Адъютант Костюшко?.. Не только!

250 лет со дня рождения Юлиана Урсына Немцевича
250 лет со дня рождения Юлиана Урсына Немцевича

Я специально просмотрел многие периодические издания за 16 февраля сего года, когда исполнилась круглая дата со дня рождения нашего выдающегося соотечественника. Некоторые из них не заметили этого юбилея вообще. Иные в своих коротких заметках акцентировали внимание только на одном, внешне эффектом факте: адъютант самого Тадеуша Костюшко. «Почему только адъютант?» — сразу же возник у меня вопрос. Он был еще его родственником, другом, единомышленником, секретарем; вместе они, раненные в повстанческом бою, по распоряжению императрицы Екатерины II были отправлены в темницы Петропавловской крепости в Петербурге. А потом, освобожденные Павлом I, также вместе отплыли в Соединенные Штаты Америки.

И почему мы помним только один, пусть и яркий, период из жизни Немцевича? Ведь в историю европейской культуры он вошел прежде всего как талантливый писатель. Затем — как общественный деятель, трибун, один из авторов знаменитой Конституции 3 мая 1791 года. Наконец — как собиратель культурных ценностей в своем родовом имении Скоки на Брестчине.

Начало пути вверх

Юлиан был самым старшим ребенком из 16 детей Марцелия и Ядвиги из Суходольских Немцевичей, шляхтичей, как тогда говорили, средней руки. И самым способным. Под влиянием отца и родственников, среди которых главенствовали Костюшко, юный Юлиан все внимательнее присматривался к общественной жизни в стране — многонациональной, многоконфессиональной и многокультурной Речи Посполитой. При внешнем благолепии вокруг царила анархия. Любой шляхтич мог своим одним голосом, пресловутым liberum veto, сорвать заседание местного сеймика и даже общегосударственного сейма. Стране требовались реформы: прежде всего освобождение крестьян от личной крепостной зависимости, замена повинностей оброком, уравнивание горожан в правах со шляхтой. Но польские и «по совместительству» саксонские короли Август II и Август III о насущных делах в стране заботились мало. Надежды зародились, когда на престол вступил Станислав Август Понятовский, вышедший из средней шляхты, к тому же своей: новый король родился в Волчине, а это недалеко от Скоков. Но что мог сделать он, пусть и образованный, утонченный?! По сравнению с магнатами Радзивиллами, Чарторыйскими, Браницкими, Потоцкими Понятовский был беден. К тому же ему почти открыто напоминали, что его путь на престол лежал через спальню императрицы Екатерины. Последнее обстоятельство сделало Понятовского нерешительным в поступках.

Но Юлиан Урсын Немцевич в переломные для страны годы сразу поверил в нового короля, ибо больше не в кого было верить. Разве что в двоюродного брата Тадеуша Костюшко, с которым сблизился в Варшаве во время учебы в кадетском корпусе и Рыцарской школе. Но тот тогда ходил в опале из–за своей «неравной» любви к дочери генерала Сосновского и вынужден был уехать в Америку, где, участвуя в боях за независимость, стал национальным героем.

Решающая встреча Юлиана с королем произошла в 1777 году в Волчине во время осенних празднеств с театральным представлением и фейерверком. Князь Адам Чарторыйский, «патрон» Понятовского и фактически один из хозяев положения в стране, поручил тогда Немцевичу сделать польский перевод французского романа ХVII века «Секретная история Жана де Бурбон», что положило начало литературному творчеству писателя. Вскоре недавний выпускник Рыцарской школы стал адъютантом князя, вместе с ним ездил в Пинск, которому предрекал славное будущее как речному порту, связующему Черное и Балтийское моря, а затем путешествовал по Европе: смело карабкался в Италии на Везувий и Этну, а в Альпах едва не погиб на горном перевале.

Вернувшись в Варшаву, Немцевич включился в борьбу за депутатство от Великого Княжества Литовского в состав Четырехлетнего сейма (1789 — 1792). В его первых выступлениях звучат призывы к равенству всех сословий, остроты по адресу самой «великодушной Монархини»; все это пугает самого короля, консервативных магнатов, имеющих огромные владения на украинских просторах, и особенно русского и прусского послов в Варшаве. В реляциях своим императорам последние доносят, что в сейме появился поборник «новой заразы» — Французской революции 1789 года.

Сила слова

Немцевич постепенно приходил к выводу, что одной сеймовой «говорильни» недостаточно. И тогда он вместе с единомышленниками взялся за издание собственной газеты. Влияние Немцевича в сейме, подкрепленное художественным и публицистическим словом, стало таковым, что довольно легко 3 мая 1791 года была принята Конституция, по существу дела, вторая в Европе. Недовольные магнаты пошли на сговор с российским и прусским престолами. Немцевич неоднократно выступал против предателей–«геростратов», обвинял их в коррупции, требовал над ними суда. Но напуганный король кардинальных решений не принимал, упустил время. Состоялся второй раздел Речи Посполитой.

И тогда началось восстание под руководством вернувшегося из Америки Тадеуша Костюшко, а Немцевич поспешил ему на помощь, стал правой рукой. В одном из боев раненый Немцевич попал в плен. Екатерина II приказала содержать его в особенной строгости как автора стихов, направленных против нее. Дальше были допросы, дорога под конвоем в российскую столицу, заключение в тесной камере и наконец выход на волю.

Путешествия по Америке

И вот Костюшко и Немцевич прибыли в Филадельфию. Первый из них начал восстанавливать прежние связи с друзьями по оружию. Немцевич же больше путешествовал, присматривался к стране, записывал наблюдения. Его интересовало буквально все: неизвестные породы деревьев и квадратный способ их посадки в садах, зарплата рабочих и стоимость строительства, цены на рынках и объем торговли с азиатскими странами — одним словом, в нем жил реформатор, он все еще готовил себя к государственной или хозяйственной деятельности. С сочувствием отзывался о «сообразительных» индейцах и порабощенных неграх, с которыми «в южных штатах обходились хуже, чем с животными» — они были «беднее, чем самые бедные крестьяне» на его родине.

Костюшко познакомил Немцевича с вдовой своего боевого друга Зузанной. Состоялась скромная свадьба. Зузанна купила уютный домик с усадьбой, а ее немолодой уже муж с удовольствием экспериментировал в саду и огороде. Казалось, наступила спокойная жизнь. Но вдруг пришла печальная весть из родного дома: умер отец, надо возвращаться на родину для неотложного оформления имущественных документов.

Став законным владельцем Скоков, Немцевич побывал в Варшаве, где его избрали членом Общества любителей наук, в Париже, где не только ходил в оперный театр, но и посетил фабрику гобеленов, типографию, выставку фабричных машин и, конечно же, Версаль. Целый день провел в ботаническом саду, слушал лекции по минералогии, химии и анатомии, заходил в школу для слепых и в психиатрический госпиталь.

А потом вернулся к жене.

«Это последняя музыка...»

В апреле 1807 года Немцевич получил письмо от Станислава Малаховского, маршалка последнего сейма Речи Посполитой, написавшего, что есть надежда на улучшение дел, что старые друзья ждут его. Зузанна поняла ностальгию мужа–непоседы и отпустила, пообещав, что их усадьбу назовет в его честь Урсино. И свое слово сдержала: Урсино существует в США и сегодня, а в ней сохраняются реликвии, оставшиеся после первого хозяина.

В Варшаве Немцевич активизировал деятельность Общества друзей наук и вскоре возглавил его, вошел в дирекцию Национального образования, где доказывал, что бедные ученики должны учиться бесплатно. Летом ездил в Скоки. Во время наступления русских войск в 1812 году случайно встретился с генералом Толстым — тем самым, который арестовывал его в 1794–м. На этот раз сановник был весьма любезен, уговорил Немцевича оставаться в Варшаве, которая, войдя в состав Российской империи, становилась столицей Королевства Польского во главе с великим князем Константином, братом императора. Но отношения писателя с новой властью складывались отнюдь не безоблачно. В своей новой исторической пьесе «Ян из Тенчина» он высмеял выходки великого князя.

Недовольство Константином и его окружением возрастало, и молодежь готовилась к борьбе. Ее посланец обратился к Немцевичу за советом: восставать или нет? Убеленный сединами соратник Костюшко ответил молчанием, ибо предвидел поражение. Но сам посчитал своим моральным долгом войти в состав повстанческого Временного правительства, редактировал его документы.

После поражения восстания 1831 года Немцевич вновь в эмиграции, на этот раз во Франции. Собрал и издал в семи томах мемуары прошлых столетий (в том числе белорусские — Самуила и Богуслава Маскевичей), начал издание своих сочинений в 12 томах. И умер он, не болея. Просто ночью 21 мая 1841 года почувствовал, что у него «играет в груди», разбудил слугу. Тот хотел позвать врача. Немцевич же спокойно ответил: «Это последняя музыка». И закрыл глаза.

Сегодня жители Брестчины сохраняют память о своем земляке. В 2002 году в Бресте прошла посвященная ему международная научная конференция, на которую приехали наследники Немцевича из Канады, Польши и Франции. На сохранившемся здании в Скоках установлена мемориальная доска. Планируется здесь создать музейно–туристический центр.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter