Яблоко от яблони
– У меня все семья работала в органах, – говорит Юлия. – Родители следователи. Брат несколько лет назад работал в криминальной милиции. Страха перед профессией никогда не было, так как всегда был положительный пример дома. Поэтому, когда пришло время делать выбор, он оказался очевидным.Пять лет Академии МВД. Прохождение всех практик в РУВД Фрунзенского района столицы. Мысли распределиться в следственный отдел и продолжить династию следователей. Но не суждено было этому сбыться.
– В 2009 году, когда я выпускалась из Академии, все учащиеся пошли работать строго по своей специальности. Раньше такого не было, распределяли туда, где есть вакантные места, – вспоминает Юля. – Я не верила, что нас, пятерых девушек, отправят в криминальную милицию. Потому что девушка в криминальной милиции – это редкость.
Так в свои двадцать два Юля попала в отделение по наркоконтролю и противодействию торговле людьми РУВД Заводского района города Минска.
– Были опасения – справлюсь ли я, – говорит оперуполномоченный. – В Академии я училась хорошо и по своему характеру человек ответственный. Поэтому хотелось находиться на том месте, где я приносила бы пользу.
Раньше тот факт, что наркоман может жить по соседству с Юлей, обескуражил бы девушку. Говорит, раньше их только в фильмах видела. Но сейчас такие люди стали ее повседневностью.
– У нас работа не кабинетная. Это сейчас я больше занимаюсь документами. Вообще, в принципе, оперативная работа проходит за пределами РУВД. Ты ее «вытаптываешь» ногами, если говорить буквально.
О гендерном неравенстве (или равенстве)
Юля сразу попала в мужской коллектив, в котором девушка одна. Сейчас вместе с ней в отделе восемь сотрудников.– Профессия оперативника – мужская. Я с этим даже спорить не буду! – восклицает Юля. – Поэтому работу, где следует применить физическую силу, берут на себя мои коллеги. Я не лезу в мужские задачи: задержание или преследование. Никогда не чувствовала, что они смотрят на меня и думают: «Вот как классно было бы иметь еще одного мужчину в команде».
Работа в оперативном подразделении занимает очень много времени. Нормированного графика нет. По словам Юли, как закончится день, не может предугадать ни один сотрудник.
– Могут быть рабочие сутки и ночь, а могут просто сутки. Наркоманы – люди непредсказуемые. И работа с ними такая же. К тому же они активизируются ночью, поэтому ночных дежурств больше, – говорит Юля. – Никто из сотрудников не встанет и не скажет: «Рабочий день закончился, до свидания». Есть работа, которую нужно выполнить. Если ее нужно выполнить сегодня, не считая, что мы не поспали, не поели, не съездили домой, мы будем ее делать.
«Нашел на улице, не мое», «Не виновен». Про наркотики и лиц, употребляющих наркотики
Заводской район занимает одно из первых мест в Минске по количеству лиц, употребляющих наркотики. Цифра эта включает тех, кто стоит на учете в наркодиспансере.– Могу сказать, что в нашем подразделении за весь период службы и штат увеличился, и формы борьбы улучшились.
За последнее время появились новые виды наркотиков и изменились способы распространения. А также и возраст потребителей.
– Сейчас много молодежи привлечено к уголовной ответственности. Эта тенденция растет. И приходят родители, которые считают своего благополучного ребенка абсолютно невиновным. В этой ситуации больше всего жаль именно их, – говорит Юлия. – Подростки, когда сидят здесь, чувствуют уверенность в своей безнаказанности, не осознают серьезность ситуации, в которой оказались. Но смелые они до того момента, пока не попадут туда, в места лишения свободы. А родителей жалко. Особенно когда видишь слезы на их глазах.
Задача отдела, в котором работает Юлия, получить информацию, где находится потребитель, где находится наркодилер.
– Распространяют чаще всего наркотики через интернет. Как правило, передача осуществляется бесконтактно, – рассказывает она. – Обычно их прячут в тайники. Зарывают в землю, маскируют, как-то обозначают. Чаще всего прячут в лесу или в непроходных дворах, в подъездах. Были случаи, когда зарывали недалеко от РУВД. Всегда удивляли такие ребята. Насколько хватает смелости или неосведомленности о нахождении государственных объектов.
Тенденция, которая набирает обороты – помощь общественности. Органы всячески стараются привлекать граждан к сотрудничеству.
– Звонят простые люди и говорят, что видели, как кто-то копал землю. Это хорошо, что граждане проявляют бдительность и понимают: роющийся в клумбе парень может оказаться распространителем наркотических средств. Бывало, звонившие ошибались. Мы в любом случае все проверяем. Но зачастую не ошибаются.
«Каждый второй, кто попадает к нам, говорит, что не виновен»
– Сколько раз лицо, хранящее наркотическое средство, говорит: «Я нашел это на улице». Но таким образом он надеется избежать уголовной ответственности.На работе и дома «при погонах» или о профессиональной деформации
– Мне мои близкие говорят, что момент профессиональной деформации есть, когда видят проявление сильной стороны моего характера. Обычно звучат слова: «Работа сделала тебя более жесткой».
Но сама Юля так не считает. Хотя есть моменты, с которыми не поспоришь.
– Я лишена наивности, доверчивости уже многие годы. Давно нет той юной девочки, которая только пришла работать. Мужчины часто говорят: «Тебе надо быть больше девочкой, чтобы мужчина рядом почувствовал себя мужчиной». Работа добавила жесткости в характер, стойкости, выносливости, научила «читать» людей. Но я работаю в хорошем мужском коллективе, который не дает мне забыть, что я девочка.
– Если бы не милиция, тогда что?
– Не хотелось бы менять работу. Я довольна тем, что имею. Работа в милиции – это не профессия, это образ жизни.
