Это событие, его оценки и современные трактовки стали темой круглого стола, прошедшего в нашей редакции. Участие в нем приняли директор Института истории НАН Беларуси кандидат исторических наук, доцент Вячеслав ДАНИЛОВИЧ; заведующий отделом новейшей истории Института истории НАН Беларуси кандидат исторических наук Сергей ТРЕТЬЯК; доцент кафедры Беларуси, археологии и специальных дисциплин Гродненского государственного университета им. Я. Купалы, кандидат исторических наук Александр ГОРНЫЙ; доцент кафедры истории славянских народов Брестского государственного университета им. А. С. Пушкина, кандидат исторических наук Александр САВИЧ и доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Барановичского государственного университета, кандидат исторических наук Виталий КРИВУТЬ. Модератором круглого стола выступил декан факультета философии и социальных наук БГУ кандидат исторических наук, доцент Вадим ГИГИН.
 Вячеслав Данилович. |
 Сергей Третьяк.
|
 Александр Горный.
|
 Александр Савич.
|
 Виталий Кривуть.
|
 Вадим Гигин. |
В. Данилович: Межвоенное почти 20-летие, когда Западная Белоруссия находилась в составе Польского государства, несомненно, оставило свой отпечаток в национальном сознании белорусского народа.
Подавляющая часть белорусских национальных деятелей — симпатизировали ли они советской власти или были критично настроены к ней — сходилась во мнении, что Рижский мир — это трагедия нашего народа. Фактически польские власти проводили политику ассимиляции белорусского населения.
Поэтому многие восприняли приход Красной армии положительно — и с воодушевлением поддержали объединение Западной Белоруссии с БССР. Это говорит о том, что все-таки польская власть не отражала интересы народа и была по факту чужой для большинства населения края. И это вполне закономерно: социально-экономические вопросы и проблемы не были решены. К тому же Западная Белоруссия весьма пострадала от мирового экономического кризиса 1929—1933 годов, росла безработица. Значительная часть подрастающего поколения не была охвачена системой образования. То есть к проблемам национального угнетения здесь добавлялась социальная неудовлетворенность. Поэтому образ Советского Союза выглядел положительно в глазах большинства жителей Западной Белоруссии.
Польская власть не отражала интересы народа и была по факту чужой для большинства населения края. И это вполне закономерно: социально-экономические вопросы и проблемы не были решены.С. Третьяк: Парадоксально, но в Западной Белоруссии мы можем говорить и о модернизации, и о колонизации. Если в Советской Беларуси 1920-е и 1930-е годы прошли под знаком периферийной социалистической модернизации, то в Западной Белоруссии модернизация носила колониальный характер. В конце концов, сами польские экономисты признавали, что есть Польша «А» и Польша «Б» (Polska «A» i «B». — Прим. ред.). В Польшу «А» вкладывались большие капиталовложения, там создавались современные производства. Это Центральная и Западная Польша. А из Восточной Польши «Б» выкачивались ресурсы, и если там и создавались новые производства, то лишь затем, чтобы обслуживать нужды Польши «А».
В Западной Белоруссии экономические процессы следовали тенденциям, наметившимся еще до Первой мировой войны — в составе Российской империи.
Аграрные реформы польского правительства во многом наследовали реформаторскую программу Столыпина. И если посмотреть, как эти процессы проводились в Западной Белоруссии, их колонизаторский характер становится очевидным.
Земли этнических поляков обрезке не подлежали, латифундии местных земельных магнатов были признаны культурными хозяйствами и не делились. Был создан специальный земельный фонд для наделения землей осадников. Более того, многие крестьяне Западной Белоруссии, вернувшиеся из беженства в 1921—1923 годах, оказались безземельными — просто потому, что к моменту их возвращения эти земли были признаны выморочными земельным фондом и подлежали продаже.
В. Кривуть: Были попытки развить аграрное просвещение. И даже официальные газеты, тот же «Курьер Виленский», откровенно заявляли, что социально-экономические условия белорусской деревни не позволяют крестьянину заниматься просвещением, ибо «голодный человек о культуре думать не может». А Барановичский повет в конце 1930-х годов официально считался по меркам Новогрудского воеводства Польского государства передовым: в нем работало целых 40 коллективов сельскохозяйственной подготовки молодежи и несколько десятков кружков для взрослых крестьян. В конце статьи, сообщавшей об этом, говорилось, что успехами этого просвещения пользуются лишь три процента крестьянского населения повета. Считавшегося, повторяю, передовым!
Стоит отметить и деятельность молодежных организаций. Да, в них стремились привлечь и белорусскую молодежь, детей осадников. Тем не менее отдел общественной безопасности польской полиции рассылал поветовым старостам уведомления, в которых говорилось, что создание смешанных организаций желательно лишь при условии, что в их руководстве будет доминировать польский элемент. Даже молодежная клерикальная организация называлась «Союзом польской молодежи». Это потом уже, в 1930-е годы, появились католические объединения мужской и женской молодежи. Кстати, накануне переписи 1931 года, когда шла большая разъяснительная работа, специально оговаривалось, как следует отвечать на вопрос о родном языке: «Необходимо объяснить, что «тутэйшай мовы» нет. Язык, который употребляется на наших землях, является одним из диалектов польского языка. Таким образом, ответ на этот вопрос должен быть точным: разговариваем по-польски».
Части Красной армии вступают в Раков, 17 сентября 1939 года.А. Савич: Гэта вельмi спрэчнае пытанне, каланiяльным было становiшча Заходняй Беларусi цi не. Мы павiнны мець на ўвазе спецыфiку нашай гiсторыi, нашага грамадства. Так званыя заходнебеларускiя зубры — Скiрмунты, Радзiвiлы, Нямцэвiчы i iншыя — мякка кажучы, не вельмi прыхiльна ставiлiся до польскай палiтыкi каланiзацыi. У той жа час Раман Скiрмунт быў дастаткова талерантны чалавек у адносiнах да мясцовага беларускага насельнiцтва. I беларушчыну яны падтрымлiвалi рознымi культурнiцкiмi i аграрнымi крокамi, развiвалi прамысловасць.
А. Горный: Польскiя чыноўнiкi i наогул польская элiта ў Заходняй Беларусi шмат у чым глядзелi на беларусаў як на абарыгенаў.
Цiкавы факт: польскiя настаўнiкi збiралi беларускiх дзяцей, напрыклад палешукоў, апраналi iх у вышыванкi i вазiлi ў Кракаў на так званыя экскурсii — вытэчкi. I паказвалi iх там як абарыгенаў, якiя прыехалi з гэтага «цёмнага занядбанага краю».
Iх фатаграфавалi для польскiх часопiсаў — фактычна гэта была адна з праяў рэальнай палiтыкi стаўлення да беларусаў як да нейкага другасортнага насельнiцтва, якому трэба «прышчапiць» культуру. Гэтыя пагардлiвыя адносiны да беларусаў сталi прычынай траўмы, якая пазней вылiлася ў 17 верасня 1939 года.
osipov@sb.by
(Продолжение круглого стола — в следующем номере.)
