Что делать, когда одолевает тоска?
Архимандрит Савва Мажуко
Печальная дама в сиреневом выплыла из ноябрьского тумана:
— Батюшка, скажите что-нибудь хорошее. Такая тоска...
— А-пель-син.
— Издеваетесь, да?
— Отчего же? Когда мне грустно, знаете, что я делаю? Просто кладу на стол апельсин — у каждого должно быть под рукой маленькое солнце. Где-то хожу и что-то делаю — и бывает, что нет ни сил, ни радости, ни жизни — вязкий бесцветный сон. А дома на столе лежит круглая улыбка из летнего золота. Разве это не утешительное слово — “а-пель-син”? Разве вы можете удержать радость, глядя на этот бескорыстный вызов тоске, на это торжество жизни?
...И все слоны, киты и жирафы, и отважные тигрята согласно и одобрительно закивали:
— Ну конечно — апельсин! Разве может быть иначе!
— Я бы их ел и ел, — мечтательно протянул маленький совеныш, дожевывая шоколадку.
Скажите, пожалуйста! Как тут оказались совята, откуда взялись слоны с флегматичными жирафами? Совершенно неуместные реплики и неавторитетные персонажи! А кто авторитет? Святые люди, конечно. Старцы. Постники. Собор угодников Божиих. Уж никак не совята. Да и мало ли что придет сове на ум, мало ли что угнездится в ее глазастой голове. Что есть сова в своей последней сути? Пернатый вариант кошки. Стог перьев с вечно удивленными глазами. Озадаченный стог. Мы, христиане, привыкли “жительствовать по совету”, а не по совятам, и совет этот — просить у святых и старцев, а не у стога с душой кота. Совят — убрать! Вычеркнуть! Обезвредить! Но, друзья мои, даже святые отсылают нас к апельсинам. Указуют на них с определенностью, не терпящей возражений. Не верите. Не доверяете. Посмотрим? Именно — посмотрим.
Вот передо мной прекрасное издание “Роскошного часослова герцога Беррийского”. Дивное творение живописцев XV века братьев Лимбургов. Какое чувство цвета, какие славные и наивные сюжеты, мирные пейзажи с золотыми драконами, герцог в меховой шапке, крестьяне у очага. Пятисотлетний леопард лижет лапу с сосредоточенным наслажденьем. Дамы в высоких уборах, “в шумных платьях муаровых”. Псовая охота. Веселые крокодилы кусают устало страдающих грешников.
А вот и иллюстрации, изображающие Собор всех святых, — моя любимая картина! Братья-изографы, видно, долго ломали голову над композицией. Ведь как же — Христос и Богородица должны быть в центре, не так ли? Правильно. Они глядят на нас, окруженные сонмом святых, преподобных и мучеников? Безусловно. В таком случае святые, а их много, не могут стоять спиной к Господу? Логично. Значит, они будут изображены спиной к зрителю? Несомненно. А вы видели когда-нибудь святого со спины? Заходили к нему сзади, шли в обход, заглядывали сбоку? Святые всегда к нам лицом, и нимб над головой — круглый и сияющий. И вовсе не трудно изобразить их лицом не к нам, но что делать с нимбами? Это священное сияние целиком должно скрыть голову.
Что же сделали братья Лимбурги? О, эти гениальные художники знали свое дело. Получилась картина, которую я называю “Апельсиновые святые”. Круглые золотые нимбы полностью скрывают головы святых, предстоящих Господу, и Христос с Пречистой Девой кротко восседают на престоле, окруженном настоящими золотыми апельсинами. Каждый святой — как маленькое золотое солнышко, священный и утешительный апельсин в разрезе. Конечно, в этом есть свое юродство, но еще в моей “недалекой” монашеской юности мне врезались в память и сердце слова одного многострадального старца: “Будь ближнему солнышком”.
В этом простом наставлении — мудрость человека с большим сердцем и печальными глазами. Это не от прихотливой романтики, не от книжных добродетелей. От великой любви к людям, снисходительности и сострадания родились эти слова. Такое мог сказать только человек, научившийся воистину соболезновать людям, через себя и свое живое участливое сердце пропускать чужую боль — нет, не бывает для подлинных учеников Христа чужой боли и чужой радости! “Утешайте, утешайте народ мой!” — учил пророк Исаия. А если я принадлежу народу, то сам себя я должен уметь утешить. Поэтому — купите апельсин!
