Собраны и опубликованы неизвестные архивные документы и воспоминания очевидцев о начале войны...В середине июня в Бресте появились вдруг очереди. Люди скупали соль, хлеб, муку. Шептались. Одна учительница, старушка, говорит другой:
— Вы еще здесь? Я бы вам не советовала оставаться в городе в эти дни. Говорят, война начинается...
О том, что чувствовали люди 22 июня 1941 года и в последующие дни, как вели себя армия, местные и центральные власти и рассказывается в сборнике «Беларусь в первые месяцы Великой Отечественной войны», который подготовили совместно архивисты Беларуси и России. Всего в нем 84 документа. И хотя еще рано рисовать полную картину происходившего летом 41–го (не все материалы доступны), сделана, пожалуй, первая попытка дать четкий «снимок» тех дней.
«Отступать или погибнуть»
«...21 июня в город над Бугом приехала минская оперетта. «Мы как раз вечером все в театре были, — вспоминал Николай Красовский, секретарь Брестского обкома КП(б)Б. — Потом пошли ко мне, сидели, заснули поздно, часа в два. Ровно в четыре раздался залп орудий. Я думал, что гроза, побежал выключить радиоприемник, чтобы не стукнуло. Пока добежал, второй залп раздался. Подумал, что в крепости что–нибудь взорвалось. Посмотрел в окно, из цитадели какой–то огонь. Пытался дозвониться в обком партии, но связи не было...»
К вечеру 22 июня из столицы с трудом удавалось дозвониться в города Западной Белоруссии... Горели Гродно, Лида, Брест, Белосток. Даже в Осиповичах, Бобруйске, в Могилевской области уже слышались взрывы...
«Вторжение немецких войск на нашу территорию произошло так легко потому, что ни одна часть и соединение не были готовы принять бой, вынуждены были или в беспорядке отступать, или погибнуть...» — горькую правду должен был признать уже 25 июня в докладной записке Сталину и Пономаренко первый секретарь Брестского обкома КП(б)Б Михаил Тупицын.
Люди бежали из города уже с семи утра. Многие не понимали команды «хальт» (стой), и в них без предупреждения стреляли фашисты. Под видом розыска оружия немецкие солдаты начали откровенный грабеж. Возле магазинов выстраивались тысячные очереди за хлебом с шести утра, давали по килограмму на человека. Но как только немецкий фотокорреспондент снял это зрелище, очереди растаяли. Хлеб прекратили выдавать...
В первые дни войны в неоккупированной части республики «начал проявлять активность контрреволюционный элемент. Эти лица выступают с пораженческим настроением в отношении СССР, восхваляют Гитлера», докладывали из НКГБ БССР секретарю ЦК КП(б)Б Григорию Эйдинову. Нарком внутренних дел БССР Матвеев приказал выявлять, арестовывать и предавать суду таких при малейших подозрениях.
В НКГБ Белоруссии поступали донесения о настроениях населения: «За все время мы своих самолетов еще не видели, а одни немецкие летают. Нашей пехоте хоть на фронт не иди, ей только гатить болота. Немец очень силен. Все войска на машинах и мотоциклах. Он наши войска гонит и гонит в глубь нашей территории».
«На Белоруссию лезло огромное количество танков. Как потом выяснилось, армия Гудериана шла, и видно было, сдержать ее до какого–то серьезного мероприятия вряд ли удастся», — эти слова принадлежат Николаю Ефремовичу Авхимовичу, секретарю ЦК КП(б)Б.
«Город горел, все было в дыму...»
В ЦК КП(б)Б понимали, что происходит, было достаточно одного факта: «Аэродромы, площадки, построенные перед войной, а их в республике 100 штук, почти все уничтожены или захвачены немцами». Командующий ВВС Западного особого военного округа Герой Советского Союза генерал Иван Копец еще в 9 часов утра 22 июня у себя в кабинете застрелился...
22–го числа бомбы до Минска еще не долетали. Столицу защищали полсотни самолетов авиационного полка. Но уже к вечеру 23–го город остался без поддержки авиации: «Все до одного самолеты погибли на подступах к Минску в воздушных боях. С 5 часов утра до полдвенадцатого ночи 24 июня над Минском одновременно висело в воздухе по 130 самолетов. Они совершенно безнаказанно расправлялись с городом и его населением».
«Город горел, все было в дыму и пламени и некому было защищать белорусскую столицу. Уже не работал водопровод. Переодетые в форму советских солдат и работников НКВД немецкие диверсанты 25 июня были на окраинах», — еще один штрих к последним дням советской власти в Минске добавлял тогдашний секретарь ЦК КП(б)Б по пропаганде Тимофей Горбунов.
25 июня в 4 часа 30 минут, ровно через трое суток после начала войны, правительство — Совет народных комиссаров Белоруссии — отбыло в Могилев.
«Если надо — пойдем и в огонь, и в воду»
Газета «Советская Белоруссия» последний раз вышла 23 июня в виде большой листовки на двух полосах. Уцелела всего в одном экземпляре и бережно хранится в Белгосмузее истории Великой Отечественной войны.
«Вчера на многочисленных митингах трудящиеся БССР продемонстрировали боевую готовность грудью защищать свою родину», — сообщала «Советская Белоруссия» в тот тяжелый понедельник. На митинг рискнули собраться даже сотрудники МХАТа, с последними «мирными» гастролями оказавшиеся в те дни в Минске. Все понимали — эта война станет для нашего народа особой. «Непобедимая Красная Армия, весь советский народ поднялся на отечественную войну. Граждане и гражданки Советской Белоруссии! Крепите революционную дисциплину!» — призывала газета.
Увы, пришлось отступить. И «Советская Белоруссия» до 4 июля замолчала. Редакция, как и другие учреждения, перебралась в Гомель. Здесь ее приютили коллеги из «Гомельскай праўды». Журналисты делились площадью, материалами. «У нас, — говорил тогдашний редактор Иван Ларионович Фещенко, — все по–фронтовому. Работаем с полной отдачей, если надо — пойдем и в огонь, и в воду».
— Пришлось урезать штат: часть сотрудников отправилась на фронт развивать военную печать, — вспоминает ветеран газеты Яков Качан. — Остались самые энергичные, квалифицированные. Среди тех, кого называли «ударными кулаками», был и Тимофей Крысько, он же Василь Витка — известный детский писатель.
С октября газета стала выходить в свет с другим названием — «Совецкая Беларусь» — в более скромном формате. Печаталась в разных городах: Орле, Казани, Москве... Заряжала оптимизмом, писала о подвигах — вела к Победе. А возвращение на родину начинала с того же Гомеля, точнее, с его предместья — Новобелицы, где в 1943 году начало работать правительство освобождаемой Белоруссии...
