Группа «Непара» в новом составе: Марианна Арутюнян, Александр Шоуа и Дарья Храмова.– Родители с ранних лет привили мне зависимость от музыки. Они сами музыканты, мама очень хороший педагог, репетитор по фортепиано, папа весьма неплохо играл на барабанах, у него был свой коллектив, в котором и я начинал. Мамин брат классно пел и играл на бас-гитаре в папином коллективе. У них был замечательный творческий союз и в доме, кроме музыки, практически ни о чем не говорили.
– Ребенком вы не пытались бунтовать, когда вас отдали в музыкальную школу? Мальчики ведь такое не очень любят.
– Не помню. С четырех лет я стал ходить в музыкальную школу, в пять лет пошел в общеобразовательную. Родители посчитали, что я уже готов. Хотя, как я сейчас думаю, психологически не был готов. Но вокруг царила дружественная атмосфера, потому все получилось. Моей младшей дочери сейчас семь с половиной лет, а она еще только этой осенью пойдет в школу, я в этом возрасте уже в третьем классе был.
– А правда, что вы родились в такси?
– Да, я был старшим из четверых рожденных мамой детей, и меня угораздило родиться в такси по пути в роддом. Папа, видимо, долго искал черную «Волгу», чтобы с помпой отвезти маму в роддом, но не нашел, и пришлось везти на обычной желтой. И мама неожиданно для всех родила практически за минуты, принимал меня водитель такси, а папу в это время тошнило поодаль, на берегу моря, от внезапно накатившего страха. Раньше ведь таксисты были подготовлены к любым внештатным ситуациям – могли сделать искусственное дыхание, принять роды, наложить шину на сломанную руку или ногу. Таксисты в Советском Союзе – это была даже не профессия, а призвание, отдельная каста очень уважаемых людей.
– Какие значимые события вашего детства и юности, как вы считаете, вас сформировали?
– Поворотных моментов было множество на самом деле, в основном все было связано с музыкой. Мой первый детский музыкальный коллектив, музыкальная школа, первое выступление на сцене, первое произведение, которое подобрал по слуху, а не по нотам. Мои родители решили, что я буду музыкантом, и я даже не задумывался, что может быть иначе. И они были правы. Считаю, что родители, которые дают ребенку самому выбрать будущую профессию, совершают большую глупость, желая, видимо, избавиться от лишних хлопот. Ребенок всегда выберет что‑нибудь попроще и полегче, где не надо прилагать усилия. Он никогда не пойдет по пути наибольшего сопротивления. Мама с папой очень рано разглядели во мне какие‑то задатки и пытались всячески их развивать, и у них все получилось.
– Ваш творческий путь, если сравнивать его с другими музыкантами, насколько был тернист?
– У настоящих музыкантов путь действительно всегда тернист. Только через тернии к звездам, и никак иначе! Через боль – к науке, как говорят каратисты. У людей другого склада ума – меньше музыканты, больше коммерсанты – путь обычно бывает более гладким. Через собственную голову я никогда не переступал, всегда все было в рамках морали и приличия.
– Почти 20 лет назад родилась на свет ваша группа «Непара». Что вспоминается из тех лет, когда вы стали популярными?
– Кроме хорошего, почти ничего. Но проблема в том, что, если все так было хорошо, почему же мы в итоге расстались (с солисткой группы Викторией Талышинской. –Прим. «ЗН»)? Я не могу работать с человеком, когда он приходит на работу именно как на работу, а не отдается ей душой, не вкладывается энергетически, что очень важно в творческом процессе. Когда ему хочется скорее оттарабанить свои часы и уйти домой – главное, чтобы зарплату вовремя платили. Я не терплю это в себе самом и тем более в ком‑то еще.
– Но тем не менее терпели очень долго, окончательно вы с Викторией расстались только в 2019 году.
– Да, пришлось. Меня потом называли тираном, который не давал нормально работать. Но если просьбы приходить вовремя называть тиранией, я не знаю, как на это отвечать.
– В прошлом году вы перезапустили проект «Непара» в обновленном составе, и теперь у вас трио с двумя очаровательными девушками. Каковы были критерии при отборе солисток?
– Критерии были очень сложными – я смотрел людям в глаза. Если мне нравился огонь в глазах, я видел в нем отражение своего огня, тогда приглашал к сотрудничеству. И если Дарья Храмова пришла на кастинг целенаправленно, то, как поет Марианна Арутюнян, я случайно услышал у нее дома – давно дружу с ее родителями. У них дома есть рояль, и как‑то я был у них в гостях, мы все играли, пели, и вдруг Марианна взяла и спела какую‑то партию. И у меня буквально сразу голова закружилась! Говорю: «Марианна, спойте, пожалуйста, вот это, а вот так можете?» И она в течение 20–30 минут делала все, что я просил, ни разу не сказав: «Не могу». Так что сейчас со мной работают две прекрасные девушки, трудолюбию и упорству которых нет предела.
– Дисциплину, столь чтимую вами, не нарушают?
– Как родилась идея такого формата группы?
– У моей бывшей партнерши Вики достаточно необычный голос. В верхнем диапазоне она поет весьма средне, но при этом внизу поет достаточно уверенно. У нее низкий голос, и для девушки это весьма интересно. Найти сегодня человека, который сможет петь и наверху, и внизу, практически невозможно, такой была только Людмила Зыкина. В итоге я нашел двух солисток, которые прекрасно друг друга дополняют. На данный момент меня все устраивает, тем более что и все музыканты со мной, никто не ушел с тех пор, как мы разошлись с Викторией.
– Слушайте, а супруга не ревнует вас сразу к двум партнершам?
– Я не даю повода. И потом, она в прекрасных отношениях с девчонками, они хорошо общаются.
– Наталья ваша муза?
– Я бы сказал, что она является музой моего дома. Вообще муза – это что‑то эфемерное, мимолетное, а я на Наташу смотрю как на фундамент собственного дома и своего сердца. Жена – моя спина, часть моего организма. Правда, кроме частушек с неприличным текстом, я ей ничего не пою.
– Песни у вас очень романтичные. А какой вы в жизни? Влюбчивый или осторожный?
– Я самый грустный человек из всех, кого вы встречали в своей жизни. Большего пессимиста вы вряд ли встретите, и более осторожного человека тоже. Мы даже под крышей собственного дома регулярно спорим о том, как много вокруг опасных для жизни и здоровья вещей. А то Наталья у нас любит электрический провод рядом с плитой положить или салфетку забыть возле горячей сковороды. И ее бесит моя чрезмерная осторожность. Так что мы притянулись как две противоположности, она бросает – я подбираю.
– Расскажите вашу историю знакомства. Это была любовь с первого взгляда?
– Да, можно так сказать. Мы три раза сходили в кино, а потом я предложил ей свою руку, а она мне – свое сердце. Ровно через три месяца после знакомства мы были в ЗАГСе. А познакомились в караоке, я ее сразу же заметил, хоть и пришел с другой девушкой. Даже друзьям своим сказал: «Смотрите, какая девчонка хорошая!»
– У вас уже был опыт семейной жизни и первый брак, в котором родилась дочь Майя. Вы поняли, что особенно важно в отношениях, чтобы их сохранить?
– С годами и опытом я понял, что люди ошибаются дважды – первый раз, когда женятся, и второй раз – когда расходятся. Но есть еще две ошибки, которые совершают люди. Все девочки думают, что мужчины одинаковые. А ошибка парней в том, что они считают, будто все девочки разные. А на самом деле все девчонки абсолютно одинаковые, они одинаково взрывают нашу голову и одинаково себя ведут в похожих ситуациях. Так что для сохранения отношений важно научиться правильно реагировать, и, если поступать по принципу «эта не понравилась, возьму другую», ничего хорошего не будет. Но лучше моей жены точно никого нет! И для чего мне какие‑то чужие женщины, когда вот она – такая же, как все остальные, только моя!
– Вам важно было, чтобы жена была хозяйственной?
С женой Натальей и дочерью Таисией.
– Конечно, я долгое время был один и терпеть не могу изнеженных девчонок, которые, кроме как фотографироваться в купальниках, больше ничего не умеют. Моя жена читает вместе со мной книги, смотрит кино, ездит на рыбалку и разделяет все прочие мои интересы. И я стараюсь разделять ее интересы, пусть и не всегда это у меня получается.
– С рождением младшей дочки стали больше ценить свободные от работы дни?
– Думаю, я стал больше планировать будущее, а раньше жил одним днем, ничего не планируя: встал, майку надел и пошел. А сейчас мне приходится планировать каждый день, отталкиваясь от планов моих девчонок. Правда, поездками с ребенком на море занимаются исключительно супруга и теща, они вывозят, а я подкатываю к ним на пару-тройку дней между работой.
– В кого Тая пошла характером – в вас или супругу?
– Она взяла от нас обоих. Когда дочка не хочет реагировать на то, что ей говорят, она похожа на меня своим спокойствием, а в моменты эмоциональности, конечно, узнаю Наталью. Недавно мы отдыхали в Абхазии и были в гостях у друзей, я сел за фортепиано, а собравшиеся стали петь. Для Таи это были незнакомые люди, но она подошла и вместе с ними начала петь. И не промазала ни одну ноту! Как я был горд в этот момент за своего ребенка!
– А не думали на детский «Голос» или еще какой‑то конкурс дочку отправить?
– Ни в коем случае, никаких конкурсов в ее жизни не будет. Во-первых, это большой стресс для ребенка, а во-вторых, не дает никакого результата. Пока тебя никто не знает, заниматься музыкой, как и молиться, нужно за закрытой дверью.
– Есть еще что‑то, помимо музыки, что вас сегодня сильно увлекает?
– Люблю фотографировать, и я довольно необычный фотограф. Не снимаю на цифру, только на старые пленочные камеры, до того старые, что на них даже дышать порой страшно. Тем не менее они работают и такие картинки выдают, мама дорогая! Первый фотоаппарат мне подарил папа, когда я еще был мальчишкой, и с тех пор я с ним стараюсь не расставаться. Снимаю людей, архитектуру, остатки цивилизаций, которых, к счастью, на Земле великое множество.
– Что вам сегодня нужно, чтобы чувствовать себя счастливым?
– Сейчас мне не хватает гастролей. Пандемия... Все остальное у меня есть – жена, которая меня любит, прекрасные дочки, которыми я очень горжусь. Самое ожидаемое для меня событие этого года – чтобы Тая пошла в первый класс, а я стоял на этом первом звонке и плакал от счастья.
Лика БРАГИНА, ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»), фото Егора Берладина
