Конечно, встреча президентов стала топовой в информационном пространстве. Она обсуждается большинством экспертов и аналитиков. Некоторые ударились в конспирологические измышления, стараясь найти в очередном этапе интеграции (а она длится-то уже больше 20 лет) Беларуси и России некие подводные камни и политические аспекты. На самом деле забывая, что трехлетняя работа экспертов, правительств и президентов по союзным программам — чисто экономический проект. Другой вопрос, что он приобрел новые нотки в своем звучании на фоне пандемии, резкого обострения международной обстановки, развала глобальных принципов развития мировой экономики…
Измышлять и фантазировать можно до бесконечности, но на пресс-конференции президенты говорили практически исключительно об экономике. Если и касались политики (миграционный кризис, вероятность создания наднациональных органов, единой валюты и так далее), то исключительно из вежливости, отвечая на вопросы журналистов. Ибо эти вопросы не были темами для нынешних переговоров, которые крутились вокруг прагматичных вещей — повышения потенциала двух государств и исключения барьеров, которые провоцируют необоснованные издержки. Однако только экономистам-практикам был понятен глубинный смысл договоренностей.
Конечно, чтобы полностью судить о значении согласованных на уровне глав государств документов, не терпится изучить первоисточник — текст союзных программ. Александр Лукашенко пообещал: секрета из этих документов никто делать не собирается. Да и причин для этого нет, ведь программы являются дорожными картами как для приведения в соответствие с ними национальных законодательств, так и выстраивания стратегий на отраслевом и корпоративном уровнях. Пока же, исходя из стратегических заявлений глав государств, экономическая интеграция решает ряд проблем, которые создавали неприятности белорусским предприятиям. Да и экономике в целом.
Например, единая финансово-кредитная и валютная политика. Очень острый вопрос, особенно в 2015–2016 годах. Тогда из-за девальвации российского рубля на белорусский рынок хлынули резко подешевевшие российские товары, «народный импорт» вымыл приличную долю белорусских золотовалютных резервов, а у наших экспортеров в Россию значительно ухудшился финансово-экономический результат. Единая денежно-кредитная и валютная политика, по логике вещей, должна исключить возникновение таких перекосов.
Или единая промышленная политика. Ее формирование назрело давно. Несомненно, в Союзном государстве были механизмы для интеграции усилий по тем или иным промышленным направлениям. Но эти инструменты являлись в некоторой степени громоздкими и не обеспечивали единых подходов по широкому фронту. Те же программы импортозамещения в Беларуси и России нередко дублировались, создавая необоснованную конкуренцию и приводя к определенному распылению ресурсов, инженерного потенциала. Немало взаимных претензий возникло и по поводу доступа к государственным закупкам и участия в различных государственных программах «чужих» компаний. Российские машиностроители, к примеру, жаловались на протекционизм на белорусском рынке. Белорусские производители сельскохозяйственной техники не получали тех преференций, которые были доступны их российским коллегам. Например, если в рамках госпрограмм по поддержке сельского хозяйства российский бюджет компенсировал своим аграриям часть затрат (иногда весьма существенную) на приобретение российской техники, то эта опция была недоступна для наших тракторов и комбайнов. И в этой ситуации белорусским предприятиям удавалось удерживать (и даже расширять) свою долю рынка. Но рентабельность продаж оказывалась на порядок ниже, чем у российских производителей. Соответственно, это сказывалось на инвестиционном потенциале наших компаний.
И таких шероховатостей (мягко говоря) можно приводить бесконечно много. Они становились предметом обсуждения между двумя странами на различных уровнях. Проблемы решались, разногласия регулировались, консенсусы находились, но жизнь течет стремительно: пока утрясались одни расхождения, возникали другие.
Президент России отметил: в определенный момент назрела необходимость принципиально разрешить эти назревшие вопросы. Причем, как обратил внимание Владимир Путин, союзные программы отличаются тем, что предполагают механизмы, методологию выстраивания экономических взаимоотношений двух государств. Документы содержат конкретный перечень действий и мероприятий. Конечно, они требуют определенного времени для реализации, но в конечном итоге все вопросы многоуровневой интеграции наших экономик для достижения синергии будут решены.
