Антикризисная «перестрелка»

Минск есть Минск. Экономика здесь представлена в наиболее концентрированном виде

Ключевая  фигура в  делах  о  банкротстве

Минск есть Минск. Экономика здесь представлена в наиболее концентрированном виде. Естественно, и неудачников того или иного хозяйствования больше, чем в любом другом регионе. В настоящее время в белорусской столице участь прекращения деятельности «светит» 51 тысяче субъектов хозяйствования. Среди них — 18 тысяч юридических лиц и 33 тысячи индивидуальных предпринимателей. Более 6 тысяч субъектов хозяйствования имеют задолженность на общую сумму 838 миллиардов рублей.

Некоторые из них  «выруливают» на дорогу экономической несостоятельности. По количеству таких дел белорусская столица держит первенство: обычно ежегодно их количество  колеблется в пределах 700—800. В настоящее время в производстве Хозяйственного суда г. Минска находится 473 дела о банкротстве, из них только в девяти случаях фигурируют предприятия государственной формы собственности, во всех остальных — частной. Основную массу (420) составляют дела 2007—2008 годов.

В производстве суда находится 309 дел, по которым уже вынесено решение. В двух случаях это были решения о санации должника (ОАО «Минский часовой завод» и ЧУП «Люгри-строй»). Открыто ликвидационное производство по 307 делам.

Мы ориентируем судей на то, чтобы дела о банкротстве рассматривались, насколько позволяет сложная процедура, максимально оперативно, отметил заместитель председателя Хозяйственного суда г. Минска Виктор Курило. Чтобы по возможности полно снимались проблемные вопросы, возникающие при применении  Закона «Об экономической несостоятельности (банкротстве)». Именно решению этой задачи и способствовал организованный Хозяйственным судом столицы семинар, в котором участвовали антикризисные управляющие, представители налоговых и других органов.

Когда  «висит»  субсидиарная  ответственность

Порой дела о банкротстве невозможно завершить из-за длительного взыскания субсидиарной ответственности. Именно по этой причине в Хозяйственном суде г. Минска «зависло» восемь дел на общую сумму 3 миллиарда рублей. Например, взыскивается в порядке субсидиарной ответственности с физического лица в одном случае 1,2 миллиарда рублей, во втором — 371 миллион, в третьем — 900 миллионов…

Судья Евгения Мельникова в своем докладе перед участниками семинара подробно осветила некоторые вопросы привлечения к субсидиарной ответственности, а ее коллега Андрей Рыбалкин ответил на многочисленные вопросы, появившиеся в связи с этим.

Обстоятельно и толково о некоторых вопросах, возникающих при реализации имущества должника, доложил присутствующим судья Хозяйственного суда г. Минска Андрей Бобков.  Мне же хотелось бы подробнее остановиться на вопросе, который вы-звал горячую дискуссию.

«Мы  уже  не  похоронная команда!»

Дискуссия разгорелась в зале после  выступления, посвященного  выплате вознаграждения антикризисным управляющим, судьи Юрия Грушецкого. Вопросы участников семинара касались в основном нюансов, связанных с выплатой вознаграждения  управляющему за  сверхусилия по делу о банкротстве.

Заместитель председателя Хозяйственного суда г. Минска Виктор Курило, давая ответы на них, привел пример противоположного свойства. Порой управляющий предъявляет иск в суд о  привлечении конкретного физического лица к материальной ответственности на сумму примерно 7—10 миллионов. Эта сумма в течение полугода-года взыскивается и затем идет исключительно на выплату вознаграждения управляющему.

— Как известно, — взяла слово управляющая Евгения Кравченко, — вознаграждение нам выплачивается в зависимости от результатов проделанной работы. Но каковы эти результаты, определяется путем субъективного мнения суда. Судья, вынося решение, может и задуматься: а надо ли выплачивать вознаграждение управляющему, особенно если кредиторы не получили реальное возмещение? Думаю, я вправе в таких случаях задать встречный вопрос судье: а всегда ли удается добиваться 100-процентного возмещения? Правильно ли уменьшается порой вознаграждение управляющему, когда он привлекает на помощь бухгалтера?

— Все зависит от конкретных обстоятельств, — ответил Курило и разъяснил: — Я могу привести примеры, когда управляющие привлекают для работы по одному делу двух бухгалтеров, двух юристов. А между тем выясняется, что для того чтобы написать исковое заявление, вполне хватило бы и одного юриста. Эти излишние затраты должны как-то учитываться или нет? Тем более что негативных примеров такого рода можно привести немало. Ваша, антикризисных управляющих, деятельность весьма специфична, регулируется по-другому, чем трудовые отношения либо обычная предпринимательская деятельность. Вам штатные оклады никто не устанавливает, это надо понимать.

— Позвольте сделать ремарку? — поднялся в середине зала управляющий Виктор Винцкевич. — Какие-то критерии оплаты нашего труда должны быть. Мы должны получать доходы, это же наша предпринимательская деятельность. А в результате получается, что невозможно прогнозировать доходы. Например, говорят: надо вывезти имущество. А за чей счет его вывозить? Несколько лет назад нас, управляющих, называли похоронной командой. Да, еще в 2005 году это утверждение было правомерным. Но сейчас нет таких дел. А есть дела и на 12 миллиардов рублей, и около этого. Хотелось бы знать конкретные критерии суда, по которым мы бы работали и получали бы соответствующее вознаграждение за это.

— И у меня тоже ремарка, — откликнулась Евгения Кравченко. — Мы порой и несчастных 525 тысяч не можем получить. А потому нет никакого желания браться за такие дела.

— Вы в поисках критериев. Так вот один из критериев такой: сумма, получаемая от имущества должника, не должна идти только на оплату вознаграждения управляющему — таким был ответ В. Курило.

— Виктор Александрович, давайте поспорим еще, — предложил Виктор Винцкевич. — Мы должны удовлетворять требования кредиторов. Предпринимательская деятельность того же кредитора — это деятельность на свой страх и риск с целью получения прибыли. На самом деле получается, что один управляющий занимается предпринимательской деятельностью на свой страх и риск и  порой не получает за это вознаграждения.

— Вы говорите, — подключилась Е. Кравченко, — что не хотите ущемлять интересы кредиторов. А интересы управляющего, выходит, ущемлять можно?

— Должен быть какой-то баланс в этих интересах — кредиторов и управляющего. Институт банкротства в дальнейшем будет функционировать не только за счет усилий управляющих, но и кредиторов. Вы, управляющие, также заинтересованы в этом, а значит, и в том, чтобы не было претензий к вам со стороны правоохранительных органов, проверяющих.

— Каждое мое вознаграждение режется судом наполовину. Правильно ли это? Что предпринимать в таких случаях? — спросил управляющий Павлович.

— Обжалуйте, — предложил судья ВХС Степан Турмович.

Так  дела дальше не  пойдут

— Мы сообща подняли тему, которую не сейчас, а в будущем придется решать, — заявил в заключение В. Винцкевич.

— Эта проблема касается прежде всего вашей работы. Все бы было хорошо, если бы вы заканчивали ликвидационное производство в течение срока, который вам дается судом. Но вы постоянно находите объективные причины для продления сроков ликвидационного производства. Поэтому и в вопросах выплаты вознаграждения надо находить разумный подход. Никто  не хочет обижать вас, управляющих. Но и нельзя допускать, чтобы все деньги уходили на ваше вознаграждение и при этом ничего не оставалось кредиторам. Вы приходите на проблемное предприятие и должны думать прежде всего о том, как найти развязку его проблем, а не только о том, как получить хорошее вознаграждение, — сделал резюме судья ВХС Степан Турмович.

— К каждому конкретному делу мы будем подходить индивидуально при определении вознаграждения. Не будет такого подхода: делал что-то или нет управляющий по делу об экономической несостоятельности (банкротстве), а минимальное вознаграждение получи, — поддержал коллегу В. Курило.

Виктор Александрович знал, о чем говорил. Только в этом году за ненадлежащее исполнение своих обязанностей (в основном за несвоевременное представление отчетов) управляющим  вынесено 10 частных определений. В ряде случаев управляющими  допущены и нарушения по очередности удовлетворения требований кредиторов, превышение полномочий, непринятие мер по привлечению виновных лиц к субсидиарной ответственности. Одновременно частные определения были направлены и в адрес Департамента по санации и банкротству  Минэкономики для принятия соответствующих мер. Реакция департамента — составление протоколов об административных правонарушениях и направление их в суд.

Нельзя не замечать и того, что порой управляющий указывает в своих отчетах максимальное количество часов, затраченных на ведение одного дела у одного судьи. Представляя отчет другому судье, он указывает такое же количество затраченных часов за этот промежуток времени. Получается, что управляющие либо трехжильные, либо одновременно живут в нескольких измерениях? Конечно, замалчивать такие факты нельзя.

Проблема обострилась потому, считает судья А. Бобков, что многие предприятия, которые попадают в процедуру банкротства, там быть не должны. Это субъекты без имущества и достаточных денежных средств, необходимых как на возмещение кредиторских требований, так и на достойную зарплату тех управляющих, что ведут конкурсное производство. Поэтому сталкиваться лбами управляющим и судьям бессмысленно.

Свою небольшую точку, как сам высказался, поставил в дискуссии, развернувшейся в ходе семинара, и заместитель директора Департамента по санации и банкротству Министерства экономики Станислав Садовников. Он уловил настрой большинства антикризисных управляющих рассматривать институт банкротства в качестве извлечения предпринимательского дохода. И заявил прямо: так дела дальше не пойдут. Ведь институт банкротства создавался прежде всего для того, чтобы все предпринятые риски находили свое логическое завершение.

Логическим же завершением семинара стало предложение руководителям Хозяйственного суда г. Минска, высказанное антикризисными управляющими, в дальнейшем проводить такие мероприятия регулярно.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter