Александр АНИСИМОВ: «Это стало модным - приходить к нам на классическую музыку»

Дирижер Александр АНИСИМОВ — персона в современном белорусском искусстве. Народный артист, руководитель Государственного академического симфонического оркестра Республики Беларусь всегда на виду, в гуще культурных событий. Один из звучных проектов 2017-го, к примеру, цикл концертов «Классика у Ратуши». Оркестр под управлением маэстро открывал и закрывал сезон, и на эти выступления собралось почти 10 тысяч (!) слушателей. Уходящий год для мэтра юбилейный: в октябре знаменитому дирижеру, который, кстати, дирижировал первым концертом Монсеррат Кабалье в Москве, исполнилось 70.


Какие страницы своей биографии прежде не открывал Александр Анисимов, почему во главу угла он ставит не балет, а классическую музыку и о многом другом — в интервью дирижера нашему корреспонденту.

О прошлом

— Вы окончили Московское хоровое училище и поехали в Ленинград — тоже в хоровое, а потом в консерваторию. Почему?

— Дедушка и бабушка, которые и занимались моим воспитанием, привили уважение к другим и самоуважение. Грубо говоря, я знал себе цену. Но директор московского училища за что-то на меня сильно разозлился, он был человек порывистый, мягко говоря, и в запале меня ударил. Но что самое ужасное, я ему ответил тем же! «Все, выгоняем этого хулигана». Папа, который жил в Ленинграде, приехал и сказал: «Я его забираю, вы от него избавитесь, но только давайте сделаем это переводом». Вот так я появился в Ленинграде — и стал отличником по всем предметам, но главное — ощутил себя причастным к дирижированию.

— Ваш дедушка был сапожником и играл на баяне. Что такое должно было случиться, чтобы эфемерная музыка стала для ребенка реальной профессией?

— Увлечений было так много — от радио- и фотодела до архитектуры и рисования, от физических и химических опытов до посещения танцевальных и драматических кружков. Но где-то с шести лет дедушка научил меня петь разные песни, взрослые в основном. Голосок-то у меня был хороший (поет): «Вот мчится тройка почтовая...» И этот бедный ямщик замерзает в степи, его ждет любимая, а малыш шестилетний старательно выводит, сам переживает страшно — и слезы градом у тех, кто это слушает. Дедушка так зарабатывал: я же пел-то на свадьбах. И на всяких вечерах. Затем в пионерских лагерях пел, развивал способность. Тогда я не знал ни одной ноты, был самоучкой. Потом один из руководителей рекомендовал меня, чтобы поехать спеть для самого Свешникова, ректора Московской консерватории. И случилось счастливое совпадение: я спел для него, как оказалось, его любимую песню (речитативом): «Вижу чудное приволье, вижу нивы и поля...» И поступил в хоровое училище, теперь имени А. В. Свешникова, это стало моей профессией.

— Училище помните?

— Какие были хулиганы в этой бурсе — это ж одни мальчики! Нету учителя, он запаздывает, вдруг я слышу звук летящего предмета, и в доску втыкается нож. И так — дз-з-з-з-з — дрожит. У кого-то оказался огромный охотничий нож...

— Мальчики-певчие, ангелочки...

— И он его метнул в доску — кошмар, ужас! Или сумасшедший мальчонка бежит и натыкается на директора школы. Солидный мужчина преклонных лет, высокий, здоровый, интеллигент польский хватает его и говорит: «Идиот! Ты же умный мальчик!» Или какому-то проштрафившемуся мальчугану пеняет: «Ну что такое? У нас в училище 24 рояля, а у тебя по арифметике 2». Есть что вспомнить: например, свой замечательный деревянный пароход — на колесиках! — который я катал по Тишинскому переулку, где стоял мой дом...

— Когда вам было 33 года, вы стали главным дирижером Большого театра БССР. А через пять лет уехали в Пермь. Какой она была для вас после Минска?

— Я не ужаснулся, должен сказать. Я больше ужасаюсь, когда приезжаю в Самару, до сих пор.

— Где вы сейчас главный дирижер театра оперы и балета. Вы посоветуете такую жизнь «на два дома» молодым?

— Да, я думаю, неуспокоенность, возможность менять обстановку — она на пользу. Я «засиделся» — 16 лет в филармонии, до меня такого количества времени ни один главный дирижер не провел. Но сейчас я бы уже, наверное, больше отдавал сил этому месту, а не расчетверялся. Но вот тогда — тогда и город Молотов, и город Куйбышев были закрытыми. В Молотов во время войны эвакуировался Кировский театр. А в Куйбышев приехал Большой театр. И вот интересно: разница есть. Пермяки если строят что-то современное, новое, то как-то с оглядкой. Там настолько театральный город — был и остался! Очень талантливые люди, певцы, балет с участием тогда еще совсем юной Надежды Павловой... это были замечательные годы моего становления. Не скажу, что я в Минске совсем зеленый был, но там имелось больше возможностей расправить плечи. Здесь рядом со мной были монстры, народные артисты, заслуженные деятели искусств, все они почти свысока на меня смотрели. Но я чувствовал себя достаточно основательно благодаря своей профессии.

О музыке

— Симфонический оркестр, струнный квартет и пианист-виртуоз — при прочих равных кто сильнее тронет публику?

— Кроме того, что я дирижер-интерпретатор, я еще и администратор, в этой связи интересуюсь разными сферами. На Западе градация интереса, билетной оценки, такова: если мы выстроим пирамиду (а они ее уже давно выстроили), то наверху стоит симфонический концерт. Средняя стоимость билетов — 300 евро. Пониже чуть-чуть — опера, это где-то 250 евро за билет в хорошем месте, к примеру, в «Метрополитен-опера». Ниже располагается камерный концерт.

— А «три тенора» — они еще ниже?

— Да, они ниже. Потому что они собирают какие-то огромные аудитории, и там можно продавать билеты по 80—90 евро.

— То есть вы работаете на самой вершине пирамиды?

— Абсолютно. Дальше идет — послушайте! — ниже идет балет. А у нас как? Сначала балет, а потом уже... Я дирижировал балетом парижской оперы — это, на мой взгляд, самый великий балет в мире. Я там дирижировал «Онегина», билет стоил 300 евро, а вот на «Раймонду», которой я тоже дирижировал в том же здании, билет стоил 150 евро. Но мы, во всяком случае, последние 6—7 лет не жалуемся на отсутствие аншлагов. Это стало модным, приходить к нам на классическую музыку.

— Почему у нас много хороших и отличных музыкантов и практически нет продюсеров, импресарио, агентов?

— В западных учебных заведениях психология того, что ты, скорее всего, не будешь Паганини и не будешь Горовиц или Ростропович... Им объясняют: вы — оркестровый музыкант. У вас будет все — и дом, и три машины, только не возомните себя, пожалуйста, Ойстрахом. Наше образование немножко другое. Каждый педагог хочет показать: его педагогические способности таковы, что все в его классе — солисты. Все будущие Репины — у него в классе. Поэтому мне нужно скорее дать высшую степень моей зарплаты, потому что у меня такие великолепные ученики. И конечно, менеджмент там великолепный. У нас в филармонии, предположим, четыре этажа с кабинетами и, может быть, один — с классами для занятий. Я работал с юношеским оркестром Ирландии, огромный оркестр, примерно 150 музыкантов. И дети, вернее, их родители, платят деньги, чтобы играть в этом оркестре.

— Как удобно.

— Руководит этим огромным коллективом, знает каждого по имени и сколько детей в этой семье одна дама. И у нее два помощника. Ливерпульская филармония — я знал там офис из пяти человек. У них еще есть хор — правда, в отличие от нашей филармонии там нет 21 коллектива. Там максимум 2—3. Варшавская филармония состоит из симфонического оркестра, камерного оркестра и хора — это все.

— А с другой стороны — откуда бы «Песняры» у нас взялись, если бы не филармония?

— Ну да.

— Без каких качеств в музыку лучше даже не пытаться идти?

— Мне кажется, без доброты. Без открытого сердца. Без позитива. Без любви. Я по душе, по складу своего характера — позитивист. Но если я говорю, что я демократ, люблю работать с оркестром, который меня понимает, а не из-под палки, то это не значит...

— Что я не использую дирижерскую палочку по назначению?

— Вот! Да. Это не значит, что я кого-то не выгоню с репетиции. Потому что это помешает моему позитиву.

Об искусстве

— Дирижер оркестра — это хороший администратор и хозяйственник? Или человек, лучше других понимающий музыку? Эффективный пиар- и просто менеджер? Тренер команды?

— Вы назвали все, что необходимо. Я себя позиционирую наполовину организатором и наполовину интерпретатором. Хочу творчества на последнем этапе, когда уже выхожу на сцену и меня слушает публика. А это возможно только при железной организации.

О пройденном

Анисимов Александр Михайлович — народный артист Беларуси, заслуженный деятель искусств России, главный дирижер и художественный руководитель Государственного академического симфонического оркестра, лауреат Государственной премии, командор ордена «За заслуги» Французской Республики и кавалер медали Ф. Скорины Республики Беларусь.

К сведению

«Альфа Радио» уже два года живет новой жизнью в составе объединенной редакции «СБ». Слушать его можно в Минске на 107,9 FM, в Бресте — на 100,8, в Витебске — на 107,6 и в Гродно — на 98,4. Авторская программа А. Муковозчика «Песня о жизни» выходит в эфир каждую пятницу в 20.00 и в воскресенье в 19.00.

mukovoz@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter