— Нет, Артем, давай все-таки пойдем на «Аиду», — сказала, еще раз внимательно пересмотрев афишу, хрупкая пожилая женщина. — Ты же знаешь: я предпочитаю оперу.
— Хорошо, мама.
Высокий темноволосый человек лет сорока пяти купил билеты, взял женщину под руку, они вышли из кассы и неспешно пошли вниз по улице, то и дело отбиваясь от летящего в лицо тополиного пуха.
— Совсем ты нас забыла, — с легким упреком сказал матери Артем. — В прошлом году в последний раз была…
— Ты же знаешь, я не люблю Москву, — с улыбкой ответила женщина. — Суета, спешка, муравейник… Из всей Москвы я люблю только Большой театр и Красную площадь, — женщина снова усмехнулась и рассеянно провела рукой по волосам.
…Элегантный светло-бежевый костюм, специально привезенный из Минска для вылазки в театр, ей особенно шел. Вера подошла вплотную к зеркалу, пригляделась — костюм сидел идеально, провела рукой по щеке, коснулась морщинок у глаз. «Годы берут свое, — с грустью подумала женщина. — А когда-то меня считали красавицей». Она вспомнила о туфлях на высоком каблуке, ждущих ее в прихожей, и вздрогнула. Вера давно уже не носила каблук — болели ноги, но ради Большого можно было и потерпеть. Две капельки духов на запястья, яркий шелковый платок на шею — и все, можно выходить.
— Давайте быстрее, а то опоздаем, — поторопила невестка. — На дорогах пробки. Марина, остаешься за старшую, — повернулась Алина к дочерям. — На кухню ни ногой, спички в руки не брать!
Две темноволосые девочки, старшей из которых было восемь, а младшей — пять, молча закивали. Вера улыбнулась внучкам.
Два первых антракта Вера, Артем и Алина не выходили из зала, но когда закончилось третье действие, Артем предложил:
— Давайте сходим в буфет. Пить хочется.
Они заняли очередь за молодой женщиной лет тридцати и грузным седым мужчиной. Очередь была длинной — пока стояли, прозвенел первый звонок, а затем — и второй.
— Ну так выбирай сок, Ирина! — обратился стоящий впереди мужчина к своей спутнице, и Вера вздрогнула: он слегка шепелявил, точно так же, как один человек из ее прошлого.
Взгляд Веры упал на шею мужчины, и пол уплыл у нее из-под ног: четыре крупные родинки образовывали до боли знакомый идеальный квадрат.
— Мама! — Артем успел подхватить сползающую на пол Веру под руку.
Пожилой мужчина как-то неловко обернулся на крик, и краска сбежала с его лица. Все пятеро — Вера и пожилой мужчина страшно бледные, Ирина, Артем и Алина удивленные и испуганные — вышли из очереди и сели за стоящий неподалеку пустой столик.
Прозвенел третий звонок.
— Вы идите, — слабым голосом сказала сыну и невестке Вера. — Я… Мы… Нам надо поговорить.
Пожилой мужчина молча кивнул.
Артем и Алина недоуменно переглянулись, затем встали и пошли в зал. Вслед за ними ушла и Ирина.
Над столиком повисло долгое молчание.
— Так ты, оказывается, жив, — оборвала гнетущую тишину Вера.
…Вера и Олег встретились в партизанском отряде. Восемнадцатилетняя красавица девушка была связной, а двадцатипятилетний парень, присланный из Москвы, — командиром отряда. Оба долго скрывали свои чувства, но разве скроешь любовь. Они строили планы на будущее, мечтали о том, как будут жить после войны…
— …Тогда, двенадцатого июля, мы пошли на задание, — пряча глаза, начал рассказывать Олег. — И наткнулись на минное поле. Мне оторвало обе ноги. По колено.
При этих словах Вера вздрогнула и вспомнила, как Олег неловко опустился на стул.
— Пришел я в себя уже на носилках, — тем временем продолжал рассказывать мужчина. — Меня заносили в санитарный самолет. И я заставил Виктора и Степу поклясться мне в том, что они скажут тебе, что я погиб…
— Зачем ты это сделал? Зачем? Почему утаил, что ты жив? Зачем скрывался все эти годы? — с обидой в голосе спросила Вера.
— Как ты не понимаешь? Я очень любил тебя и не хотел быть обузой для молодой красивой женщины! — почти прокричал Олег. — Лет пять назад у меня мелькнула мысль попытаться найти тебя, — после паузы добавил он, — но столько лет прошло, и я даже не знал твоего адреса…
— Любимых не обманывают, — глухо ответила Вера. — Эта девушка, Ирина, твоя дочь? — после паузы спросила она.
Олег покачал головой:
— Нет, племянница.
Они долго молчали.
— Ты все решил за нас обоих. Один, — наконец с горечью сказала женщина. — Если тебе интересно, Артем твой сын, — неожиданно добавила она. — Я узнала о том, что беременна, уже после того, как мне сказали, что ты якобы погиб.
— Я догадался, ведь он похож на меня, — тихо ответил Олег и встал: — Прощай, мне пора.
— Ты даже не хочешь познакомиться с сыном? — глядя прямо в глаза собеседнику, спросила Вера.
— Но ведь ты, как я понял, этого не хочешь…
— Кто тебе это сказал?! — со злостью крикнула Вера. — Ты вновь все решаешь сам — и за себя, и за меня.
Олег молча сел за стол.
Из зала донеслась финальная ария: Радамес и Аида пели о любви. О любви, которую Вера и Олег потеряли.
— Все могло быть совсем по-другому. Настоящая любовь не ржавеет, — качая головой, тихо сказала женщина и улыбнулась. В этой улыбке была целая гамма чувств — от обиды и сомнения до прощения и сочувствия.