Прошедший в Бразилии очередной саммит БРИКС вполне может войти в историю. Лидеры крупнейших экономик мира — Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР — наконец-то подписали документы о создании Банка развития организации с уставным капиталом в пятьдесят миллиардов долларов и так называемого пула валютных резервов. Неужели финансовое доминирование “бакса” подходит к концу? Поговорим об этом с минским
политологом Юрием Цариком.
— Юрий Юрьевич, нынешний саммит “пятерки” и его итоги оценивают по-разному: кто-то не придает этому значения, считая БРИКС “скамейкой запасных” игроков мировой экономики, а кто-то убежден, что эта группа стран скоро будет играть первую скрипку на мировой арене, отодвинув на задний план страны “Большой семерки”. Реально ли это?
— Я не буду противопоставлять страны БРИКС “Большой семерке”. Зачем? К тому же наибольшую значимость для мировой экономики имеет все же “Большая двадцатка”, куда входят и страны БРИКС. “Большая семерка” в этом смысле, скорее, политический форум, нежели экономический. В то же время очевидно, что крупнейшие по численности населения государства Индия и Китай в ближайшие семь — десять лет будут претендовать на экономическое лидерство в мире. Поэтому сотрудничество с ними важно для любой страны.
БРИКС можно рассматривать как важнейший элемент современной архитектуры международных отношений. Но я не думаю, что эта организация достигнет такой степени интеграции, которая позволит ей выступать в качестве единого центра силы. Поскольку в мире по-прежнему доминируют США и их союзники, у них есть возможность вести некие “сепаратные” переговоры с участниками БРИКС. И нет никаких гарантий, что кто-то из членов организации отдаст приоритет договоренностям с партнерами по БРИКС, а не договоренностям с США.
— Но говорят, что если капитал банка БРИКС удастся довести, скажем, до ста миллиардов долларов, он может стать серьезным конкурентом и для Международного валютного фонда, и для Всемирного банка. Есть ли сегодня реальная альтернатива доллару как мировой валюте?
— Сейчас такой альтернативы нет, она может появиться в ближайшем будущем. Но здесь я выделил бы два аспекта, один из них — политический. Важно понимать, что просто так принять в кабинетах решение о разрушении гегемонии доллара в мировых финансах вряд ли получится. Процесс смещения одних лидеров и выхода на мировую арену других всегда проходил болезненно, через конфликты и войны.
С другой стороны, определенные значимые шаги по пути укрепления независимости от доллара уже делаются. Скажем, Беларусь и Китай несколько лет назад заключили своп-сделку, подразумевающую переход во взаиморасчетах на юани. Сейчас такую возможность обсуждают Россия и Китай. Однако пока что значительная часть золотовалютных резервов и России, и Китая, и других членов БРИКС номинирована в долларах или американских ценных бумагах. А это важнейший фактор поддержания стабильности долларовой системы.
— Так может есть смысл подумать о создании единой валюты в Евразийском экономическом союзе Беларуси, России и Казахстана?
— Этот шаг необходим, но его возможность будет определяться ходом развития евразийской интеграции. Единую валюту можно вводить, когда за ней стоит мощь реального сектора экономики. Причем мощь не сырьевых отраслей, а перерабатывающей промышленности, машиностроения, технологического суверенитета. Если в ближайшие, условно говоря, пять — семь лет нам удастся создать такую экономику, то можно решать и вопрос о единой валюте.
Досье “НГ”
В странах БРИКС проживает почти три миллиарда человек. Общий ВВП по итогам прошлого года оказался сопоставим с американским — более 16 триллионов долларов. При этом золотовалютные резервы составили примерно 4,4 триллиона долларов против 144,6 миллиарда у США.
