В Советском Союзе социологию долгое время считали «лженаукой» и «буржуазной блажью», но потом посмотрели внимательно на опыт Запада и одумались. Любому государству полезно быть в курсе того, о чем думают его граждане, оценивая события и процессы, происходящие вокруг них. А как еще можно узнать обо всех нюансах общественного мнения, как не прибегнув к помощи социологических опросов? К сожалению, в представлении обывателя социолог — это человек, который пристает к вам на улице с докучливыми вопросами, уговаривает ответить на них по телефону, стучится в дом со своими анкетами… Однако на самом деле тематические опросы только маленькая часть сложной, но интересной работы социолога. О том, в чем она заключается, нам в интервью рассказал гуру белорусской социологии — директор Центра социологических и политических исследований БГУ доктор социологических наук, профессор Давид РОТМАН.

— Социология — это наука об обществе, о процессах, происходящих в нем. А социологические исследования, в принципе, нужны для того, чтобы получать информацию, которая должна ложиться в основу принятия управленческих решений. Не будь этого, управленческие решения будут приниматься не в том ключе, какими их ожидали бы видеть люди. Так что это очень важно для всех и каждого.
— То есть в момент, когда к вам на улице подходит человек с папкой-планшетом и начинает задавать вопросы, стоит быть предельно серьезным?
— Понимаете, люди, подходящие к вам на улицах с планшетом, — это в определенной степени нарушение правил проведения социологических исследований. Такой метод сбора информации уместен при комплексном исследовании, но не более.
Да, в таком случае интервьюерам удается опросить много людей — сто или даже тысячу за день. Но если не соблюдать определенные правила, то может получиться так, что результатом их опроса будет лишь мнение опрошенной тысячи респондентов, но отнюдь не мнение жителей страны в целом. Подходят к вам на улице ведь только потому, что, предварительно заглянув вам в глаза, сделали вывод, что вы человек добрый и культурный, а значит, не пошлете человека с анкетой подальше. Будете отвечать на поставленные вопросы. Но это ведь, согласитесь, неправильно. Каждый гражданин страны должен иметь равное с другими право попасть в так называемую выборочную совокупность.
— Как же тогда работают социологи?
— Перед проведением любого социологического исследования сначала делается серьезная выборка. Я вам опишу простейший вариант: на первом этапе берутся все населенные пункты страны — большие, малые и средние города, села. Составляются списки и методом случайного отбора в каждой области определяются такие точки на карте. Чаще всего это делается путем жеребьевки. Определили — дальше в каждом отобранном населенном пункте такой же жеребьевкой, или по сочетаниям первых букв, либо еще как-то случайным образом определяются улицы, потом также случайным образом — номера дома и квартиры. А уж там опрашивается только тот человек, день рождения которого по дате ближе всего к тому моменту, когда интервьюер позвонил в дверь.
Если человека не оказалось дома, интервьюер не имеет права звонить к соседям и проводить опрос у них — он обязан следовать по маршруту далее, а к хозяину квартиры, которая была определена в результате выборки, вернуться позже.
Вот тогда мы действительно случайно выбираем человека, с которым затем работаем. А теперь представьте: для любого исследования нужно опросить не менее тысячи респондентов. Меньше никак нельзя — тогда не будут работать законы вероятности, а случайность отбора крайне важна. Соблюдение всех правил означает, что каждый человек из всей страны мог попасть в эту выборку и что ошибки при подведении результатов исследования не будет.
— Но, может быть, она все-таки закрадется?
— Чтобы избежать таких моментов, в каждой анкете, в каждом бланке интервью в конце существует так называемый демографический блок. Опрошенных разбивают по группам — по полу, возрасту, образованию. Эти данные сравнивают с данными последней переписи населения. При качественно проведенном опросе они должны быть примерно одинаковыми, допускается погрешность максимум плюс-минус 5 процентов. А если опрашивались больше чем тысяча человек, то и того меньше. В случае если результат не устраивает, производится такая операция, как ремонт выборки — дополнительное анкетирование.
Но на этот раз применяется «метод снежного кома». У случайно отобранного человека берем контакты его хорошего знакомого, а у того выясняем, как связаться с его знакомыми, которые подходят нам под необходимый социальный портрет. Например, для исправления испорченной анкеты нужен примерно такой же респондент, мужчина, 25—35 лет, с высшим образованием, холостой. Находим такого кандидата и опрашиваем.
Мы постоянно следим, чтобы результаты были адекватными. А нужно ведь еще быть абсолютно уверенными в том, что интервьюеры шли по правильному маршруту, соблюдали технологию. Чтобы выписанные номера домов совпали с заданием, они заполняют маршрутный лист, который впоследствии попадает к руководителю опросной сети. После того как все анкеты на руках, он перепроверяет 10—20 процентов опрошенных способом так называемого повторного посещения. Чаще всего при проверке звонят по телефону и уточняют, действительно ли приходил интервьюер, о чем спрашивал и как долго длился разговор. Если выяснится, что где-то есть прокол, то заполненный опросный лист изымается и выбрасывается, а интервьюер наказывается за обман.
— Давид Генрихович, а бывали ли прецеденты, когда социологи ошибались?
— Да, вот буквально недавний пример. Накануне выборов в Великобритании большинство опросов, которые проводились в ходе электоральной кампании, показывали, что партия Дэвида Кэмерона должна проиграть. Однако она не только выиграла, но и усилила свое присутствие в британском парламенте. Это очень необычно, ведь опросы проводили разные социологические агентства и у всех результаты были примерно одинаковыми.
Точно так же «ошиблись» социологи и на последних выборах в Польше. Судя по данным опросов, Бронислав Коморовский должен был оказаться на позиции лидера в первом туре. Но оказалось, что это место занял его главный соперник. Он, кстати, и победил в итоге голосования уже во втором туре. Мы стали активно искать причины ошибок наших коллег. Обратились к коллегам в разных странах. Анализируем их предположения. Так что надеюсь: в наших электоральных исследованиях неправильных данных не получим.
— Скажите, а политические опросы — зачем они проводятся?
— Не только для того, чтобы понять, какой политик сильнее своих оппонентов и может победить в выборах. Задать вопрос типа «Если бы в ближайшие выходные состоялись выборы, за кого бы вы проголосовали?» — это лишь одна задача. Параллельно респондентам задаются вопросы, которые могут подсказать кандидатам, в каком направлении им стоит двигаться. На какие моменты стоит обратить внимание, в каких сферах стоит усилить свое присутствие, а в каких — ослабить. Каждый такой опрос — ценный массив информации.
— Центр социологических и политических исследований БГУ уже много лет проводит электоральные исследования: предвыборные, в день выборов и после выборов. Сколько таких исследований вы провели?
— Я уже со счета сбился. Первый такой опрос мы проводили еще в 1989 году накануне выборов народных депутатов СССР — это была первая в стране свободная электоральная кампания, первый глоток чистого воздуха горбачевской эпохи. С тех пор ни одних выборов мы не пропустили — президентские, парламентские, в местные Советы депутатов. Сейчас мы готовимся к президентским выборам, которые пройдут осенью. Как раз проводим стартовый опрос, скоро информацию соберем, подытожим, проанализируем. Примерно в середине июня будут готовы результаты.
— Наверное, вы часто сталкиваетесь с такой проблемой: люди не всегда предельно честно отвечают на вопросы интервьюеров…
— Бывает. Перед интервью мы обычно очень просим людей, чтобы они отвечали предельно откровенно — так, как это есть на самом деле. Честность — она ведь в интересах не только социологов, но и людей, которых опрашивают. Представьте, если респондент покривит душой, соврет, и в итоге будет принято решение, которое его совсем не устраивает…
Очень часто в этом вопросе важна личность интервьюера. Мы своих специалистов отбираем очень тщательно. Они должны быть коммуникабельными, открытыми, уметь располагать к себе и должны сделать все, чтобы респондент мог бы им доверять.
— Не верится, что в арсенале социологов нет никаких приемов и уловок.
— Конечно, они есть. Бывают случаи, когда на поставленные вопросы опрашиваемый по умолчанию не может ответить честно. Например, мы проводили исследование по девиантному поведению, на предмет употребления наркотиков. Понятно, что на прямой вопрос «Принимаете ли вы наркотики?» отрицательно ответят и те, кто не принимает, и те, кто принимает, — на всякий случай. Поэтому использовалась целая система «вопросов-ловушек»: «Какие наркотические вещества вы знаете?», «Какой эффект дает употребление того или иного наркотика?», «Знаете ли вы, где можно купить наркотики?». Когда человек, отвечая на этот блок, проявляет неплохое знание проблемы, сложно поверить в то, что он хотя бы раз в жизни ничего подобного не пробовал.
— Кто обычно заказывает социологические исследования?
— Заказчиков много — это и различные государственные органы управления, и международные организации, и коммерческие фирмы. Мы проводим большое количество различных исследований. В их числе международные проекты. Например, «Новый демократический барометр» (NDB), «Европейские ценности» (EVS), «Послевыборные исследования в Республике Беларусь» в рамках Всемирной ассоциации по изучению электоральных систем (CSES). Мы представляли и представляем страну в 10 проектах по линии INTAS и седьмой рамочной программы Еврокомиссии. Сейчас по заказу Международной финансовой корпорации (МФК) мы проводим исследование на границе — смотрим, сколько требуется времени на паспортный контроль при поездках в Польшу и Литву.
НАШЕ ДОСЬЕ
Давид Генрихович Ротман — белорусский социолог и политолог, доктор социологических наук, профессор.
Один из создателей и руководителей Всесоюзной социологической программы «Общественное мнение», которая была создана Госкомитетом СССР по народному образованию для выполнения научно-исследовательских проектов, направленных на изучение социальных процессов. Осуществил ряд проектов по изучению общественного мнения перед выборами в органы управления Беларуси. Является одним из главных разработчиков методологии оперативных социологических исследований. Создал ряд оригинальных методических разработок в области электоральных исследований, обеспечивающих продуктивность этого вида изучения общественного мнения, замера уровней социальной напряженности в обществе; технологии сложных рейтинговых замеров в политическом и информационном поле. Опубликовал более 350 научных работ. Принимал участие в качестве координатора и руководителя во многих международных проектах. Возглавляет ЦСПИ БГУ с декабря 1996 года.
benko@sb.by