3 мгновения мая

В политическом контексте прошел очень насыщенный месяц. Причем поводы для вдумчивого анализа есть как внешние, так и внутренние...

В политическом контексте прошел очень насыщенный месяц. Причем поводы для вдумчивого анализа есть как внешние, так и внутренние.


1. Совет глав правительств СНГ


Модели интеграции на постсоветском пространстве не ругает только ленивый. «Интеграционная матрешка», представляемая ныне СНГ, Союзное государство, ЕврАзЭС, ЕЭП, ОДКБ, — дежурная мишень для критики не только в масс–медиа, но и со стороны экспертов. За аморфность и низкую эффективность СНГ и другие постсоветские интеграционные организации критиковал и Александр Лукашенко. Принципиально. Говорят, без трения нет движения. Но 23 мая в выступлении Президента на совещании глав правительств Содружества звучало заметно больше позитивных оценок. Значительная часть аналитического сообщества склонна объяснять это тактическими резонами белорусской стороны. По моему же представлению, несравненно большее значение имеют причины цивилизационного и геостратегического порядка. Ведь чем дальше уводит история новые независимые государства от советской эпохи, тем более актуальным, как это ни парадоксально, становится вопрос о том, в какой степени могут пригодиться сохранившиеся элементы советской цивилизации для «устроения» постсоветского мира?


На интеграцию стран постсоветского мира сейчас во все большей степени начинают работать факторы их общей истории, сходство менталитета, сохранившиеся еще в достаточной мере общие культурно–цивилизационные «коды». Сейчас в гораздо большей мере, чем 10 — 15 лет назад, и представителями властвующих элит Содружества, и рядовыми гражданами осознается, что, как очень удачно это выразил Н.Шмелев, «слишком многое и слишком долго связывало все эти страны, чтобы полностью отказаться от оценки так называемого «постсоветского развода как исторически кратковременного замешательства». В этом принципиальная разница между нынешним временем и эпохой перестройки и коллапса Советского Союза.


Тогда, в конце 80–х — начале 90–х прошлого века, в союзных республиках, превратившихся в новые независимые государства, шел активный поиск «подлинных корней», переписывалась история, конструировались новые национальные, конфессиональные, цивилизационные идентичности. Однако в последующие годы многократно возросшие контакты представителей элит и населения этих государств с «дальним зарубежьем» запустили механизм познания «себя через иное».


Оказалось, что «советскость», вопреки тогдашним националистическим представлениям, успела весьма существенно сократить культурно–ментальные дистанции в полиэтническом и многоязычном нашем мире. Даже представители мусульманских республик экс–СССР, общаясь с ближайшими «братьями по вере и этносу» в дальнем зарубежье с удивлением обнаруживали, что русские и русскоязычные жители их республик культурно–ментально во многом им ближе. Именно такие «открытия» делает большинство образованных азербайджанцев на опыте общения с формально такими же, как они, иранскими шиитами. Или с «почти азербайджанцами» в этническом смысле — турками. А таджики, и тем более узбеки, чем дальше, тем больше понимали, что они и их афганские соплеменники давно уже «разошлись» по разным цивилизациям.


Эти обстоятельства самым парадоксальным образом сказались даже на попытках создания «антироссийских» интеграционных объединений. Что, к примеру, может объединять такие относительно небольшие, расположенные за тысячи километров друг от друга и экономически друг от друга не зависящие государства, как входящие в ГУАМ Грузию и Молдову? Только их созданная Россией общая историческая судьба, общее культурное пространство, общий для них ареал русского языка...


Думается, что прогнозы и пророчества конца СНГ, кроме всего прочего, основываются на приписывании ему свойств федерации, которая, конечно, неприемлема для членов Содружества, ввиду ее неизбежной «россиецентричности». Однако СНГ — конфедерация, которая не просто может, а будет вынуждена существовать и развиваться. Хотя и здесь история дает уже повод для написания новых параграфов в монографиях и учебниках. Мы видим опыт Евросоюза. Видим и признаки кризиса от его «взрывного» расширения. Но наблюдаем, с другой стороны, очень интересный эксперимент — создания и функционирования наряду с межгосударственными (конфедеральными), также и наднациональных (федеративных) институтов.


2. Неожиданные ипостаси идеи «объединенной Европы»


Когда в мае 1948 г. представители 17 европейских стран съезжались в Нидерланды на Конгресс Европы, то будущий «отец» посленацистской демократической Западной Германии К.Аденауэр смог добраться туда лишь по специальным разрешениям оккупационных властей. Ведь слишком свежа еще была память о неимоверных жертвах и страданиях, причиненных «третьим рейхом» народам Европы...


Выдвинутая накануне и поддержанная в ходе конгресса идея, как ее формулировал Черчилль, построения «Соединенных Штатов Европы», пройдя последовательно стадии


ЕОУС и ЕЭС (а также «бокового ответвления» — ЕАСТ), материализовалась к концу ХХ века в Европейском союзе, насчитывающем теперь уже 27 членов. В строительстве объединенной Европы изначально базовым и безусловным был приоритет экономический. Однако беспрецедентные масштабы и глубина интеграции оказали сильное влияние и на другие сферы европейской жизни.


Анализируя в начале 1990–х годов новые культурные явления в объединенной Европе, английский ученый М.Манн обратил внимание на некоторые последствия появления феномена особой европейской культурной общности. Ссылаясь, в частности, на опросы общественного мнения, он констатировал: у европейцев, в которых долго «воспитывали склонность к отрицательным оценкам соседей, негативные национальные стереотипы на сегодня почти исчезли». Другими словами, новое чувство европейской культурной общности соседствует со «старыми» национальными идентичностями: французской, голландской, датской и т.д. А в них самих при этом существенно снизилась былая ксенофобия.


Но что происходит далее? «Европейская идентичность», как оказалось, стала в последние годы использоваться для противопоставления Европы остальному миру. Мир же «высадил» в Старый Свет многомиллионный «десант» обратной глобализации. И «десант» этот становится все более многочисленным. Появилось новое явление — иммигрантофобия. Нельзя не отметить, что на обострение данных проблем сильное воздействие оказало «залповое» вступление в ЕС 12 новых стран в 2004 — 2007 гг., в ходе которого бал правила геополитика, а экономика была «задвинута» на второй план. В силу этого аналитики прогнозируют еще один процесс — евроксенофобию.


Возможность эта, конечно, гипотетическая, но... После расширения ЕС его парламентарии, чиновники, общественные деятели сознательно или бессознательно понятие «Европа» стали использовать в изоляционистской редакции. «Евросоюзное» ныне употребляется ими как полный синоним «европейского». Совсем недавно мне лично, по моей работе, пришлось столкнуться с такой подменой. В проекте договора о сотрудничестве с БГЭУ, представленного исследовательским центром Венского университета, все, что касалось нашей стороны, формулировалось как «постсоветское», а евросоюзной — как «европейское». Естественно, пришлось, ради политкорректности, подправить австрийских коллег. Но все же любопытная трансформация: Беларусь уже как бы не Европа! А ведь есть еще Украина, Молдова и Россия (до Урала)... Или мы стоим на пороге нового этапа «переформатирования» мира? Но могут ли такие «новации» в политической географии заново определять контуры частей света и континентов?!


3. Наш политический процесс


Предстоящие парламентские выборы предопределили некоторое оживление на политическом поле. В чем оно выражается? В последние дни, недели наблюдаю все более активное деление спектра, представляющего себя оппозиционным. С сожалением наблюдаю продолжающееся дробление партий и движений. И вот почему.


Плюрализация нашей политической жизни неизбежна. Более того, она нам нужна. Однако в оценках нынешнего белорусского политического процесса слишком много категоричности. Одни эксперты размышляют о том, что выгодно власти, другие — о том, что на руку оппозиции. Но есть более весомая категория: что выгодно для Беларуси XXI века?


Характер нынешнего исторического этапа очевиден: на политическом поле Беларуси, безусловно, доминирует линия Главы государства. Курс А.Лукашенко, как свидетельствуют многочисленные опросы общественного мнения белорусских и зарубежных социологов, поддерживается народом. Думается, оппонентам власти следовало бы признать это и вести реальную борьбу за избирателя, а не обрекать себя на положение «блестящей изоляции». Задаюсь вопросом: нужно ли демонизировать, как это фактически делается, любой шаг руководства страны? Или все же есть место разумному оппонированию?


Такому, при котором остаются незыблемыми базовые ценности: государственный суверенитет и безопасность страны, курс на развитие социальной рыночной экономики, правового государства и гражданского общества. Тогда дискуссия о тактике и, возможно, стратегии развития страны будет разворачиваться именно на этом фоне. Для Беларуси в результате будут обеспечены политические условия, так сказать, на вырост...


Пока же ситуация складывается так, что альтернативные движения сами способствуют вытеснению себя на обочину политического процесса. С легкой руки политаналитиков и публицистов сформировано клише — «маргинализация оппозиции». Нравится оно нам или не нравится, но аргументированно оспорить его мы не можем. Как и то, что эта «маргинализация» — во многом продукт деятельности самой же оппозиции. И чем дальше она уходит в распри в своей среде, в деления и переделы, замыкается в междоусобной непримиримости, тем больше наносит вреда не только себе, но и, подчеркну, общебелорусским интересам.


Мало того, мы сейчас имеем еще и призыв политических радикалов бойкотировать выборы в Парламент. Предположу в этой связи, что состояние своеобразного «окукливания» стало для них не просто привычным, но и, пожалуй, комфортным. Бойкот в этой ситуации, по всей очевидности, играет роль камуфляжа для маскировки их истинной слабости. В свое время канцлер Горчаков (в ответ на жалобы французов на Германию) произнес: «Будьте сильными!» Есть о чем поразмыслить.


Повторюсь, именно плюралистический принцип выгоден со всех точек зрения развитию нашей демократии. Помните, как хорошо об этом сказал поэт? «Без меня народ не полон»...


Самооценка через отражение в зеркале, как известно, не самая объективная. А в чужом зеркале — тем более. Даже если это «рентабельно» для тех или иных политических игроков по экономическим соображениям. Ведь для Беларуси XXI века есть, что ни говори, вещи куда поважнее...


Олег БУХОВЕЦ, заведующий кафедрой политологии Белорусского государственного экономического университета, доктор исторических наук, профессор.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter