Борис Герстен в свои 65 (юбилей Борис Изидорович отметил на прошлой неделе) свеж и полон сил. Известный журналист, он 35 лет отдал телевидению. «Кушал» его с хлебом и без, на каких только должностях ни работал: был и рядовым сотрудником, и руководителем, но продолжает трудиться с задором юноши, у которого загораются глаза, как только речь заходит об очередных проектах.
Документальные фильмы и телеочерки, которые выходят в свет под мастерским сценарным росчерком Бориса Герстена, узнаются на вкус — они изящны, в них пыль эпохи сверкает лазурью новых знаний и открытий, в них судьбы и повествования сплетены в клубок единой нити бытия. Он тянет ее из прошлых лет, удивляясь причудливости возникающих узоров и заставляя удивляться вместе с ним. Он скромный мастер, который всегда отмечает в любой работе своих соратников — режиссеров и всех тех, кто делает фильмы в одной упряжке. Впрочем, сегодня Борис Изидорович и сам в некотором роде эпоха. И о нем, наверное, тоже можно было бы снять фильм.
— Над чем работаете? — мы усаживаемся на лавочку у Свислочи, щурясь от ее солнечных зайчиков, которые слепят нам глаза.
— Есть один проект. Подготовил, отдал начальству. На мой взгляд, интересный. Исторический. Но любой проект — это прежде всего деньги. А деньги нужно считать, и их считают.
— Но вы проекты генерировать не устали?
— Пока нет. Знаешь, хочется успеть сделать как можно больше. Вдруг поперли идеи.
— Вы историей всегда интересовались?
— Да. Даже не столько историей как таковой, сколько человеком в рамках событий. Как событие влияет на судьбу, на характер, на поступки, как история сталкивает и разводит людей. Мне это очень интересно.
— Вы ведь свой путь начинали рядовым журналистом?
— В районной газете «Заря коммунизма». Город Чортков Тернопольской области. Западная Украина, очень интересные там места и интересные люди. Совершенно необычные судьбы. Я встречал старика украинца, обычного портного. Он всю жизнь провел в одном доме, никуда не выезжал, но у него при этом были паспорта шести государств! Власть в городе менялась, а вместе с ним и паспорт: Польша, Австро–Венгрия, территориальное образование Закарпатская Украина, СССР, независимая Украина... И таких судеб много.
— Вы родом из Западной Украины?
— Да, мои отец и мать, бабушка и дедушка — все в той земле лежат, в суровые времена жили. Тогда не церемонились, уничтожали всех, кровавая мешанина была: национализм, фашизм, коммунизм...
— Вы ведь делали фильм о Минском гетто?
— В рамках проекта «Обратный отсчет», который идет по ОНТ. Там не столько о гетто, о нем уже было сказано немало, сколько об истории памятника «Черный обелиск», который стоит в «Яме». В 1947 году это был единственный в СССР памятник с надписью на идиш, который говорил о том, что здесь были уничтожены люди по национальному признаку — евреи. Был фильм о Тростенце — «Аллея смерти». В соавторстве с режиссером Владимиром Орловым написали сценарий к фильму «Штэлэлэ. Местечковая Атлантида». О местечках Беларуси, культуре, которая ушла и стала своеобразной Атлантидой.
— Где вы берете идеи?
— Обычно бывает так: случайно натыкаешься на какой–то факт, начинаешь его раскручивать, искать неожиданные повороты. Один из последних фильмов, над которым работал тоже в рубрике «Обратный отсчет», был посвящен Олимпиаде 1940 года.
— ???
— Да–да, для людей в спорте сведущих здесь явный парадокс, ведь не было Олимпиады в 1940–м! Но я наткнулся в польской энциклопедии на две строчки, что в том году заключенные лагеря военнопленных под Нюрнбергом сделали и провели Олимпийские игры. Причем исполнили весь ритуал, начиная со знамени и заканчивая вручением медалей. Я два года искал материалы. Даже в библиотеке Гонконга информацию об этом факте нашел. Но основные материалы обнаружились в музее спорта и туризма в Варшаве. Оказалось, что организатором этих Игр был старшина, который служил в Бресте и был инструктором физподготовки пехотного полка. В 1939 году они вступили в бой с немцами, он попал в плен, оказался в лагере. Там был многонациональный состав: бельгиец, канадец, англичанин... И вот они организовали в лагере подпольную Олимпиаду, состоящую из шести видов спорта.
— Любопытно, каких?
— Велоспорт, например. В лагере был санитарный барак, а в нем — санитар, служащий немецкой армии, но родом из Лотарингии — практически француз. Ярый антифашист. Он им помогал. В бараке стоял велосипед без заднего колеса. Они приделали туда счетчик и на месте крутили педали. На время. В волейбол играли на площадке, где сушилось белье. Провели, правда, только одну игру и ту не закончили. Два голландца соперничали с двумя бельгийцами, но налетела охрана. Поэтому олимпийскими чемпионами была объявлена Бельгия, которая на тот момент вела в счете. Из самодельного лука стреляли по картонной мишени. Толкали ядро. Вернее, камень. В лагере брусчатку укладывали, камень им достал санитар, принес в сумке. Были и прыжки в длину. Побеждал тот, кто сделает меньший разбег для того, чтобы перепрыгнуть через ров. Ну и бег на корточках. Так наказывали в лагере нарушителей порядка, а капрал Шульц следил за этим с палкой. Это состязание тоже ввели в программу Игр. Потом было закрытие, дипломы. Олимпийский флаг с пятью кольцами сделали из солдатской рубашки. Все эти атрибуты один из заключенных, которому удалось бежать, вынес с собой. И сейчас они хранятся в Варшавском музее.
— А вы первый свой фильм помните?
— «Дело не в рекордах», 1982 год. Я давно таскался с этой идеей. Работал в детской редакции и встречал детей, которые были при спорте, а потом их списывали как неперспективных и они оставались не у дел. Это было для многих трагедией. Этот фильм получил бронзовую награду фестиваля спортивного кино в Каунасе. Медаль та у меня до сих пор хранится. Разные были темы. Инваспорт, например. С Володей Иссатом, нашим известным режиссером, который сейчас работает в Киеве, мы попали как–то в Нью–Хейвен на специальную Олимпиаду. Ехали, признаться, со страхом. Ведь там принимали участие дети, которые имели не только физические недостатки, но были больны и ментально. Оказалось, что эти игры — огромный праздник: большой стадион, тысячи людей. Звезды НБА играли с ребятами в баскетбол. Надя Команечи проводила с ними занятия по гимнастике. Для этих детишек запрыгнуть на гимнастического козла — уже победа. Возглавляла это движение одна из сестер Кеннеди, а международный комитет — Арнольд Шварценеггер.
— Все ваши герои — уникальные спортивные люди с непростой судьбой. А о ком из современных белорусских героев вы сняли бы кино? Об Андрее Арямнове сняли бы?
— Неординарная личность. Не все в его скандальной истории мне видится таким простым, как кажется. Ярлык на человека очень легко повесить. Судьба у него интересная. Не знаю, насколько она сегодня тянет на кино, но, с другой стороны, фильм ведь и не должен ставить точку. Что будет с этим парнем дальше — это вопрос открытый. Вообще, идея хорошая, интересная. Спасибо. Настоящий спортсмен — это всегда личность. Он может быть косноязычным, неуклюжим в поступках, но неизменно сильный духом. Потому что каждую секунду он преодолевает себя. Говоря о современных героях белорусского спорта — это Люда Волчек, наша знаменитая паралимпийка. Мы давно с ней знакомы, и недавно я написал сценарий к фильму о ней, который сегодня находится на фестивале спортивного кино в России.
— Вы сейчас больше спортивный документалист или историк?
— Спорт проходит через всю мою жизнь. Ведь что такое, например, фильмы об Олимпиадах? Это спорт с одной стороны, а с другой — срез времени. Возьмем 1896 год, фильм «Олимпиада несбывшихся надежд». После этих Игр Пьер де Кубертен сказал, что большего разочарования в своей жизни он не испытывал. 1928 год. Фильм «Параллельные игры». Мало кто знает, что в пику Олимпиаде в Амстердаме СССР организовал международную спартакиаду, где участников было больше, чем на самих Играх. Открывал этот фестиваль спорта огромный оркестр, исполнявший «Интернационал», а дирижировал — автор «Интернационала» Пьер Дегейтер. Спортсмены ехали на спартакиаду через Беларусь, через деревни шли группы немецких спортсменов, их кормили и поили местные жители, напутствуя в дорогу. Или вот еще история. В команде США на Играх 1928 года участвовала Альбина Осипович, которая в анкете написала, что она дочь белорусских эмигрантов.
— Вы, получается, археолог человеческих судеб.
— В какой–то степени да. Фильм об Олимпиаде 1936 года — это история взаимоотношений. Когда из других сборных выгоняли евреев, в команду Германии, наоборот, привезли Хелену Майер. Ее привезли из США, вернули немецкий паспорт, чтобы Германию не уличили в нацизме и геноциде. Хотя к тому времени уже существовали концлагеря. Эта Майер, завоевав серебряную медаль в фехтовании, подняла руку в нацистском приветствии, и этого ей еврейская община Америки не простила никогда. А чего стоят отношения между немцем Лутцем и американцем Джесси Оуэнсом! Они стали друзьями, и когда у Оуэнса не получался разбег, Лутц показал ему, где нужно отталкиваться. Оуэнс после этого выиграл «золото». Лутца потом призвали в армию, он был тяжело ранен, лежал на Сицилии в госпитале, но сумел передать письмо своему другу, в котором попросил Оуэнса, чтобы тот был шафером на свадьбе его сына. Когда война закончилась, американец выполнил просьбу.
— А как вы поддерживаете себя в форме?
— В свое время очень активно увлекался велоспортом. А сейчас так: руками утром поразмахиваю — вот и вся моя зарядка.
— 65 лет — это веха?
— Я не чувствую, что это какой–то этап. Вообще, говорят, что 65 — и не юбилей вовсе. Но для себя... Это, наверное, зарубочка. Может, действительно уже пришло время подсчитать, сколько фильмов снял?
