А помнишь, как все начиналось...

О машинах...
9 августа 1944 года Государственный комитет обороны принял постановление об организации автосборочного завода в Минске. Вдумаемся! Только–только нашу столицу освободили от фашистов. Еще никто не знает, как долго продлится война и сколько жертв она еще заберет. От города мало что осталось: в нем негде жить. Но здесь уже решено строить автозавод, который потребует множества новых рабочих рук. Впрочем, начали это даже раньше. Бойцы партизанских рот собрались на восстановление мастерских для ремонта автомобильной техники еще 16 июля. Они начали строить будущее страны. И той, которой уже нет. И той, в которой мы живем.

Уже через три года на заводе были собраны первые пять МАЗов. Огромная страна поднялась после войны на «плечах»–кузовах этих машин. Другие, более мощные, которые появились позже, перекрывали русла Ангары, Енисея и позже Нила, возили грунт Байконура и руду для металлургических гигантов... Отпечатки их протекторов не только на шестой части суши, а на всем земном глобусе.

Оценим масштаб дел и заслуги тех, кто строил завод, кто эти машины конструировал и собирал. Всех поименно, конечно, упомянуть невозможно. Но имя Георгия Кокина, главного конструктора грузовика МАЗ–200, назвать нужно обязательно. Автор этих строк имел честь видеть его за кафедрой, когда профессор Г.Кокин уже был деканом автотракторного факультета БПИ и растил новых конструкторов. Это они сегодня проектируют новые МАЗы, БелАЗы.
Последствия того, что произошло 9 августа 1944 года, простираются далеко, оценивать их можно с разных точек зрения. Ограничимся двумя.

Начнем с геополитической. «Свядомыя», «независимые», и прочие эксперты тонут в слезах, оценивая последствия пребывания Беларуси в составе СССР. Как, дескать, нехорошо поступила «империя» с нашей маленькой страной.
Говоря современным языком, СССР инвестировал в Беларусь. Щедро, дальновидно и, главное, безошибочно! Инвестиции эти, как известно, не ограничились одним только авто– и тракторным заводами. Мало сказать, что все эти инвестиции продолжают работать. Они–то и сделали маленькую страну очень большой — в экономическом смысле. Они сделали ее мировым игроком. В конце концов, без грузовиков МАЗ у нас не было бы ни «Беларуськалия», ни нефтепроводов, ни НПЗ, производящих бензин стандарта Евро–5...

Насчет мирового игрока — это ведь не преувеличение. Беларусь, пожалуй, можно назвать крупнейшей автомобильной державой.
В международной статистике есть такой показатель — число машин на тысячу жителей. По нему составляют даже рейтинг. К нему, впрочем, еще обратимся. Представим иной. Подобные БелАЗу машины делают лишь американцы и японцы (хотя самые мощные — все же наши). Но в США — 300 млн. жителей, в Японии — за 100, а нас — меньше 10 млн. Разделим–ка на это число суммарную грузоподъемность МАЗов и БелАЗов. Никто и близко не стоит!

Вторая оценка — бытовая. Подкрепить ее может тот самый рейтинг. В котором, между прочим, первое место занимает Княжество Монако, где 908 машин на тысячу подданных. Крупнейшая автомобильная держава США лишь на втором месте: 802 автомобиля. Так вот, в этом рейтинге Беларусь еще лет 5 назад обошла Польшу, Венгрию и даже Чехию с ее давней и славной автомобильной историей. Об этом известил в 2008 году на выставке наш тогдашний заместитель министра транспорта. В прошлом году председатель Мингорисполкома Николай Ладутько публично сообщил, что Минск по числу автомобилей на 1 тыс. жителей опередил Москву, Киев и Санкт–Петербург. Ему ли, решающему порожденные этим проблемы, не знать точной статистики!

Наконец, председатель Барановичского горисполкома Виктор Дичковский пару месяцев назад тоже публично сказал: в городе почти 80 тысяч машин. Это при населении менее 170 тысяч. Это, замечу, почти одна машина на двоих. Или, если угодно, — 500 штук на тысячу горожан. Практически немецкий показатель! Думаю, что так не только в Барановичах. Даже странно, что разгадкой парадокса до сих пор не озаботились специалисты — социологи, например, или даже социопсихологи.
Как сумели мы обойти ближние и дальние страны, если наши средние заработки, прямо скажем, не дотягивают до московских, немецких и даже чешских? Вот еще один парадокс. На дорогах Польши и Чехии, даже Италии и Франции преобладают скромные машины. У нас же бросается в глаза обилие именно дорогих, больших: внедорожников и представителей бизнес– и премиум–классов. Почему–то уверен, что по числу БМВ 5–й серии и «Мерседесов» Е–класса (опять же на тысячу жителей) мы далеко впереди Европы всей.

У меня есть разгадка. Возможно, не очень научная. Просто мы любим большие и мощные машины — мы их делаем. Поэтому и ездить предпочитаем на таких.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter