Хоккеисты, а в особенности голкиперы, большие ценители прекрасного. В виде вратарских шлемов у себя на голове они носят целые произведения искусства. И стоят такие маски, как маленький автомобиль.
Взгляните, например, в чем играет Николай Хабибулин. Это настоящий шедевр. Литой шлем, как у средневекового рыцаря. На разрисованном металле наглый орел устремляется ввысь, держа в когтях старую вратарскую маску с эмблемой «Эдмонтона», нынешней команды Хабибулина. Но для чего все это? Только ли ради красоты? Или каждый символ на забрале несет какой–то скрытый смысл, легенду с привлекательной историей? Сколько стоит подобное удовольствие и в каких шлемах предпочитают играть наши вратари?
Привет от доктора Лектера
Soccer is for pussy’s. Real men play hockey — «футбол для девочек, настоящие мужики играют в хоккей» — это давний девиз канадских пацанов. За прошедшие пыльные десятилетия отношение зрителей к игре почти не изменилось. Все хотят зрелища, все требуют красивых побед. Однако с мужеством ребята явно переусердствовали. Чуть ли не каждый матч оставлял на порезанном коньками льду кровавые пятна. Вратарям доставалось больше всех. Но зритель требовал борьбы, а тренер — самоотдачи. И поэтому с 50–х годов прошлого столетия вратари надели маски. Голкиперу «Монреаля» Жаку Планту однажды досталось так, что его со сломанным носом унесли с площадки. Когда вернулся, на лице Жана была хилая масочка из стекловолокна, больше похожая на намордник Ганнибала Лектера. Тренера перекосило от увиденного. Он ненавидел любое проявление слабости и не понимал, какие могут быть последствия для здоровья голкипера. Но он знал, что замены нет, а потому разрешил Планту играть. С этого началась эра хоккейных масок.
Первым голкипером–масочником в Советском Союзе стал Анатолий Рагулин, защищавший последний рубеж воскресенского «Химика». Из–за травмы лица ему пришлось надеть на него стальную конструкцию, выполненную, по слухам, из куска заброшенного бюста Жданова.
— В отличие от Америки, где производство вратарских масок было поставлено на конвейер, у нас играли в самодельных, — вспоминает Александр Шумидуб, в прошлом голкипер минского «Динамо» и сборной Беларуси. — И только позже, когда я стал ездить на зарубежные сборы, мне выдали так называемую маску Третьяка. Она была более надежная, со стальной сеткой. В подобной до сих пор играет Доминик Гашек.
Примечательно, что первый «чудо–шлем» вратарю нашей сборной Андрею Мезину принес с работы отец, трудившийся на одном из заводов Челябинска.
— Это была кучка железа с тряпочкой для подбородника, — с улыбкой вспоминает Андрей. — Мне в ней было очень сложно играть. Этот шлем был тяжелый и постоянно давил на голову. Но ничего не поделаешь. Приходилось терпеть.
Теперь все намного проще. Литые маски, закрывающие лицо и шею, можно заказать даже по интернету, не выходя из дому. Правда, стоимость далеко не каждому по карману. Если вы захотели приобрести себе такое удовольствие, то будьте готовы выложить сумму не менее тысячи долларов.
— Знаете, маска — это как машина, — размышляет Шумидуб. — Ты пользуешься ею, но даже не предполагаешь, что с ней может что–то случиться. Так и со шлемом. Любое попадание шайбы в маску — дефект, который сложно устранить. Часто вратарям приходится каждый сезон начинать в новой маске.
— Прогресс дошел до того, что за океаном голкиперы даже из АХЛ делают себе индивидуальные маски. Я играю в той, которую мне выдали в клубе, но со своей начинкой — мягкой подкладкой, которая непосредственно прилегает к лицу и смягчает силу броска, — подмечает российский вратарь новополоцкого «Химика–СКА» Андрей Малков.
Но даже в этих «башнях» хоккеист полностью не защищен от травматического шока. Основные повреждения — сотрясение мозга и ушибы.
— Шайба очень часто попадает в маску, — говорит Степан Горячевских, вратарь бобруйского «Шинника». — Если хотите ощутить на себе, каково это, то наденьте на голову кастрюлю и попросите, чтобы кто–то по ней ударил. Думаю, эффект будет идентичным.
Картина спреем
Болельщики любят рассматривать хоккейные маски. Посмотреть действительно есть на что, на них частенько оказывается настоящий зоопарк. Ревут динозавры, замирают в красивом прыжке барсы или тигры, гордо взмывает орел. Устрашает? Игрокам виднее, но, как считает Владислав Третьяк, все это не страшит соперника, а вот для голкипера это может быть некоей психологической защитой и предметом, приносящим эстетическое удовольствие. Появлению представителей семейства кошачьих на шлеме нынешние стражи ворот обязаны канадцу из Квебека Жилю Граттону по прозвищу Сумасшедший Граттони. То, что вытворял в раздевалках этот голкипер, — сценарий для очередного психологического триллера. Частенько Жиль отказывался выходить на лед из–за того, что луна на небе находилась не в месте, где ей положено быть, или уверял всех, что боли в его животе — это незаживающая рана испанского солдата, коим в прошлой жизни был Граттон. А история его маски такова. Как–то в самолете на страницах журнала он увидел льва и попросил, чтобы этого хищника ему нарисовали на шлеме. Последствия — налицо. Как говорили хоккеисты, Граттони в порыве ярости на льду представлял себя кошкой, становился в характерную позу и начинал шипеть на противника.
Подобной реинкарнации, к счастью, с нашими голкиперами не произошло, хотя многие из белорусов успели примерить на себя маски с изображением хищников.
— В свое время я играл в маске с изображением барса, — говорит Леонид Гришукевич, защищающий последний рубеж жлобинского «Металлурга». — Теперь я заказал себе новый шлем в Финляндии. Что на нем будет изображено? Скоро увидите. Но заказ, признаюсь вам, не из дешевых. Пришлось выложить за него больше четырех миллионов рублей.
На маске Андрея Мезина красуются зубр и фигуры защитников, символизирующих силу и непреклонность команды и голкипера:
— Я очень люблю играть в разрисованных масках. Когда только начинал свою карьеру в США, то подобная красота была мне не по карману. Выручил тренер — подарил за хорошую игру. Позже я нанес на маску имена своих дочерей, чтобы и на выезде были всегда со мной рядом.
Александр Шумидуб, нынче тренирующий вратарей «Гомеля», уверен, что рисунок на маске должен символизировать свою преданность клубу:
— Когда я играл за «Динамо», то мне нарисовали на маске зубра. Это был патриотический шаг с моей стороны. Посмотрите на нашего вратаря Игоря Брикуна. На его маске красуется рысь, зверь, изображенный на гербе Гомеля. И Игорь, наверное, единственный, кто сейчас играет в разрисованном шлеме в чемпионате Беларуси. Аэрография маски — дело дорогое.
Александру вторит и Андрей Малков, который за надпись имен своих родных на шлеме выложил 500 долларов:
— В России этим занимаются любители, ребята, которые в основном разрисовывают мотоциклы или автомобили. Я знаю, что большинство российских вратарей стараются заказывать маску с рисунком в западных странах. Когда играл за московское «Динамо», попробовал ради интереса. Думал, получится что–то интересное. Отдал маску на три недели. Но художник меня неправильно понял, нарисовал совсем не то, да и качество его работы, мягко говоря, оставляло желать лучшего — после первого попадания шайбы в маску краска начала отпадать.
Играть в подобных забралах может себе позволить далеко не каждый голкипер. Даже вратарь нашей сборной Виталий Коваль по старинке играет в белой маске, что ни в коей мере не отражается на уровне его игры. А это, как ни крути, в хоккее главное. Правда, чем любоваться зрителям — эффектными сейвами или расписными уборами, — выбирать им самим. А вратари, как и прежде, остаются ловцами болельщицких желаний. И маска этому, думается, не помеха.
