10 — 20 лет, чтобы белорусский пользователь сказал: «Я хочу потратить два рубля на песню любимого артиста».
— Кто работает над вашим имиджем? Сами все придумываете или есть стилист, имиджмейкер?
— Жена! Смотрит и говорит: «Мне нравится вот так и вот так!» Одеваюсь в нескольких белорусских магазинах, где меня знают и подбирают то, что нужно. Я небольшого роста, 159 см, и найти одежду очень сложно. Ботинки на мой 39–й размер мы отыскали только в Австрии. Купил сразу четыре пары. Сейчас пытаюсь найти хорошего обувного мастера, который бы шил мне обувь. Но опять же для меня придется делать отдельную колодку.
— Плоды творчества отечественных дизайнеров покупаете?
— Бывает, и с удовольствием. Недавно зашел в магазин белорусской марки и купил классную рубашку. А от выставки «Млын», куда съезжаются ремесленники со всей страны, был просто в восторге. Язык не поворачивается назвать товаром эти красивые эксклюзивные работы. Я по–настоящему зафанател, потому что не думал, что у нас может быть что–то подобное: и детские игрушки, и интерьерные предметы, и аксессуары. За границей ничего похожего даже близкого не видел, хотя гуляю по рынкам в Австрии, Германии, Чехии... Наши просто бьют рекорды. Очень уважаю этих людей.
— О легкости на подъем: я помню, как вы очень быстро примчались на замену заболевшему артисту в один из райцентров.
— Не помню, но не сомневаюсь, что так и было. Основная наша аудитория — небольшие города, жители которых, как никто, заслуживают внимания белорусских исполнителей. Если городок невелик, это не значит, что люди должны ехать на концерт в столицу. Я считаю своей задачей приезжать к ним. На каждом концерте прошу: пишите записки, задавайте вопросы, я все буду рассказывать о себе, давайте знакомиться. И, если никуда не тороплюсь, обязательно потом сфотографируюсь с каждым желающим.
— Пока рука не устанет обнимать, а щеки — улыбаться?
— Это моя работа и мой зритель. Он должен быть счастливым! Диалог между артистом и публикой прост: если люди понимают, что ты впустил их в свое сердце, они отвечают тебе тем же.
Фото Екатерины СУСЛОВОЙ
