А город подумал: ученья идут

50 минут Константин Яборов продержался в небе и все же посадил самолет с неисправным шасси Заместителю командира по летно-методической подготовке 206-й штурмовой авиационной базы подполковнику Константину ЯБОРОВУ Президент Беларуси вручил вчера орден "За личное мужество".

Это случилось нынешним летом, 26 июня. Шестерка самолетов “Л-39” выстроилась на взлетной полосе аэродрома “Лида”. Летчики готовились к военно-воздушному параду. Только в этом году красавцы-самолеты поступили в распоряжение 206-й штурмовой авиационной базы. Впервые они должны были появиться в небе над столицей в День Независимости Республики Беларусь. Взлетали парами. И когда уже вся шестерка поднялась на пятнадцатиметровую высоту, подполковник Константин Яборов услышал в эфире встревоженный голос руководителя полетов.
— 405-й, у вас что-то отделилось от самолета!
Последовала команда выпустить шасси и выйти из строя. Самолет прошел на предельно малой высоте над командным пунктом. Было замечено, что на правой стойке шасси отсутствует колесо. Опыта посадки самолета в таком состоянии у ВВС Беларуси не было.
В небе
Пилот имел право сделать выбор сам — так гласит инструкция. Отвести самолет в безопасное место и катапультироваться или произвести посадку.
Подполковник Константин Яборов принял решение: самолет он должен посадить. Оставалось детально вспомнить главу руководства по летной эксплуатации самолета, где такая посадка детально расписана. Любой пилот, даже разбуди его ночью, эти особые случаи должен знать назубок.
А в это время не одна пара глаз на земле следила за парящим в небе самолетом. Летал по кругу. Перед посадкой предстояло выработать все топливо до минимального остатка, чтобы исключить возгорание при соприкосновении с землей.
В числе других решение о том, как посадить самолет, принимал начальник авиации генерал-майор Левицкий. Связались с майором Леонидом Гнилякевичем, который имел большой опыт эксплуатации этих самолетов в Украине. Уточнили действие пилота перед посадкой.
50 минут Константин Яборов продержался в небе.
Командование приняло решение: посадить самолет без шасси на запасную грунтовую взлетно-посадочную полосу.
На земле
— Костя у нас Человек с большой буквы — вот и вся его характеристика, — четко, по-военному сказал о своем коллеге заместитель командира части по идеологической работе подполковник Владимир Новик. А потом, глядя на подполковника Яборова, который, улыбаясь, слушал эти слова, добавил:
— Это неизвестно еще, кому хуже было: тебе в небе или нам на земле. Я за 50 минут полторы пачки сигарет выкурил...
— Когда мы подбежали к развернувшемуся на 90 градусов самолету, который находился в облаке пыли, — вспоминает обстоятельства той посадки Владимир Иванович, — и открыли фонарь кабины самолета, увидели живого и совершенно невозмутимого Костю.
— Спокойно, Иванович, все в порядке, — первые слова, которые он сказал. А потом добавил: — Готовьте другой самолет, я полечу вместе со всеми.
В это трудно поверить, но когда врач скорой помощи измерил давление пилоту, произведшему такую сложную посадку, оно оказалось в норме.
И буквально на следующий же день шестерка “Л-39” в полном составе отрабатывала тренировочные полеты.
Специальной комиссией, изучавшей обстоятельства произошедшего, было установлено, что причиной отделения колеса от шасси послужил конструктивно-производственный недостаток. И в августе отремонтированный “Л-39”, который спас подполковник Яборов, уже был в небе.
Пилотами не рождаются
— Пролетела ли у вас в мгновения той посадки жизнь перед глазами? — спрашиваю у Константина Гансовича.
— Времени подумать не было, — отвечает. — И вообще, подходя к самолету, пилот должен оставить эмоции на земле, как мы говорим, отбросить “всю житейскую шелуху”.
— Неужели не было страшно? — любопытствую.
— Я считаю, что бесстрашие — это не нормальная черта для человека, выполняющего работу, связанную с риском, — отвечает мой собеседник. — Конечно, у живого человека страх есть, — признается он. — Но страх в такие минуты подавляется умением и знанием. Вот однажды, в детстве, мне по-настоящему было страшно. Мы возвращались с пацанами с тренировки по спортивной гимнастике, и именно я наступил на крышку канализационного люка. И буквально рухнул в колодец. Вот тогда (смеется) небо действительно куда-то уходило...
Константин родом из Сыктывкара. Он не первый в роду, кто связан с небом. Отец проходил срочную службу в авиации, мать работала в аэропорту. Примером для него стал и старший брат Сергей, который был пилотом боевого вертолета “Ми-24” в Афганистане.
Но привел его в летное училище все-таки друг, тоже Костя, настоящий фанат самолетов. Случилось так, что Яборов с первого раза поступил в Борисоглебское высшее военное училище летчиков, куда друг, кстати, не прошел по состоянию здоровья.
Перед самым распределением Константин женился. Лариса родом из Борисоглебска, где всегда гудели самолеты, поэтому “летную долю” знала. К слову, ее работа и сейчас связана с авиационной базой. После окончания училища, в 1990 году, лейтенант Яборов был распределен в Пружаны, в 206-й штурмовой авиационный полк. Сейчас он подполковник, заместитель командира по летно-методической подготовке 206-й штурмовой авиационной базы. Живет с женой и дочерью в Лиде.
— Я ни одного дня не жалел, что попал в эту часть, — говорит Константин Гансович. — Здесь всегда были и есть достойные люди. У нас несут службу пилоты, которые прошли через Афганистан. Поэтому каким-то особенным героем я себя, честное слово, не ощущаю.
Однако, пообщавшись с сослуживцами и родными подполковника, трудно не заметить, что они своим Константином Яборовым по-настоящему гордятся. И за то, что он спас самолет и честь пилота, и за то, что в День Независимости в небе над Минском впервые появилась шестерка “Л-39”, в составе которой он был. И просто за то, что есть такой Человек в единой семье пилотов.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter