Советское шампанское пьете? Может быть, как большинство родившихся в СССР женщин, любой искрящийся напиток считаете шампанским? И хотя мы уже точно знаем, чем шампанское отличается от Prosecco (первое производят в одноименной французской провинции, а второе — в итальянской области Венето), а Prosecco от игристого, все еще, случается, попадаем впросак. Недавно мы с подругой были в Венской опере, а лучший напиток для такого случая, конечно, шампанское. Посмотрели на ценник, смутились, но решились. «Два шампанских, пожалуйста!» — гордо говорим мы. Оно искрится — под стать нашему настроению. Но когда официант называет сумму, она оказывается в два с половиной раза больше той, на которую мы рассчитывали. «Но как же, — растерянно говорим мы, — вот тут написано...» Официант снисходительно: «Так это цена на игристое, а это (театральная пауза) — шампанское». Это было лучшее шампанское в моей жизни: правильно охлажденное, из правильных бокалов и выпитое на застекленном балконе Венской оперы (тс–с, о цене ни слова). Так что в названии — суть.
Задумывались ли вы над тем, что шпион и разведчик — это один и тот же человек? Оба тайно собирают информацию, интересующую их государство. Если мы Штирлица (пусть будет все–таки Штирлиц, лучшего имени я не знаю) называем разведчиком и им гордимся, то Мюллер считает его шпионом и тратит массу сил, средств и энергии, чтобы таких вот Штирлицев найти и обезвредить. Каждый честно выполняет свою работу.
Или возьмите пару патриотизм — национализм. Очень часто вы себя считаете и гордо называете патриотом, а ваш оппонент обвиняет вас в национализме (меня друзья–россияне часто обвиняют, особенно когда я им историю Великого княжества Литовского и о первопечатнике Скорине рассказываю).
С чего это я вдруг? Не поверите, на эти размышления меня натолкнула надпись на заднем стекле общественного транспорта в Гомеле: «Я соблюдаю ПДД». А под ней указан телефон ГАИ, по которому нужно позвонить в случае, если водитель автобуса/троллейбуса/маршрутки эти правила нарушает. Задумалась: часто ли звонят? Если нечасто, означает ли это, что все соблюдают? Или дело в другом: мы называем доносом то, что в мире считают полезным для общества информированием компетентных органов?
Вот в Китае есть люди, которые следят за порядком на своем дворе и прилегающей территории. Перед большими праздниками они в новых нарукавных повязках и разноцветных майках с гордой надписью «Добровольный помощник полиции» выносят на тротуар низкие стульчики, сидят, смотрят на дорогу и болтают. Пусть вас не обманывает благостность картинки: чужой на вверенную им территорию не проберется — на то они тут и посажены. Или вот есть еще соседские комитеты, там до самого недавнего времени по поводу политики ограничения рождаемости бдили (ее отменили 1 января): смотрели, не забеременела ли какая женщина незаконно, и в случае чего сигнализировали кому положено. С такими соседскими комитетами и добровольными помощниками штат агентов не нужен: сами все выяснят и проинформируют. Мне показалось или кто–то уточнил: донесут? Я и сама частенько так думаю. Рассуждаю об этой тонкой (или все–таки очевидной?) разнице между информированием и доносительством.
Недавно один знакомый гордо поведал в соцсетях, что «проинформировал кого надо» о том, что водитель маршрутки принимал на борт людей даже тогда, когда все сидячие места были заняты (правилами это запрещается). Всю прошлую неделю я провела в гомельских маршрутках и вспоминала его постоянно: люди, случалось, стояли (именно стояли) плотно — похоже, никто не информировал «ответственных товарищей». Есть в нас какая–то генетическая, что ли, память: мы не верим в информирование, но точно знаем, что такое доносительство. О том, что ябедничать плохо, мы узнаем еще в детском саду. А вот китайцев с детского сада учат «информировать», и я помню, как моя российская подруга проводила с сыном (тоже россиянином, но ходившим сначала в китайский детский сад, а потом и в китайскую школу) «ликбез по–нашему» и объясняла, что то, к чему пытаются его приучить, — никакое не информирование, а чистой воды ябедничество. А от него буквально рукой подать до доносительства.
Самое удивительное, что китайцы, миллионами страдавшие от доносов во время Культурной революции, сегодня продолжают с удовольствием «информировать». И друг друга за это не осуждают: мол, разве можно осуждать человека за то, что он делает полезную для общества работу?
Интересно, а мы когда–нибудь научимся делать различие между информированием, ябедничеством и доносом? Ведь сообщить о нарушениях ПДД — это вроде как правильно, а вот сказать вернувшейся из санатория соседке, что в ее отсутствие муж вечеринки устраивал, — плохо. (Особенно если вы мечтали на эти вечеринки попасть.)
sbchina@mail.ru
Советская Белоруссия № 18 (24900). Суббота, 30 января 2016
