– Это моя давняя мечта. Первым делом я поговорил с нашим продюсером Константином Меладзе – он был не против, чтобы я попробовал себя в новом качестве. Я счастлив, хотя не все далось так легко, как хотелось бы.
Мне всегда было сложно делать несколько вещей одновременно, а именно это необходимо уметь телеведущему. Он должен слушать людей в студии, слышать «голос в ухе», который постоянно корректирует и подсказывает, моментально реагировать и при этом не забывать, что все время находится в кадре. Надо быть красивым и естественным, не делать глупое лицо, не теряться.
Первый день был очень трудным, в какой-то момент я даже подумал: «И зачем согласился?» Но окунуться в новое всегда интересно, ведь я всю жизнь занимался лишь одним – музыкой: пою с пяти лет. На второй день я пришел уже с боевым настроем, был готов к испытаниям. Но с каждым днем нагрузка увеличивалась. Снимали в сумасшедшем ритме, выдержать который помогали чувство ответственности и хорошая физическая подготовка. Хотя однажды просто отрубился от усталости. После седьмой программы мне нужно было переодеться, я зашел в гримерку, упал на диван и моментально заснул. Меня будили минут 15, потому что съемка-то не останавливалась – вся студия ждет, а меня нет. Еле разбудили и привели в чувство.
– В шоу «Саранхэ» участники делятся личным. А вы сами открытый человек?
– Я азартный, обожаю всевозможные игры, но вот делиться подробностями личной жизни точно не готов. Пожалуй, самый закрытый в нашем коллективе. Хотя я и артист, но «создавать хайп» на своей жизни точно не буду. Нам повезло, что у нас такой замечательный продюсер, который не приветствует подобной политики. Они и сами с братом Валерой всегда избегали ажиотажа вокруг своих персон. У нас все по-настоящему, и Костя одобряет, что мы скрываем свою личную жизнь, отделяя ее от профессии. Тем и прекрасна личная жизнь, что в семье, рядом с близкими ты можешь абстрагироваться от всего напускного, отдохнуть от шумихи. Ведь и родители не воспринимают меня как артиста, я для них прежде всего ребенок. Когда приезжаю, мама так же балует меня пирожками и прочими вкусностями, как в детстве. Папа дает советы, наставления.
– Да, в этом году я смог сделать ей еще один подарок – она увидела шоу со мной в роли ведущего. Это помимо нового телефона, который мы ей подарили. Мама очень радуется моим победам, они с папой даже были на съемках программы. Тогда они как раз очень удачно прилетели ко мне в гости из Казахстана и смогли первыми оценить меня в новой роли. Остались довольны, похвалили и, наверное, впервые в жизни не давали никаких советов.
– Артистам свойственно следить за модой и стилем, а вас можно назвать модником?
– Некоторые меня так называют, но я себя таковым не считаю. Если сравнивать с коллегами по группе, то я, скорее, такой антимодник. Не особо парюсь по поводу одежды, потому что переболел этим еще в детстве. Лет до 13 донашивал одежду за своим старшим братом и порой обижался, когда ему покупали новые вещи, а мне нет. Но это было хорошим стимулом: я очень рано стал самостоятельным, решив, что должен начать зарабатывать. И в 14 уже работал и был финансово независим от родителей.
А на что еще тратить деньги молодому человеку, школьнику, как не на красивую одежду? В тот период хотелось только девичьего внимания, и я все деньги спускал на шмотки. Причем приобретал вещи в дорогих бутиках, в то время как мои сверстники одевались в основном на рынках. Футболка, например, у меня стоила минимум 50 долларов, что по тем временам было очень дорого. Лет до 20 мне было безумно важно, как я выгляжу, – если не носил одежду более года, считал ее уже немодной.
– Любовь к модным вещам и подтолкнула вас к созданию собственного бренда?
– Эту идею я вынашивал несколько лет – после того как побывал в Южной Корее. Помню, оказался там в торговом центре и пришел в восторг. Мы ведь все привыкли, что в наших магазинах 90 % вещей представлено для прекрасной половины и только 10 %, где-нибудь в уголке, мужские наряды. Так вот, в Корее все наоборот: 90 % вещей для мужчин и только 10 % – для дам. Когда полетел в Корею, взял самые яркие вещи, как я думал. И был самой настоящей серой вороной! Все парни там невероятно модные.
Правда, одежда моего бренда получается унисекс – пользуется большим спросом у девушек тоже. Я сам придумываю все модели, а художник их зарисовывает. Я бы охарактеризовал наш стиль как стрит-стайл – молодежная одежда и на выход, и повседневная. Нет, пожалуй, только классики: для этого мне надо еще повзрослеть, дорасти до костюмов.
– Вы Лев по гороскопу, обычно они любят роскошь, дорогие аксессуары. Это про вас?
– Только в каких-то определенных моментах. Например, люблю отдыхать «дорого-богато» – вот это, пожалуй, про меня. На отдыхе стараюсь не экономить, тем более что он случается крайне редко. А тратить бешеные деньги на украшения и аксессуары перестал после того, как обокрали мою квартиру в Казахстане. Я коллекционировал часы, среди них были и очень дорогие. После того случая ношу самые обычные часы, которые мне просто нравятся. А вот что по-настоящему люблю, так это солнечные очки, у меня большая коллекция. Но не акцентирую внимания на ценнике – покупаю, что нравится. И мои очки есть, наверное, у всех моих друзей: постоянно то забываю, то просто дарю. Люблю и аксессуары – цепочки, браслеты, без них ни один образ не обходится.
– А несмываемые украшения – татуировки – как давно появились в вашей жизни?
– Первая, лев в виде индейца, – в 2015 году, сразу после того, как победил в шоу «Хочу к Меладзе». Сделал ее у себя на родине, в Казахстане. Тату постепенно разрасталось, каждый рисунок отмечает какое-то важное событие в жизни. Лев-индеец – это, собственно, я и есть: я и по гороскопу Лев, и в душе себя им ощущаю. А индейцы мне тоже очень близки. Так что совместил два любимых образа. И после этого лев перешел на логотип моей одежды.
Дальше продолжил татуировку рисунком Полинезии. Затем появилась девушка, волк, девочка-индианка, дедушка-индеец – в общем, настоящее индейское племя.
– Кто создал тот образ, в котором вы выступаете?
– Я всегда любил экспериментировать с прической, но это не было следованием моде: с моей восточной внешностью достаточно тяжело соблюдать модные тенденции – не все идет. То, что у меня есть бородка, – большая редкость, потому что у корейцев практически нет растительности на лице. Однажды я проснулся и понял, что жажду чего-то нового, перемен в образе. Позвонил Косте и сказал, что хочу перекраситься. Костя без вопросов разрешил.
Но опять же из-за национальной специфики у меня такой яркий пигмент, что цвет совсем не держится на волосах. Мне очень быстро надоело с этим возиться, и я все состриг, а потом отрастил заново. Впервые в жизни отрастил волосы до такой степени, что не знал, что с ними делать. И друг предложил заплести дреды, хотя я даже представить подобного не мог, как-то брезгливо к ним относился. Очень много легенд ходило о том, как их делают и какие компоненты вплетают, но на деле все оказалось неправдой. Просто нужно сменить привычный шампунь на мыло по уходу за дредами – иначе они расплетутся.
– Как сильно отличается ваш образ в жизни от сценического?
– Когда мы только создали группу, спросили Константина Меладзе о том, как будем одеваться. И он ответил: «Мне в вас все нравится. Оставайтесь собой». Так что мы на сцене и в жизни одни и те же. Конечно, на важных мероприятиях и съемках с нами работают стилисты, случаются эксперименты с дизайнерами, которые создают смелые, порой неординарные образы. Но мы все заранее обсуждали и выбирали, насильно нам ничего не навязывали.
– На кого равнялись, когда разрабатывали свой стиль?
– Ни на кого, но мне очень нравится, как одевается Джастин Тимберлейк, особенно то, что он всегда носит костюмы с кроссовками. У меня плоскостопие, и я ношу в основном кроссовки: они составляют 90 % обуви в моем гардеробе. Свои первые фирменные кроссы я купил с первой зарплаты в секонд-хенде. Они мне были велики на пару размеров, и благодаря этому я проносил их года четыре.
Привез вам сегодня памятную для меня пару. В ней я записывал песню «Будь первым» совместно с легендарным боксером Роем Джонсом-младшим. Моей задачей в этом клипе было бегать по горам и плавать в озере в ледяной воде. А снимали в декабре прошлого года. И вот эти кроссовки пережили со мной все испытания. С тех пор я их больше не ношу, храню в память о той встрече.
Еще люблю рваные джинсы. Самые первые сделал себе сам. Тогда продавали только обычные широкие джинсы, которые мне казались совершенно некрасивыми. И что я делал: подрезал низ, подворачивал, потом брал пилку для ногтей у своей старшей сестры и пилил джинсу – до тех пор, пока волокна не расходились и не появлялись белые нити. Если просто разрезать, то нити не будут висеть. А научил меня этому папа, который в свое время был еще тем модником. Во времена его молодости в СССР вообще не было понятия потертых джинсов, и модники драили их кирпичом, чтобы создать потертости.
Лика Брагина, ООО «ТН-СТОЛИЦА» (специально для «ЗН»),
фото Юлии ХАНИНОЙ
