О том, что изменение климата происходит из-за выбросов в атмосферу парниковых газов, нас убеждали долго и упорно. Однако в последние 10–15 лет при интенсивном увеличении выбросов температура перестала расти. Что же происходит? Мнением на сей счет со «Знаменкой» поделился главный научный сотрудник Института природопользования НАН Беларуси академик Владимир Логинов.
Сценарий изменения климата поменялся
– Многие годы я говорил, что зимы становятся теплее (т. е. мы имеем дело с потеплением зимнего типа), и недавнее мое исследование показало, что по всем модельным оценкам температура зимой должна расти гораздо интенсивнее, чем в остальное время года, – рассказывает Владимир Логинов. – К сожалению, в последние десять лет этого не происходит. Сезонные особенности изменения климата поменялись, и летом температура стала расти быстрее, чем зимой. В Беларуси это особенно хорошо чувствуется, поскольку некоторые зимы стали достаточно суровыми.
Большинство исследователей до сих пор главным фактором потепления климата считают парниковые газы. Мировое сообщество ведет борьбу с этим явлением путем уменьшения выбросов в атмосферу. Но, на мой взгляд, роль парниковых газов сильно преувеличена. Имеет место нечто другое. Да, за последние 10–15 лет среднегодовая глобальная температура на планете выросла примерно на 0,6 градуса и к настоящему моменту стала самой высокой за всю историю инструментальных наблюдений (с 1881 года). Но остановившись на очень высоком уровне, она уже больше не растет. Спрашивается: стало меньше выбросов? Как бы не так! Содержание парниковых газов в атмосфере наоборот увеличилось как минимум на 30 процентов. Тогда почему температура перестала на них реагировать, как ранее? Или мы уже находимся на самой высокой температурной ступеньке? Вот в чем научная проблема.
Почему лето стало жарче, а зимы суровее?
– Если сейчас имеет место потепление зимнего типа, а не летнего, как нас убеждали в последнее десятилетие, тогда почему именно лето становится жарче, а зимы суровее? Должно же быть наоборот?
– Физически это объяснить просто, – говорит Владимир Логинов. – Повышение глобальной температуры приводит к таянию морских льдов, что в свою очередь ведет к поступлению распресненных (талых) вод в Северную Атлантику. В результате ослабляется теплое течение Гольфстрим, из-за чего зимы в Европе
становятся более суровыми. Это уже наблюдалось не единожды. Все случаи замедления Гольфстрима совпадали с суровыми зимами. Для климата ведь характерна цикличность, и потепления чередуются с похолоданиями на протяжении всей истории. За последние 130 лет это уже второе потепление. Оно началось в 1988 году и продолжается до сих пор. Первое было в 1930–1940 годы прошлого столетия, когда зима была практически столь же теплой, как и сейчас, хотя никакие парниковые газы тогда не работали, поскольку промышленность не имела такого развития. Затем наступил период похолодания. В 60-е годы прошлого века в северном полушарии, в Европе, было много холодных зим. Кстати, зима 2010 года, которую все считают очень холодной, не вошла даже в двадцатку самых лютых зим.
Ожидают ли нас холодные зимы в обозримом будущем? Учитывая, что Арктика стала теплой и льды там тают достаточно интенсивно, такой вариант возможен.
Нельзя складывать яйца в одну корзину
Сценарии изменения климата могут (и должны) быть разными, считает академик Логинов. Нельзя складывать яйца в одну корзину, убежден ученый. Чтобы не попасть впросак, по его мнению, необходимо выполнять научную разработку многовариантных адаптационных мер в климатозависимых отраслях экономики. Если же базироваться на тех оценках климатической ситуации, которые существуют сейчас, то в следующую четверть XXI века климат в Беларуси должен стать теплее на один градус, в следующую – еще на один, а к концу столетия должно потеплеть на целых 3 градуса. Много это или мало? Климат в Минске будет приблизительно такой же, как сейчас в Киеве. Однако сценарии и прогнозы – вещи разные, говорит Владимир Логинов. Это всего лишь модельные оценки. А модели и реальность могут расходиться.
По мнению ученого, человечество преувеличивает свою роль во влиянии на природу, и парниковые газы являются всего лишь одним из факторов изменения климата. Перекрыть его могут естественные факторы, которые, по мнению Логинова, главные в этом процессе.
– Представьте, что произойдут три крупных вулканических извержения типа Пинатубо или Эль-Чичон (а у нас уже лет 20 не было таких извержений), когда в атмосферу выбрасываются миллионы тонн аэрозолей. Вот тогда процесс потепления может затормозиться. Есть и другие мощные природные факторы, влияющие на климат планеты.
Чем оправдана борьба с потеплением
Реально ли вообще бороться с потеплением климата, снижая рост парниковых газов в атмосфере? Владимир Логинов считает, что в ближайшие годы этого не получится. Несмотря на Киотский протокол и Рамочную конвенцию ООН об изменении климата, содержание парниковых выбросов в атмосфере растет. Причем европейские страны – инициаторы Киотского протокола, рьяно его поддерживающие, в большинстве своем сами же условия и не выполняют (за исключением пяти-шести государств). Кстати, Беларусь, Россия и Казахстан их выполняют. Почему мы, бывшие страны Советского Союза, удачно боремся с выбросами парниковых газов? Просто за последние 10 лет энергетика нашей страны стала на 95 процентов использовать газовое топливо, вот выбросы и сократились более чем на 40 процентов по сравнению с 1991 годом.
А каково же положение дел у стран-гигантов, например в Китае? По выбросам парниковых газов Китай в 2007 году обошел США и в настоящее время находится на первом месте в мире. Чтобы развиваться дальше, эта страна к 2030 году увеличит сжигание угля (самого грязного органического топлива) в два с лишним раза. И остановить этот процесс вряд ли удастся, ведь развитие без энергетики невозможно.
– Приходится порой слышать, что спасением от всех бед могут стать возобновляемые источники энергии, – рассуждает академик Логинов. – А знаете, каков процент их вклада в энергетику? В мировом масштабе это всего лишь несколько процентов. В развитых странах через какое-то время эта цифра может достигнуть 20 процентов. Но для многих стран по сей день это остается экзотикой. Поэтому, без всякого сомнения, основным источником энергии и развития в будущем по-прежнему останется углеводородная энергетика. Вот поэтому есть сложности с подписанием второго этапа Киотского протокола. Многие государства реагируют на это весьма болезненно, поскольку остановить процесс увеличения выбросов парниковых газов в атмосферу им не удастся.
Ничего не дает (и не даст) и торговля квотами на выброс парниковых газов (грубо говоря, если страна выполнила свои количественные обязательства по выбросам и обладает неиспользованной квотой, она может продать ее другой стране, которая, купив квоту, получит право на дополнительный выброс парниковых газов). Для климата не имеет никакого значения, какая страна их выбросила в атмосферу. Есть еще один важнейший момент: в борьбе с потеплением климата через уменьшение выбросов парниковых газов очень сильна политическая подоплека. Глобальное потепление уже перестало быть чисто экологической проблемой. За этим стоят огромные деньги. Кто является сторонником борьбы? Страны Евросоюза, Япония, у которых проблема с углем, нефтью, газом. Зато Китай, Саудовская Аравия, Иран и прочие, у которых этого предостаточно, не очень жаждут бороться с выбросами.
Однако тот факт, что Рамочная конвенция климата, Киотский протокол все же являются важным событием международного масштаба, академик Логинов не отрицает. На его взгляд, «свой смысл и логика в этом, конечно же, есть». Хотя бы потому, что все страны, участвующие в этих соглашениях, нацелены на внедрение и использование более совершенных технологий сжигания топлива (а это экономия топливно-энергетических ресурсов), сохранение экологической среды и т. д.
Людмила ШЕСТОКОВИЧ, «ЗН»
