Шахматы молодеют. Это лет 5 — 10 назад сражения за клетчатой доской у большинства людей ассоциировались с оккупировавшими парковые скамейки пенсионерами да с умудренными жизнью гроссмейстерами–чемпионами. Сегодня все иначе. Новое время, новые лица, и 20–летний международный гроссмейстер Сергей Жигалко в звании лучшего шахматиста Беларуси как лучшая иллюстрация этих перемен. За минувший год он собрал целую коллекцию титулов и наград.
Но недавний чемпионат страны Жигалко... уступил (если можно так назвать второе место), неожиданно для многих отдав титул чемпиона еще одному представителю новой волны — Евгению Подольченко. Рассуждая о своем сенсационном «серебре», Сергей лишь досадливо щурится: из поражений тоже нужно уметь извлекать пользу и идти вперед. А в том, что пойдет этот парень далеко, сомнений нет.
— Если честно, то после поражения у меня шок был, — улыбается молодой гроссмейстер. — Я в последнее время привык к победам... Так что «холодный душ» оказался кстати. Но дело еще и в том, что шахматы очень помолодели. Первому номеру рейтинга ФИДЕ — норвежцу Магнусу Карлсену — тоже всего 19 лет. Он даже немного младше меня! И таких примеров много. А у молодых игроков всегда больше энергетики и желания победить.
— Неужели шахматы, растерявшие львиную долю своей «советской» популярности, вновь начали прирастать поклонниками?
— Желающих учиться и играть стало больше. Конечно, этот круг любителей не так велик, как у футбола или хоккея, но ведь и специфика разная. Играть в футбол или хоккей может каждый и понимать происходящие события тоже. Вот ворота, вот мяч или шайба...
— Но ведь есть же, скажем, покер, чемпионаты по которому даже «Евроспорт» транслирует...
— Согласен, покер тоже не самый зрелищный и динамичный спорт, но он гораздо проще. В шахматах все не так очевидно. Это сложная игра.
— Но ты ведь как–то открыл ее для себя?
— Отец с братом играли, я смотрел. Вот так и открыл. Потом была секция...
— Сейчас ты все еще рассматриваешь шахматы как увлечение, или шахматы в наше время могут обеспечивать жизнь?
— Причем неплохо обеспечивать, и даже на том уровне, на котором нахожусь я. Естественно, это не футбол и не теннис — здесь супергонораров нет. Но тем не менее победитель серьезного турнира может получить до 20 — 30 тысяч евро... Я, кстати, до сих пор помню тот момент, когда шахматы впервые принесли деньги — 70 белорусских рублей. Мне тогда лет 7 было. Не то что жвачку, а даже что–то посолиднее можно было купить! Человеком себя почувствовал тогда. Правда, на что их, в конце концов, потратил, не помню.
— Лидер белорусских шахмат и 58–й номер мирового рейтинга — это уже достаточно серьезное достижение. Но, подозреваю, не предел мечтаний?
— Конечно, нет. Хотелось бы стать чемпионом мира, хотя завоевать это звание очень непросто. Во–первых, конкуренты. Есть много молодых, есть Ананд и Топалов, которые будут разыгрывать титул... Во–вторых, на таком высоком уровне на первый план выходит не только мастерство, но и талант. У Карлсена, например, феноменальный талант и память очень хорошая. Вдобавок ко всему с ним стал работать Гарри Каспаров. Было бы неплохо получить и себе такого наставника, но это, конечно, стоит денег. Причем больших. Поэтому приходится выкручиваться своими силами. У меня брат и еще один друг Сергей Азаров, который живет неподалеку, оба — международные гроссмейстеры. Вот втроем и занимаемся. Но большую часть времени все равно приходится работать в одиночку. Разбираю партии, решаю задачи, играю против компьютера...
— А не задевает, что норвежец — твой ровесник — уже первый в мире, а ты пока 58–й?
— Я не завидую. Возможно, он более талантлив. Я видел, как некоторые ребята очень много работают, сидят над доской по 10 часов в сутки, а в результате не добиваются ничего серьезного. А кто–то может относиться к шахматам легкомысленно, но выигрывать матчи и турниры. Карлсен сумел объединить в себе талант и трудолюбие. Но на чемпионате мира до 14 лет, где я выиграл свой первый серьезный титул, я его уже побеждал. К тому же — в личной встрече!
— После прошлогоднего юниорского чемпионата мира в числе людей, которых ты благодарил за свои успехи, значился и тренер по... каратэ. Норвежцу, судя по всему, есть над чем задуматься...
— То направление, которым я занимаюсь, бесконтактное. Да и занимаюсь я им исключительно для поддержания физической формы.
— Она так важна для шахматиста?
— Еще как! Даже на чемпионате Беларуси партия может длиться около 5 часов. Если человек не в тонусе, у него начинает рассеиваться внимание, теряется контроль... А если приходится играть несколько турниров подряд, то к окончанию последнего чувствуешь себя как выжатый лимон. В этом случае «физуха» становится одним из определяющих факторов.
— Вот интересно: неужели никому не приходило в голову использовать какие–то стимуляторы? Или в шахматах серьезный допинг–контроль?
— Контроль есть только на Всемирных шахматных олимпиадах. Да и то в таком ракурсе, что, например, чрезмерное количество выпитого победителем кофе могут посчитать допингом. Но вместе с тем я не сказал бы, что применение стимуляторов распространено. Могу лишь пару случаев вспомнить, да и те больше на курьезы похожи. Несколько ребят, например, снимали нервное напряжение перед матчем с помощью водки. Им, правда, это не помогло. Так что и я не экспериментирую.
— А как насчет высокотехнологичного допинга: в последнее время о разного рода электронных подсказчиках слышно все чаще?
— Скандалы, действительно, случаются часто. Как, например, на последнем «Аэрофлот Оупен», когда фаворит турнира — Шахрияр Мамедъяров — заявил, что его соперник уходит в туалет пользоваться подсказками компьютера. Обвинение не подтвердилось, и Мамедъяров снялся с турнира... Когда на кону 30 тысяч, желающие рискнуть находятся, но их немного. Применение компьютерных подсказок достаточно легко вычислить, и по ходу турниров это контролируется. К тому же сами игроки знают, что в случае разоблачения они навсегда потеряют авторитет. Таких шахматистов называют «читерами», и их вряд ли когда–либо вновь пригласят участвовать в серьезном турнире. Вдобавок ко всему эти электронные подсказчики действуют как наркотик. Когда есть возможность или соблазн получить быстрый и легкий ответ, человек разучивается думать сам. Это не только в шахматах так. А я привык рассчитывать на себя.
