Моим экскурсоводом по Дому ремесел стала руководитель народного клуба «Спадчына» Ольга Загвоздова. Старое двухэтажное здание с крутыми и узкими каменными ступеньками, наверное, как нельзя лучше соответствует витающему здесь настрою и духу. Здесь даже запах живой, особенный. Над лестничным пролетом — огромный, в рост человека, паук. Сразу может возникнуть представление о членистоногом, но ничего общего между представителем живой природы и настоящим произведением искусства нет.
Руководитель народного клуба «Спадчына» Ольга ЗАГВОЗДОВА.
Соломенных пауков стали плести еще наши давние предки. Подобные подвесные конструкции у разных народов назывались по-своему: у латышей «пузур», у литовцев — «содас», финны и эстонцы называли их «химмели», чехи — «мушиным раем». У белорусов эти украшения крестьянского интерьера нарекались «лихтар», «соломон», но больше прижился «паук». Вообще, до Петра I в России на Новый год привычные для нас елки не ставили. Плели изделия из соломы, украшая их искусственными цветочками, лентами…
Наталья Стержанкова – автор соломенных работ, аппликаций, кукол и льняных рушников с вышитым белорусским орнаментом. В этнографической экспедиции встречалась с местными старожилами, которые рассказывали, что ромб того же паука в их районе плелся из одинаковых 12 соломинок.
— Его делали из дожиночного снопа к Рождеству и вешали под потолок как оберег, — поясняет мастер. – Считалось, что он накапливал отрицательную энергию, после чего спустя год его сжигали и вешали новый. Нет одинаковых пауков, в каждый вплетается свой орнамент, несущий определенное значение – на любовь, благополучие, крепкое здоровье, раннюю весну, благоприятную зиму… В него вкладывали всю силу хлебной нивы. После Ивана Купалы, как только начинается сезон, с разрешения руководителя хозяйства иду на ржаное поле за сырьем. Нужно успеть до того, как начнется уборка, солома позже становится жесткой. Лучше, чтобы колос был мягким и даже недозрелым.
Мастер по соломоплетениюи вышивке Наталья СТЕРЖАНКОВА. |
Руководитель образцового театра «Батлейка» Екатерина БАРАБАНОВА со своей работой «Матчына шчасце». |
 Мастер по лозоплетению Марина ДРИБКО. |
Мастер по лоскутному шитью Евгения ШАРИПОВА. |
Дом ремесел открыли в 1993 году. В маленьком вагончике работали только два мастера по соломо- и лозоплетению. С них и началось возрождение и развитие традиционного искусства Шумилинщины. Довольно быстро к мастерам присоединились другие умельцы и любители вышивки, гончарства, ткачества… Сегодня здесь развивают 14 направлений, работает 2 филиала в сельской местности, 2 коллектива получили звание «народный» — клубы «Мастерок» и «Разынка».
— В последние годы к нам приходят мастера уже со специальным образованием, а начинали-то мы работать с простыми энтузиастами, — продолжает Ольга Витальевна. — Один обучился своему ремеслу в кружках, другой перенял его у мамы или бабушки. Случайных людей нет, только те, кто искренне любит свое дело. Сами понимаете, зарплаты здесь невысокие, чтобы привлекала материальная сторона.
Ткацким станкам в этнографической комнате более ста лет. Первые рушники собрали у здешних сельских бабушек, иногда это были просто фрагменты и лоскуты. Потом стали создавать копии узоров на бумаге и ткать четырехремизные (в четыре нита. – Прим. авт.) полотна. Восстанавливают только шумилинские орнаменты, собранные в тех же экспедициях. Говорят, были у них раньше мастерицы, ткавшие на 24 и на 28 нитов.
Еще одна интересная деталь, на которую нельзя не обратить внимание. На День Независимости традиционно в Шумилино состоится большой праздник. В этом году впервые каждый из 8 сельсоветов представит свою символику народного узора. Их выдумывали не просто из головы, а создавали на основе традиций, которые складывались в той или иной местности. Например, Оболь славится своей керамикой и гончарством, и символом Обольского сельсовета стал орнамент огня. Его вышивают красными нитками на льняном полотнище.
Изготовление керамики всегда связано со всеми четырьмя стихиями – огнем, водой, землей и воздухом. От черного цвета всевозможных горшков, мисок и рукомойников веет какой-то тайной и загадкой. Из-за того что обжигаются они в печи без малейшего доступа кислорода, происходит задымление глины. Потом горшочек можно отполировать по желанию, это называется вощением, или нанести узор. Все зависит от мастера. Выставка изделий гончара Александра Любимова из Оболи на несколько минут буквально пригвоздила меня к полу. Оторваться от такой красоты было сложно, не верилось, что в наше время есть простые люди, для которых то же гончарство, например, не простое увлечение или хобби. Одну из комнат своей квартиры он оборудовал под мастерскую, поставил гончарный круг. Во дворе родительского дома в деревне соорудил печку, где обжигает готовые изделия. Признаюсь к своему стыду, что не знала раньше о маленьких горшочках-шептунах, подвешенных на плетеной льняной веревке не просто ради украшения. Видела, конечно, но не задумывалась об их значении. Оказывается, в каждый из горшочков наши предки насыпали крупу и нашептывали желания. Верили, что они обязательно сбудутся. Возможно, и нет в них никакой магической силы, но вера, как известно, творит чудеса.
В одной из комнат сразу в глаза бросился сидящий в углу «говорящий сверчок», точная копия того, что видела в «Приключениях Буратино». Привлекли внимание куклы из папье-маше и большие яркие «маляванкі» на черных полотнищах. Вдоль стены стояла переносная сценическая площадка образцового кукольного театра «Батлейка». Им руководит Екатерина Барабанова, она же – автор работ, сценарист, режиссер и так далее. То, что папье-маше – это склеенная бумажная масса, я слышала. Но впервые увидела маленькие лакированные резиновые сапожки на куколке из… воздушного шарика. Сразу вспомнила тульского Левшу.
Вера Коваленок по специальности повар, но 15 лет занимается восстановлением скатертей, занавесок, салфеток и покрывал, связанных крючком из льняных и хлопчатобумажных ниток. Евгения Шарипова увлекается лоскутным шитьем. В шутку говорит, что порезала не только у себя дома лишние вещи, добралась уже и до знакомых. Не знаю, сколько нужно терпения, чтобы прострочить на машинке тысячу мелких кусочков ткани, создав из них целое полотнище.
На мой взгляд, лозоплетением свойственно больше заниматься мужчинам. Как-никак, а женским рукам сложно управляться с толстыми прутьями. Марина Дрибко подтверждает мое предположение, но свое увлечение любит. Еще учит детишек лепить, применяя технологию холодного фарфора. Материал изготавливают сами из кукурузного крахмала, клея ПВА, глицерина и других компонентов.
Пока я переходила от одного мастера к другому, глядя на старые маслобойки, серпы, веретена и кадки, меня все время мучил один вопрос: насколько нынешние дети интересуются подобным творчеством и как долго еще проживет традиционная белорусская культура? Да, в школах и учреждениях культуры дети посещают кружки, занимаясь вышивкой, вязанием… Но тот же компьютер и соцсети настойчиво переманивают на свою сторону. Может, это естественный процесс трансформации, на который накладывает отпечаток время. Наши бабушки и мамы тоже ведь в своем детстве серпами жали, в реке стирали, да еще песни пели при этом. А мы уже другие. Только жаль, если все пропадет и забудется. Ольга Витальевна немного успокоила:
— Есть ребята, которые увлекаются белорусскими народными ремеслами, правда, меньше, чем несколько лет назад. Бывшие кружковцы приходят, хотя давно уже выросли, учатся в вузах. Пока будут творческие и заинтересованные люди, как наши мастера, ничего не пропадет.
Привезти из Шумилинского района домой соломенного паука я не смогла, слишком уж он хрупкий и нежный. Зато купила глиняный горшок и горшочки-шептуны. Это и добрая память, и радость для глаз, и, кто знает, может быть, и я себе что-нибудь хорошее нашепчу. А вдруг сбудется?
chasovitina@sb.by
Фото автора
