Сколько восклицаний вызывают сегодня десятитонные урожаи зерна с гектара. Но мало кто помнит, что еще в 1987 году в экспериментальной базе «Устье» Оршанского района каждый из ста гектаров поля, засеянного яровым ячменем «зазерский-85», дал по 101,4 центнера на круг.
Этот сорт интенсивного типа и сейчас вполне конкурирует с «новичками-тяжеловесами», до сих пор очень популярен в России. Как выражаются аграрии, это сорт-шедевр. Наш «зазерский-85» был районирован от Балтийского моря и до Тихого океана. Его автор — академик НАН Беларуси, доктор сельскохозяйственных наук, профессор лауреат Государственной премии главный научный сотрудник Научно-практического центра НАН Беларуси по земледелию Станислав ГРИБ тогда создал не только злак — лидер продуктивности, но целое направление в науке — селекцию интенсивных сортов зерновых с урожайностью 10—12 тонн с гектара. Благодаря прорыву научной мысли семидесятых-восьмидесятых крестьяне имеют современные достижения в растениеводстве. Какой он, колос будущего, и к чему стремятся селекционеры сегодня — об этом наш разговор с ученым.
— Станислав Иванович, во время рабочей поездки в Минский район Президент детально интересовался у специалистов причинами полеглости на полях и возможными мерами, которые бы позволили избежать возникновения подобной проблемы в будущем. Что в этом плане могут предложить ученые?
— Можно было бы, конечно, найти один архиустойчивый сорт к полеганию, но им нельзя закрыть все проблемы. Как правило, он будет короткостебельный, а значит, менее зимостойкий, засухоустойчивый, его корневая система будет менее развита. А учитывая, что у нас сельскохозяйственное производство очень разнообразное, на семьдесят процентов ведется на легких песчаных и супесчаных почвах, где с короткостебельными сортами делать нечего — они просто-напросто сгорят, мы в свое время разработали и рекомендовали адаптированную систему взаимодополняющих сортов. По каждой культуре их должно быть несколько, разных по биологическим требованиям к условиям произрастания. И короткостебельные, устойчивые к полеганию, и среднестебельные, и сорта для легких почв. Сейчас в Госреестре изобилие, на 2014 год их более 4 тысяч, только по озимым зерновым — 118. Но проблема, как их сочетать. Нужно подбирать не просто для района, области, а для конкретного поля в хозяйстве, зная его агрохимические характеристики, гранулометрический состав, историю этого поля. Вот в этом случае система и будет решать свою задачу.
Среди новинок, устойчивых к полеганию, могу назвать яровой ячмень «магутны», «радимич» (пивоваренный), озимую пшеницу «августина» (только что включена в реестр), «элегия», яровую — «дарья». По каждой культуре сегодня есть выбор, только агроному нужно правильно распорядиться сортами. Замечу: Госкомиссия по сортоиспытанию проводит их оценку на уровне 6 тонн с гектара в среднем. А более тяжелый колос может и упасть. Следует применять регуляторы роста, которые в Европе используют, кстати, и на короткостебельных растениях. К тому же у хорошего специалиста всегда есть поле агронома, где испытываются культуры, лучшие из которых он и оставляет.
Но нынешние сложности с полеганием посевов — это семечки по сравнению с масштабной проблемой потерь урожая из-за полеглицы в семидесятых годах. Это время интенсификации земледелия. Тогда-то камнем преткновения дальнейшего роста урожайности оказались сорта, неспособные воспринимать повышенные дозы удобрений, известкование, техническое перевооружение сельского хозяйства. Культуры просто-напросто ложились. И именно благодаря модернизации селекционно-семеноводческого процесса удалось во многом решить проблему. Я тогда возглавлял Западный селекционный центр по зерновым, зернобобовым и крупяным культурам. То время считаю золотым веком в аграрной науке, когда строились селекционные центры, фитотроны, впервые была получена малогабаритная техника, научное оборудование, на совершенно иной уровень вышла селекционная работа.
В семидесятые стояла задача как минимум удвоить урожай. Так, яровой ячмень, культура номер один, занимающая в Беларуси более миллиона гектаров, даже на опытных делянках не могла обеспечить более 40 центнеров с гектара, в производстве были только два ее сорта. Повысить в два раза урожай увеличением числа зерен в колосе или его массы было невозможно. Необходимо было изменить структуру организации растения и ценоза, создать сорта, которые очень дружно формируют побеги кущения. Ведь это только в песне пелось: «Стеной стоит пшеница золотая», на самом деле до создания интенсивных типов растения были разные по высоте, не было плотного стеблестоя, сорта обеспечивали лишь 300—400 колосьев на квадратном метре. Нынешние — 600—800 и в одном ярусе. Нам удалось провести реконструкцию самого растения, в чем и заключался главный прорыв. В триаде урожайности — число колосьев, масса и количество зерен в колосе — первое является образующим компонентом. Это и есть стратегия селекции интенсивных сортов зерновых культур, которой я посвятил свою деятельность, на основе которой создавались новинки и ячменя, и пшеницы, и тритикале.
— Вы образно называете семидесятые — золотым веком науки, новым этапом в селекции. А можно ли наше время, когда принята и пролонгирована до 2020 года Государственная программа по развитию селекции и семеноводства, создан свой генофонд растений, также считать в переломным?
— Да, в том смысле, что нам предстоит в ближайшее время все переламывать через пресловутую экономику. Все-таки во главу угла должна быть поставлена рентабельность производства. Допустим, при использовании тех же земель с баллом плодородия меньше 20, что бы мы ни делали, затраты себя вряд ли окупят. Значит, предстоит их использовать по-другому — под лес, выпасы, искать другие варианты.
— За впечатляющим намолотом стоит еще более впечатляющая цифра: чтобы его получить, надо провести более десяти обработок посевов, инкрустацию семян с применением дорогих протравителей и микроэлементов. Внести необходимые дозы удобрений, несколько подкормок и так далее…
— Необходимо наряду с урожайностью считать себестоимость единицы продукции, потому что дополнительный прирост выше 6—7 тонн с гектара обходится очень дорого.
— Так надо ли стремиться к рекордным урожаям?
— На отдельных участках это оправданно, но массово выходить на рекорды не стоит. Я считаю, что в ближайшее время у нас в стране необходимо получать стабильно четыре тонны зерна с гектара. Если получится рост в четыре с половиной при нашем уровне плодородия почв, хорошо. Ведь дополнительно требуется очень много азота, а цены на него все время растут, как и на фосфор, средства защиты. Генетический потенциал сельхозкультур сегодня достаточно высок. В условиях производства надо смотреть, как реализовать его с меньшими затратами.
К примеру, возьмем борьбу с сорняками. Мы почему-то забыли агротехнические методы. Только последние несколько лет вернулись к очень эффективному приему лущения стерни после уборки, которым провоцируем их, а также падалицу (особенно рапса). Это исключительно важный агроприем для борьбы с сорной растительностью, и проводить его надо буквально вслед за комбайном без какого-либо промедления. Потому что как только убрали хлеб, сразу же высыхает почва. И потом ее невозможно лущить. Раньше широко применяли весеннее боронование озимых. Но оно полностью не снимает проблемы, все равно на короткостебельных культурах без гербицидов трудно обойтись. Но на ржи возможно. А вывод таков: чтобы обеспечить оптимальную защиту растения, надо глубоко знать характеристику сорта.
— А на какие признаки сейчас ориентируются селекционеры при создании новых сортов?
— Наша задача, используя генофонд, найти такое сочетание, чтобы сорт был и короткостебельный, и устойчивый к комплексу болезней, по максимуму обеспечить биологическую, генетическую защиту растений. Вроде бы мы достигли неплохого уровня урожайности, потенциал наших лучших белорусских сортов по зерновым культурам вырос по сравнению с 1965 годом в два-три раза, значительно повысилась устойчивость к полеганию. Но обостряются проблемы устойчивости к болезням. Очень быстро происходит смена патогенов — пока сорт выходит на поля, появляется новая агрессивная раса, которая вынуждает опять-таки применять средства защиты. И чтобы решать эти проблемы, необходимо совершенствовать процесс селекции, применять методы генетической и клеточной инженерии. Уже сейчас мы вместе с институтами генетики и цитологии, экспериментальной ботаники и другими имеем возможность с помощью ДНК-маркеров определять конкретные гены устойчивости к болезням, короткостебельности, качества продукции. Что помогает более оперативно, точно и надежно вести селекционный процесс на сложные признаки, их сочетание и совокупность.
— Станислав Иванович, означает ли это, что процесс ускорится?
— Нет. Потому что даже при самых современнейших методах исследования традиционный селекционный процесс заменить невозможно. Мы обязательно должны подставить разнообразие, созданное генетическим путем, действию системы внешних естественных факторов. В последние годы селекционерам стало очень неуютно работать, когда цикл проекта составляет только 2—3 года. Желаемое иногда хочется принять за действительное. Но можете себе представить, какой сорт можно создать за этот период. Ведь конкурсное сортоиспытание ученый проводит три года, а затем примерно столько же времени занимают испытания государственной комиссии. И на создание самого сорта уходит пять-шесть лет.
Сегодня важным резервом в селекции является научная кооперация как внутри страны, так и с зарубежными коллегами. Это развитие так называемой экологической селекции. У нас создано много совместных сортов и гибридов кукурузы с Молдовой, с Владимирским НИИ сельского хозяйства работаем по яровой пшенице и тритикале. Наш материал оценивается там, отбираются те генотипы, которые становятся сортами. Так, на смену «дарье» выведена «сударыня», совместный сорт, характеризующийся отменными продовольственными качествами и высокой продуктивностью. С Донским НИИ сельского хозяйства работаем по селекции тритикале. У них хорошие результаты по зимостойкости, что для нас очень важно. Сотрудничаем со странами Евросоюза. Имеем доступ к мировым банкам генетических ресурсов. А что значит получить сегодня необходимый источник какого-то признака? Как говорил Архимед, дайте мне точку опоры, я переверну мир. Также и в селекции. Дайте нам необходимый источник, а создать сорт уже дело техники.
— Станислав Иванович, спасибо за беседу.
С. И. ГРИБ родился 6 августа 1944 года в деревне Савичи Дятловского района в крестьянской семье. После учебы в БГСХА вся его дальнейшая деятельность связана с селекцией, семеноводством, растениеводством и организацией аграрной науки в Республике Беларусь. Талант селекционера у Станислава Ивановича особенно ярко проявился по ячменю, тритикале, яровой пшенице. Он автор 7 изобретений и 52 районированных сортов сельскохозяйственных культур, 16 из которых включены в Госреестры зарубежных стран. Как руководитель научной школы по селекции подготовил 3 докторов и 9 кандидатов наук.
От «СГ». Завтра Станиславу Ивановичу ГРИБУ — 70 лет! Известный ученый полон сил и задумок. Пусть все они воплощаются в жизнь на родной белорусской ниве. Земля дает Вам точку опоры, уважаемый Станислав Иванович. Так держать и так дерзать!
Фото Андрея МАКСИМОВА
