-Вы участвуете в программе Первого канала «Точь-в‑точь». Кто из артистов, в чьи образы довелось перевоплощаться, вам ближе?
– Думаю, что об этом можно судить по легкости. Если начинаешь вкладывать в создание образа невероятно много труда, значит, персонаж на тебя не садится. Работая над ролью Валерия Леонтьева, я репетировала очень серьезно и долго, чтобы как‑то попасть в голос, пластику. К счастью, задержались съемки. Будь на подготовку его образа всего неделя (это на «Точь-в-точь» средний срок), даже не представляю, что бы из этого получилось. Сама его пластика у меня пошла уже только на сцене. А до этого я репетировала хоть и долго, но безуспешно.
Сначала съемку назначили на одну дату, потом все передвинулось на три недели, в результате чего можно было репетировать целый месяц. Позже я поняла, что это правильный срок, примерно столько времени и нужно на подготовку. Создавать образы в условиях цейтнота – кошмарный ужас. Даже текст не успевает как следует утрястись в голове, особенно если он на иностранном языке. А смотреть в суфлер мне нельзя: сразу выхожу из образа.
Но большинство остальных ролей далось намного проще – никто не сравнился с Валерием Яковлевичем. Почему‑то было очень легко делать Людмилу Сенчину, сразу почувствовала себя именно так, как нужно. Легко далась и Эми Уайнхаус – потому что я хорошо знала, что она делала, видела ее живьем на концерте.
– Но Леонтьева‑то вы тоже видели живьем неоднократно.
– Более того, ездила с ним на мои первые гастроли: когда только переехала в Москву и успела записать всего две песни, исполняла их у него «на разогреве». Но мы с ним давно пересекались. И если я его видела на концертах, то просто за кулисами, полностью программы не смотрела. А изучать выступления по записям – совсем не то. Монтаж мешает разобраться в тонкостях, и в целом ухватить суть образа труднее.
– Валерий Яковлевич не позвонил после выхода программы, не сказал «видел-видел»?
– Мы так плотно не общаемся, не созваниваемся. Поэтому даже не знаю, видел он или нет. Его приглашали на съемки выпуска, но как раз был разгар пандемии, и он не поехал.
Мэрилин Монро в исполнении Алены Свиридовой в шоу «Точь-в-точь»– Если создавать его образ было настолько тяжело, почему не отказались?
– Да потому что сама его предложила! Только я хотела сыграть Леонтьева 1970‑х годов – совсем тоненького, молоденького, прыгучего, скакучего. Я вдруг подумала, что у меня сейчас лицо похоже на его тогдашнее. И в целом тот образ мне подходил. А редакторы подкорректировали мою идею – решили, что надо делать Леонтьева гораздо более зрелого. Тут и начались сложности. Вообще все, что я делала в «Точь-в-точь», – я все сама хотела. Или мне нравилась определенная песня, или сам артист…
– Быстро согласились участвовать в программе? Ведь понятно было, что это нервное и трудозатратное мероприятие.
– Сразу ответила да. Мне нравится развлекаться таким образом, вообще люблю пробовать что‑то новое. Конечно, был стресс из-за сжатых сроков. Будь все чуть-чуть поспокойнее, это было бы сплошное удовольствие. Но предложению я обрадовалась.
– Как вам далась история с коронавирусом? Ведь одни чуть не умерли – не от вируса, а от страха, от новых ограничений, другие умудрились выжать и из этого лимона лимонад.
– Как только началась вся эта петрушка, я решила обливаться холодной водой. Это был мой ответ коронавирусу. Ну не знаю, поэтому или не поэтому, но я, тьфу-тьф-тьфу, еще им не болела и вообще не сильно болела гриппом и ОРЗ. Весной я была в Москве, летом – на крымской даче, в Керчи, а потом вернулась. В Крыму, кстати, абсолютно не было паники, все жили как обычно.
– А раньше не обливались?
– Только летом вот на даче. А тут стала и в Москве, каждый день, независимо от времени года. По сей день обливаюсь, теперь это для меня как чистка зубов.
Алена Свиридова с сыном Василием
– Старший сын Василий у вас далеко, в Канаде, а младший, Гриша, с вами. Не пытались и его приучить?
– Ни одного человека не смогла привлечь в свою секту, как ни старалась. Все от меня шарахаются, как от чумы, говорят: «Нет, нет, никогда. Лучше смерть!»
– Грише в январе исполнилось 17 лет. Переходный возраст в разгаре?
– Уже, слава богу, в загаре. Самый зверский период закончился, сейчас все приходит в норму. Мы опять стали очень много времени проводить вместе. Он в этом году оканчивает школу, поэтому у него немного напряженный график.
– Он же в кадетском корпусе?
– Был, но ушел. Какие‑то тамошние моменты до сих пор с удовольствием вспоминает, но два последних года учится в школе с уклоном в актерское мастерство. Хотя у него есть музыкальные способности, занятия музыкой он забросил, но сцена его манит, только театральная. Посмотрим, что у него получится на этой стезе: будет поступать на актерский факультет. Я для этого не делаю ровным счетом ничего. Он очень самостоятельный, хочет пройти этот путь сам. Я сказала, мол, давай, вперед и с песней.
– То есть у вас растет человек, которому очень интересны театр и кино. Обсуждаете фильмы, роли? Или он скажет: «Мама, ты ничего не понимаешь» – и все, разговор о прекрасном окончен?
– К счастью, обсуждаем. Нам нравится одно и то же и не нравится одно и то же. Опять стали совпадать вкусы. Хотя было время, когда мы жили в контрах и Гриша все делал наперекор и просто не мог себе позволить любить то, что люблю я. Дерзил и петушился, но сейчас унялся. Мы с ним ходим в театр. Например, недавно смотрели «Идеального мужа» и «Карамазовых» Константина Богомолова, нам обоим очень понравилось. В Большой театр мы тоже ходим, и необязательно на что‑то авангардное, но и на классические балеты типа «Жизели», и их он любит. Так что вполне возможно, это и правда его.
Певица с сыном Гришей
– Какие у вас с ним еще общие интересы?
– Человек в 17 лет уже должен жить своей жизнью, а не разделять все мамины увлечения. Я бы очень хотела, чтобы у меня был в соратниках Гриша, но его надо отпустить в свободное плавание. Конечно, он сильно меня любит, но все равно выберет поездку с друзьями, а не с мамочкой. И странно было бы, если бы в его возрасте приоритеты расставлялись иначе.
– Трудно его отпускать? Напоминаете себе специально: «Я в 17 лет хотела принимать решения самостоятельно, забота родителей меня страшно раздражала, их советы впрок не шли, значит, надо взять себя в руки и дать Грише свободу, не обижаться на него»?
– Этот период у меня прошел. Он был, когда у сына начался подростковый «козлизм». Тогда я очень сильно на Гришу обиделась. Потому что он вдруг внезапно начал вести себя совершенно по-хамски. Прямо удавить его хотелось! И приходилось себе напоминать, что это трудный возраст, это, наверное, пройдет.
– Мне кажется, скоро у вас общих тем будет больше. Ведь у вас такие увлечения, которые молодые люди просто обожают! В предыдущем интервью вы рассказывали, что благодаря старшему сыну Васе стали прыгать на его любимом батуте, а он благодаря вам занялся вашим любимым виндсерфингом… Кстати, до сих пор любите то и другое? Или открыли для себя что‑то новое?
– У меня в прошлом году была небольшая травма – не на батуте, но я подумала, что, пожалуй, с ним стоит притормозить, быть поосторожнее. Все‑таки это достаточно травмоопасный вид спорта. Новое увлечение действительно появилось, оно связано с водой, которую я обожаю. Открыла для себя фридайвинг (это подводное плавание без акваланга, на задержке дыхания).
– Вы все время пробуете себя в разных областях. Два года назад у вас вышла вторая книга – «Счастье без правил». Нравится вам писать не музыку, не песни, а книги? Планируете ли третью?
– Планы‑то есть. Но мне, чтобы взяться за дело, нужны четкие договоренности. Первые книги я написала, потому что уже были договоры с издательством. Вот когда мне ставят сроки, я просто сажусь и делаю. Потому что писательство – это тяжелый труд, ежедневное многочасовое сидение за компьютером. Этим невозможно заниматься просто так, в свободное время, когда вдруг появится настроение. Пробовала для ускорения процесса наговаривать на диктофон, но легче не стало: все равно потом сидишь маешься. Может, надо развить соответствующий навык? Пока мне проще сразу писать: сажусь, открываю файл – и сразу хорошо думается, и текст я почти не редактирую. Как пошло, так и идет. Говорю о книгах и предвкушаю, как займусь уже творчеством! Потому что последние месяцы все силы были брошены на другое важное дело.
– Какое?
– На ремонт в студии. Он только что закончился. Ужасно осточертел, говорить о нем без содрогания не могу! Я делала не один в своей жизни – и в квартире, и на даче. Но этот был хуже всех, потому что студия находится в подвальном помещении и там проходят все коммуникации, причем не только нашего дома, но и парочки соседних. И все они были столетней давности, и все мы меняли сами, потому что иначе трубы протекали. Жуткий капитальный ремонт длился два с половиной года, но в пятницу сделали последний штрих – установили сантехнику. И теперь у меня не студия, а картинка. Сейчас там приятно находиться и можно делать все что угодно: репетировать, рисовать, писать! В честь этого прекрасного события я даже написала песню. Ну не целую – одну строчку. Переделала собственное произведение и теперь целыми днями пою на мотив «Просто кончилась зима» другие слова – «Просто кончился ремонт».
Елена ФОМИНА,
ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»),
фото из личного архива Алены Свиридовой
Алена Свиридова
Родилась: 14 августа 1962 года в Керчи
Образование: окончила музыкально-педагогическое отделение Минского государственного педагогического института
Семья: сын Василий, 38 лет, программист; сын Григорий, 17 лет
Карьера: работала концертмейстером и актрисой в минском драмтеатре, пела песни собственного сочинения. Переехав в Москву в 1993 году, вышла в финал программы «Песня-93» с хитом «Просто кончилась зима». В 1994-м клип на ее песню «Розовый фламинго» занял первое место на конкурсе канала BIZ-TV. Потом были сочиненные и исполненные ею песни «Никто, никогда», «Бедная овечка», «Настоящая мужская любовь». В 2004 году стала заслуженной артисткой РФ
