НЕОБЫЧНАЯ, яркая и непростая судьба у Миная Филипповича ШМЫРЕВА. Он родился в простой крестьянской семье в Витебской губернии в деревне Пунище. Свое необычное имя получил в честь святого Мина. 23 декабря как раз его день. Семья Шмыревых большая, тринадцать детей, жилось трудно. Мальчишка с детства трудился на панской конюшне и привык ложиться поздно, вставать до зари. Восьмилетним пошел в церковно-приходскую школу. Выучился читать, но на том официальное образование пришлось завершить. Участвовал в Первой мировой войне. Воевал в артиллерии — и как отважно: три Георгиевских креста и две медали.
Если в Витебске за мостом Шмырева свернуть налево, пройти по улице вдоль школы, окажешься на живописном берегу Лучесы. С одной стороны — речка, с другой — пруд, вокруг — вековые деревья. Именно это место выбрал когда-то для своей новой жизни батька Минай. После войны семья поселилась в Витебске в старом брошенном доме. В ветхом сарае жил партизанский конь Казбек. Когда гремел гром, он по военной привычке падал на землю. Дом на берегу реки Минай очень любил. Особенно гордился своим большим яблоневым садом.
Но это все после… Позади были непростые и трагичные годы. С помощью архивов и воспоминаний очевидцев корреспондент «СГ» попробовал проследить за ними.
К наградам батька Минай относился довольно равнодушно. Но однажды они спасли ему жизнь. Дело было в Румынии. Офицер-дворянин, будучи в плохом расположении духа, велел солдатам построиться и принялся беспричинно бить их по лицу. Дошла очередь до Миная. Уверенный в своей безнаказанности, офицер успел лишь замахнуться, как тут же получил увесистый удар в ухо. Парнем Минай был здоровым, кулак его — пудовым. Офицер угодил в госпиталь, и потом его комиссовали. А солдату грозил расстрел. Двадцать три дня дожидался казни Минай Филиппович. И все это время решалась его судьба. Ведь прежде требовалось лишить Шмырева трех Георгиевских крестов, а сделать это мог только царь. Объяснять самому государю, что произошло, офицеры не решились, понимали, стало быть, свою неправоту. В результате разжаловали Миная Филипповича из сержантов в рядовые — и все.
Довелось Шмыреву и в Гражданскую воевать. Был в партизанах, командовал отрядом по борьбе с бандитизмом на Витебщине. За это заплатил горькую цену: из-за угла убили отца и младшего брата.
Незадолго до Великой Отечественной войны случилось еще одно несчастье: умерла жена Прасковья Ивановна. Младшему сыну Мишеньке только год-то и исполнился. Четверо детей остались на плечах отца. Но плечи эти не опустились. Минай Филиппович успевал все: подняться затемно, приготовить завтрак, отправить старших в школу и не опоздать на работу — его назначили директором картонной фабрики.
Когда Шмырев превратился в батьку Миная? Он и сам не помнил. Может, после смерти отца, когда стал старшим в родительской семье. Или когда возглавил фабрику. Или когда оказался за отца и мать у своих детей... Но неприметное, простое это слово — «батька» — отражало суть человека. Заступник, советчик, друг, голова.
В первые дни войны случился на фабрике конфликт. Минай Филиппович собрал рабочих, говорил о мобилизации, задачах. А в это время работник Василий Фоменков со своими приятелями учинил погром в спиртохранилище фабрики. Мол, все равно немцам достанется, хоть покутить напоследок.
Батька Минай явился в самом разгаре гулянки. За шиворот выволок Василия за ворота фабрики и выгнал вон. «Не забуду тебе этого, не прощу!» — кричал Фоменков. Слова эти, показавшиеся тогда пьяной руганью, растаяли в воздухе. Да не навсегда.
На фронт Шмырева не взяли — ему уже было за пятьдесят. Но бездействовать, когда враг вот-вот захватит родную землю, Минай не мог. Он был батька и людям, и земле этой.
Детей своих — Лизу, Сережку, Зину и Мишеньку — поначалу вместе с работницами фабрики попытался эвакуировать. Но опоздал — дорогу уже перекрыл вражеский десант. Тогда отвез к своей столетней матери, теще и сестре в Пунище. А сам собрал из рабочих завода партизанский отряд и ушел в лес.
Так родилась 1-я Белорусская партизанская бригада. Она освободила 15 сельсоветов. Появился Суражский партизанский край. Советская власть здесь сохранялась до прихода Красной Армии. На участке Усвяты—Тарасенки отряд расчистил от фашистов участок в 40 километров, вдоль берега Северной Двины. Через «Суражские ворота» можно было свободно пройти через линию фронта. Здесь крестьяне перегоняли на большую землю скот, увозили зерно. Дорогу партизаны держали открытой в течение полугода.
Фашисты устраивали на Миная облавы, но безуспешно. Объявляли о высокой награде тем, кто донесет, — никто не выдал. И тогда вконец обозленные гитлеровцы в октябре 1941 года окружили Пунище, сельчан согнали к дому, где жили дети Миная Филипповича. Взяли всю семью. Исключение предлагалось лишь матери Шмырева — уж очень старая была. Но она не стала оставлять внучат, поехала с ними. Как, откуда узнали враги, где спрятана семья? От того самого Фоменкова. За недопитый спирт рассчитался.
Предугадывал Минай Филиппович, что так может случиться. За несколько дней до того побывали партизаны в семье, хотели забрать к себе. Но женщины наотрез отказались. Горько было бросать корову — как детишки без молока? Тяжела ведь жизнь в лесу. Не верилось женщинам, что фашисты могут выследить и схватить.
Поначалу семью допрашивали. Потом всех били. Даже самого младшего.
Так продолжалось до февраля 1942 года. Четыре месяца! Рвался Минай явиться к немцам, но партизаны не пускали. Понимали: в живых не оставят никого — ни его, ни детей. Попытаться отбить — тоже грозило гибелью многим людям. Немцы подтянули к Суражу силу, они ждали боя. И Минай Филиппович понимал, что ради своих детей не может послать на верную гибель отряд. Не простят ему этого дети бойцов, жены, матери.
И вдруг — письмо от Лизы, старшей дочери. Его передал один из охранников.
«Папа, за нас не волнуйся, никого не слушай, к немцам не иди. Если тебя убьют, то мы бессильны, и за тебя не отомстим. А если нас убьют, папа, то ты за нас отомстишь...»
14 февраля семью расстреляли. Даже матери, столетней женщине, продиктовали смертный час.
Искал смерть Минай Филиппович, шел в самое пекло. Но пули обходили стороной. Отряд перерос в бригаду. Осенью 1942 года Шмырева отозвали в распоряжение Белорусского штаба партизанского движения. 15 августа 1944 года ему присвоили звание Героя Советского Союза.
Минай Филиппович снова женился на партизанке из своего отряда Ирине Матвеевне. Родились две дочери — Клара и Дина.
Еще девятнадцать мирных лет было отведено батьке Минаю — он умер 3 сентября 1964 года. До последнего дня в его нагрудном кармане лежало письмо Лизы. А вот отрывок из письма Миная Филипповича в Ленинград — Анне, жене родного брата (письмо написано в конце войны, уже из освобожденного Витебска): «Я работаю заместителем председателя исполкома. Семья пока живет. Растут и малыши, хотя бы от них иногда получаешь некоторое успокоение на душе. Но то, что потеряно, забыть никогда не придется. Как умерла Ивановна, так с тех пор начались черные дни моей жизни. Я часто думаю, почему не я, а именно она. Нет сомнения, что она смогла бы сберечь детей. А я не смог. И эта мысль меня страшно мучает».
В сентябре 1942 года Шмырева вместе с другими известными партизанами и подпольщиками вызвали в Москву. Там и произошла встреча батьки Миная со Сталиным. Ему понравился легендарный командир, и он наградил его платиновым клинком, на котором было выгравировано: «Подарок М. Шмыреву от И. В. Сталина». А сама история стала сюжетом различных произведений. Есть поэма Аркадия Кулешова «Баллада о четырех заложниках», на ее слова «Песняры» сочинили музыку. На широкие экраны вышел художественный фильм «Батька». Роль Миная играл белорусский актер Юрий Горобец.
— Свой дом на берегу реки отец очень любил, — вспоминает дочка Дина Минаевна Шмырева. — Как нас папа баловал! Он часто ездил в Минск и Москву. Конфет мог привезти целый чемодан! А в 1955 году привез вообще невиданное лакомство — ананас.
Вскоре после войны Шмыреву удалили левую голосовую связку. Говорил он тихо и тяжело. Однако это не мешало ему работать до последних дней, сначала в облисполкоме, затем депутатом Верховного Совета БССР. Родные вспоминают, люди к народному избраннику шли прямо домой. Батька Минай каждому старался помочь.
Сам же был человеком крайне скромным и даже чувствовал вину за то, что живет лучше многих. После ухода на пенсию ему предлагали не только служебную машину, но и водителя. Он отказался.
— Почти всю жизнь папа проходил в одном пальто, — продолжает Дина Минаевна. — Однажды из столицы приехал в новом. Мы удивились, а потом узнали, что кто-то из коллег-депутатов корректно намекнул на его убогий наряд. Мама в Риге уговорила купить черные лаковые туфли. А тут как раз пионеры пригласили батьку Миная в лес по местам боевой славы. Вот он и отправился в этих туфлях и в самом лучшем костюме. Вернулся весь ужасно грязный. Ему уступали очередь в магазине, его узнавали на улицах, шептались и даже вслух говорили: «Смотрите, батька Минай пошел!» А он испытывал от этого неловкость и продолжал жить так, как привык.
Был заядлым охотником, ловил рыбу. Любил возиться в огороде, солил сало по собственному рецепту. А 31 декабря с детским наслаждением сам наряжал елку. Девчонки не обижались на отца за эту маленькую слабость. Они вспоминают, как вместе с ним внимательно слушали по радио «Театр у микрофона», как заготавливали целую бочку брусничного варенья для встречи партизан из отряда Шмырева. И как он всегда боялся, что не дождется внуков. Минай Филиппович умер, когда его первому внуку Игорю было только два года...
shevko@sb.by
