Одним из гостей завершающегося сегодня XXII Минского международного кинофестиваля “Лістапад” стал известный кинодраматург, лауреат Государственной премии СССР Александр Миндадзе. Фильмы по его сценариям в режиссуре председателя жюри основного конкурса этого года Вадима Абдрашитова “Остановился поезд”, “Парад планет”, “Слуга” уже стали киноклассикой. В Минске Миндадзе представил вне конкурса свой третий режиссерский опыт — экзистенциальную ретродраму о предчувствии надвигающейся войны “Милый Ханс, дорогой Петр”.
Фильм получился сложным, многоуровневым, экспрессивным. Почти весь он на немецком языке. Его не все приняли. На Московском международном кинофестивале картина осталась без наград. Но автора это ничуть не смущает — в художественном результате он, как всегда, уверен:
— Я не хотел делать фильм, который перекликался бы с современностью. Просто прочитал в воспоминаниях реальный факт, который меня взволновал. От него и оттолкнулся. Потом изучал исторические документы, обстоятельства. Все возникало постепенно и обрастало подробностями. Ни к каким обобщениям не стремился. К этой стилистике мы пришли с оператором Олегом Муту путем проб и ошибок. Держал в уме “Гибель богов” Висконти. Камера тут свободная, но консервативная. Актеры нашего фильма в Германии — звезды первой величины. Но для Якова Диля, исполнителя роли Ханса, это первая роль. С ним было, конечно, сложнее.
Герои ленты “Милый Ханс, дорогой Петр” живут в предчувствии потрясений
— Александр Анатольевич, вы легко находите деньги на такие проекты?
— С финансированием все сложнее и сложнее. У меня нет крупного продюсера. На фильме “В субботу” у меня был продюсер Александр Роднянский, но наше сотрудничество не продолжилось. На фильм “Отрыв”, который снимался в Беларуси, с легкостью добавляло субсидии телевидение. Телевизионные каналы могли тогда дать деньги вперед за право последующего показа. Сейчас это все абсолютно кончилось. Телевидение денег не дает, фильмы толком не покупает, только если они не сделаны по их заказу и не представляют собой нынешнюю псевдопатриотическую продукцию. Но дело не в этом.
С этой картиной были свои приключения. Сначала немецкий партнер собрал меньше денег, чем обещал. Потом ушел из проекта украинский продюсер. Хорошо, что подоспели англичане. Но это тоже стоило немалых усилий. В общем, удалось все снять, не останавливаясь. Цены на кино, несмотря на кризис, растут. Бюджет наш сравнительно небольшой для такого рода картин — три с половиной миллиона долларов, притом что нормальный бюджет — пять миллионов и выше, в зависимости от обстоятельств. И с российским Министерством культуры мы нашли компромисс, детали которого не хочу оглашать. Пошли друг другу навстречу. Ничего переписывать и переделывать мне не пришлось. Просто сократил одну сцену, лишил ее слов, и она показалась мне в этом решении сильнее.
Деньги находить сейчас очень сложно. Особенно на кино, которое выходит за рамки мейнстрима. Это, к сожалению, очень отвлекает меня от основного дела. Муторно и унизительно. В этом отношении при советской власти было гораздо проще. Если ты ухитрялся пройти преграды в виде редактуры (как правило, за исключением нескольких вредителей от искусства, там сидели приличные люди, которые все понимали, и это тебе удавалось), получал полное финансирование от государства, которое получало прибыль от проката, потому что люди ходили в кино. Не было никакого другого способа его смотреть.
— Почему такая картина получилась у вас именно сегодня?
— Вопрос сложный. Мне самому это не до конца понятно. Я не думаю, что ситуацию надвигающейся стихии, которая радикально меняет участь людей, мог почувствовать еще несколько лет назад, когда, например, снимал в Беларуси фильм “Отрыв” о гибели самолета.
Я считаю, что по-настоящему о той войне ничего не сказано в том смысле, в каком должна быть сказана великая правда о великой трагедии. Есть писатели, которые эту правду написали: Василь Быков, Вячеслав Кондратьев, Виктор Астафьев. Есть поразительные книги очевидцев. Но готовы ли мы услышать эту правду? Неудивительно, что из всего богатого наследия Виктора Астафьева практически ничего не экранизировано.
Идея моего фильма на самом деле очень простая. Первый вариант я вообще писал чуть ли не от первого лица. Главный герой — немецкий инженер Ханс с коллегами перед самой войной работает в СССР на заводе. Он очень чувствительный, хотя внешне незаметный, поэтому в нем постепенно нарастает внутреннее волнение. Это история человека, у которого в груди “рванул” первый снаряд войны. Это есть в диалогах. Ханс — человек войны. Есть такие люди.
Вы знаете, я ведь никогда не думаю об актуальности. Не пишу специально о катастрофах. У меня нет цели в следующем фильме описать ту или иную катастрофу. Просто это мои внутренние струны, которые так играют. Я иду от своего внутреннего ощущения необходимости.
pepel@sb.by
