Всякое сравнение, как известно, хромает на одну ногу. Очевидно, это так. Но когда твоего современника называют «белорусский Карамзин», право, есть над чем задуматься. Если имя великого человека переносится на другую личность, значит, в чем–то она стала с ним вровень. Но возможно ли такое в наше время?
...Взгляд у Вячеслава Носевича проницательный. В глазах — едва уловимый оттенок иронии. А лицо открытое, доброжелательное. Как же легко вести с ним беседу! Мы идем по полю жизни 52–летнего историка Вячеслава Леонидовича Носевича, и такое чувство, как будто оно не имеет границ.
В юности два увлечения боролись в душе Вячеслава за право стать профессией: история и литература. Побеждали попеременно. Но вот журнал «Юность» напечатал новеллу десятиклассника Носевича — и стрелка его судьбы резко качнулась в сторону литературы. Выбрал он журналистику. Пусть и неродная, но все–таки сестра литературы... Со второго курса призвали Вячеслава на службу в армию (учился он на вечернем отделении факультета журналистики Белгосуниверситета).
Чтобы почувствовать себя личностью, надо по крайней мере поставить перед собой почти невыполнимую задачу и обязательно добиться ее решения. Или скажем по–другому: добыть победу изнутри себя... В школе Вячеслав изучал французский язык. А за время службы в армии решил освоить английский. И добился своего. Без системного обучения он за год прочел на английском «Прощай, оружие!» Эрнеста Хемингуэя. Нельзя сказать, что Вячеслав постиг язык в совершенстве. Но, во всяком случае, общался на нем свободно. Более того: когда спустя годы историку Носевичу предложили выступить в Кембриджском университете, свой доклад на английском он прочитал сам. Получив диплом журналиста, Вячеслав стал... историком. Своя колея открывается не сразу. Иной раз, чтобы вступить в нее, приходится изрядно поколесить вокруг да около. Зато ясность полная, для какого дела ты создан. Впрочем, журналистика для историка Носевича оказалась совсем не лишней. Она помогала ему «изображать действительный мир», погруженный в недра вечности...
В Институт истории Академии наук БССР Вячеслав пришел как человек с улицы. Поинтересовался у сотрудников: кто здесь занимается этногенезом (происхождением народов)? Его направили к доктору исторических наук Леониду Давыдовичу Поболю — руководителю археологической службы республики. Расспросил его профессор, кто он, чем занимается, и уже готов был с недоумением пожать плечами: дескать, ошиблись вы адресом, молодой человек... А Вячеслав достал карту Киевской Руси, составленную им на листе–миллиметровке, и с таким жаром, с такой силой убеждения стал рассказывать, сколько в каждом княжестве было населения, как изменилась его численность и с чем это связано, как будто только что вернулся оттуда из командировки. Недоумение профессора сменилось удивлением. «И все это вы постигли самостоятельно?» — спросил он у Вячеслава. «Да. И не только это». — «Мы возьмем вас в наш институт. Но сами понимаете — это будет техническая работа». А на другое Вячеслав и не рассчитывал. Главное — зацепиться, а там... Он был уверен в своих силах. Он знал, что в истории, «этой священной книге народа», найдется место и для его слова. Было тогда Вячеславу Носевичу 25 лет.
Прошло три года — и никаких перемен. Вячеслав нумеровал, записывал, фотографировал находки археологов. Но как далеко все это было от науки! И, похоже, никому не было дела до того, что происходило в душе лаборанта Носевича. На все его попытки как–то изменить ситуацию следовал один и тот же ответ: «Нет ставки». И весь разговор. Не имея базового образования, не зная латыни, Вячеслав тем не менее в среде историков чувствовал себя равным среди равных. Он самостоятельно встал на крыло, а с высоты все видится по–другому. Вот река... Рябь на воде, блики, солнечные и лунные дорожки — это для красоты. Так река играет. А жизнь ей дает невидимый глазу глубинный ток. У исторического процесса свое глубоководное русло, по которому устремлялся мощный поток математических закономерностей. И никакого хаоса... Не ощутив этого, нельзя объяснить, как происходило заселение Земли древними людьми. А ведь речь идет не просто о старине глубокой — о том, что было 400 — 600 и более тысяч лет назад. Смоделировать все это можно было только на компьютере...
В 80–е годы компьютеры — это огромные металлические шкафы с электронной «начинкой». Специалисты, обслуживающие их, считались едва ли не богами. У лаборанта Носевича не было никаких шансов пробиться со своими идеями в вычислительный центр Академии наук. Выход был один: самому освоить компьютер и научиться программировать. Так уж устроен этот человек, что всю свою жизнь, по его же словам, он не может не вбухаться во что–то новое. Но всякий раз это «вбухивание» происходило от его внутреннего интереса. Делать что–либо из–под палки или в силу обстоятельств он просто не способен. Когда компьютерные проблемы были решены, началось самое интересное: создание концептуальной модели, раскрывающей популяционно–демографические процессы в древнем обществе в эпоху нижнего и среднего палеолита. А затем — ее перевод в действующую имитационную модель и эксперименты над ней. Это было золотое время. Вячеслав чувствовал себя первооткрывателем и готов был работать сутками. И долго еще ему мерещилось тусклое зеленое стекло монитора и отражавшиеся в нем его совершенно ошалевшие глаза. Никто в Советском Союзе подобным исследованием не занимался. На добрых 10 лет обогнал Вячеслав Леонидович и своих зарубежных коллег. В 1991 году он с блеском защитил кандидатскую диссертацию в МГУ имени М.В.Ломоносова.
Работа над диссертацией порядком вымотала Вячеслава Носевича. И он решил отвести душу: с головой погрузиться в историю и написать книгу. Тему подсказывала сама жизнь. После развала Советского Союза бывшие республики стали самостоятельными государствами. Всплеск национального самосознания — явление закономерное. Другое дело, что поиски ответов на вопросы: «Кто мы? Откуда мы? Где наши корни?» — зачастую расходились с исторической правдой. В 90–е годы в Беларуси вновь была сделана попытка объявить Великое княжество Литовское исключительно «белорусским государством». Вячеслав Носевич написал честную, справедливую и очень нужную книгу «Начала Великого княжества Литовского. События и личности». И никакой конъюнктуры — истина превыше всего. Это счастливое совпадение, когда то, что нужно людям, нужно и самому автору...
А новое с новой силой притягивает к себе Вячеслава Носевича. В Комитете по архивам и делопроизводству, куда Вячеслав Леонидович перешел в 1993 году, он создал отдел геральдики и генеалогии и 4 года возглавлял его. С нуля создавал Вячеслав Носевич и Белорусский научно–исследовательский центр электронной документации, которым руководит уже 11 лет.
Пять лет назад вышла в свет его совершенно уникальная книга «Традиционная белорусская деревня в европейской перспективе».
Изучая свои родовые корни (а это — деревня Корень Логойского района), Вячеслав Носевич копнул такие глубины многовековой крестьянской жизни, достиг такого уровня детализации, что аналогов тому, пожалуй, нигде не найти. Дочитав книгу до конца (над ней автор работал 10 лет), я понял, почему Вячеслава Носевича называют белорусским Карамзиным.
«Скользя по многовековому отрезку времени, мой взгляд задерживается на одной картине. Я вижу синее июльское небо с горячим солнцем; золотистые волны спелой ржи на узких полосках, разделенных зелеными межами; маленький снопик, который коричневая от загара, загрубевшая женская рука бережно заворачивает в белую ткань с красным орнаментом по краю; ясные глаза русоволосого мальчика в белой рубашонке, с непонятным ему самому трепетом глядящие на это. Светлое теплое сияние исходит от этой картины и беспрепятственно пронзает толщу времени, наполненного кровью и страданием. Наверное, именно способность ощущать эту внутреннюю гармонию и преодолеть страх смерти была главным достоянием традиционной культуры, передаваемой от отца к сыновьям».
Это — заключительные строки книги Вячеслава Носевича.
«Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки».
А это — Екклезиаст.
