Уголовное дело о загадочном убийстве прошлым летом рабочего Минского тракторного завода попало к следователю по особо важным делам главного следственного управления СК Вальдемару Базиляускасу. На первый взгляд ситуация выглядела очевидной: были задержаны обвиняемые — сосед убитого по комнате общежития Дмитрий Марченко и его друг Алексей Гонский. Изначально в причастности к криминальной истории милиция подозревала и их приятеля Виталия Навошу, однако из–за отсутствия доказательств вины его отпустили. Казалось бы, преступники задержаны и главный фигурант, Марченко, охотно дает признательные показания.
Что еще нужно? Но майору юстиции Базиляускасу удалось узнать, что все не столь очевидно...
Минск. Тем вечером из семейного общежития по улице О.Кошевого Юра Грачев выйдет в последний раз. Не один, в компании. А уже наутро его тело найдут в городской лесопарковой зоне. Эксперты насчитают следы более тридцати смертельных ударов, вспоминает следователь: «Человека били с особой жестокостью. Внутренние органы были разорваны, целыми остались только два ребра. Причина смерти — травматический шок. То есть потерпевший погиб от совокупности повреждений, поэтому привлечению к уголовной ответственности подлежат все, кто наносил удары, и сказать, который из них стал последним, невозможно».
...Марченко при всей своей грузной, суровой внешности — человек неконфликтный, добрый. Таких, говорят, обидеть может каждый. Диминых родителей не стало давно, а братья, проживавшие в отцовской квартире, знать его не желали. Как не желали делить с ним доставшуюся в наследство жилплощадь. Впрочем, Дмитрий на свои метры и не претендовал, а после смерти любимой женщины и вовсе потерял интерес к жизни. Напоследок по просьбе детей погибшей взял для них кредиты, отдал деньги и ушел... Стал выпивать, вскоре основательно подсев на стакан. И неизвестно, куда привела бы его страсть к алкоголю, если бы не случайное знакомство с Гонским — человеком волевым, как говорится, со стержнем. Леша из тех, у кого все всегда и везде схвачено. Именно новому знакомому Марченко впервые за долгое время и излил душу, рассказав о жизни, потерях, проблемах с родней.
«В последнем, предположим, я тебе помогу, — предложил Гонский. — Свою долю, комнату, продашь мне, ну а я решу твой жилищный вопрос. Пока пропишу тебя у своих в Минской области и устрою в общежитие».
Вальдемар Базиляускас.
Алексей слов на ветер не бросал. Вскоре минчанин действительно заселяется в общежитие тракторного завода (до этого там жил сам Гонский). Что получилось с квартирой? Диминых братьев, конечно, возмутило неожиданное соседство постороннего человека, и они даже попытались обжаловать сделку продажи недвижимости. Но оформлена она была как положено, поэтому пошумели да успокоились. Затем Леша перепродает собственность... Кстати, денег от продажи Гонский Марченко так и не отдал, предложив погасить его кредиты: миллионов 50. Плюс время от времени подкармливал небольшими суммами. На этом все. Да и Марченко денег не требовал: он был счастлив появлением у него друга и новой семьи (Гонский постоянно приглашал Дмитрия к родителям в деревню).
Тем воскресеньем родственники тоже собрались в родительском доме. В общежитие Дима вернулся поздно и снова застал пьянствующего соседа. Ну и зацепились за старое: когда–то Марченко взял для Грачева мобильный в рассрочку, но пока Юра пользовался телефоном, благодетель получал лишь банковские напоминания о неуплате.
— Опять пьешь. Есть за что. Когда долг отдашь?
Ответ был резким. В этот момент Марченко звонит Гонский, а поняв, из–за чего ругань, заключает: «Сейчас приеду, разберусь». Этим словам его приятель значения не придал и пошел прогуляться. Между тем вскоре Гонский уже ехал в Минск. Сам за руль не сел, попросил отвезти сестру Марину. В машину за компанию прыгнул и Виталий Навоша. По дороге купили спиртного, выпили... С Лешиным приездом погасший конфликт вспыхнул с новой силой. «Не ори, — рявкнул гость Грачеву. — Пойдем выйдем, поговорим». Выяснять отношения под общежитием тоже не стали, поехали в место потише. Пьяного соседа в автомобиле уложили на пол, поддавая ему то кулаками, то ногами, когда огрызался. Марина попыталась было заступиться, но брат рявкнул, чтобы молча ехала куда скажут. Потом на первых допросах она скажет, что Юра, пока ехали, всех оскорблял. За это, мол, и получал тумаков: «Когда приехали в лес, Марченко с Грачевым ушли. Вернулся Дима один, и мы уехали. Что там у них произошло, не знаю». Примерно такие же показания давали и остальные. Гонский показал, что жертву бил только Дмитрий. Навоша якобы ничего не видел и не слышал. В итоге Юра в общежитие не вернулся, на работу не пришел. А уже к обеду к его соседу приехали оперативные работники... Марченко настойчиво твердил: «Юру бил я один. Оставил в лесу еще живого».
Фото следственных действий.
Фото предоставлены СК.
Фото предоставлены СК.
— Если честно, сложилось впечатление, что взявший на себя вину и бить–то не умеет, — признается офицер. — При проверке показаний на месте Дмитрия попросили ударить, но он даже руку в кулак не сжимал, а как–то неестественно ее поворачивал. Будто никогда не дрался.
Проанализировав собранные материалы дела, майор понял, кто есть кто. Гонский, к примеру, к тому времени был судим за грабеж и пьяное вождение, Навоша — за управление автомобилем в нетрезвом виде. Оба имели взрывной характер. Марченко же, по мнению следователя, едва подходил на роль жестокого убийцы. С таким убеждением и пошел в СИЗО, пытаясь разговорить обоих арестантов.
А где–то через месяц неожиданное заявление сделала Марина: «Марченко Юру не бил. Били его Гонский и Навоша». Также стало известно, что в этой истории замешан еще один фигурант — приятель и земляк Навоши некто Александр Куприян. О нем в деле до этого вообще не было ни слова.
По поручению следователя сотрудники угро нашли и задержали Куприяна. На первом допросе он признался, что замешан в этой истории, но били, мол, все, кроме него, а он якобы стоял в сторонке. Однако свои выводы следователь уже сделал. Также вынес постановление о заключении под стражу Навоши, и прокурор согласился с доводами следствия, дав санкцию на арест. Для Виталия, который был уверен, что уголовное преследование против него вот–вот прекратится, арест стал полной неожиданностью. От дачи показаний он отказался, оставаясь при своем: «Ничего не знаю, ничего не делал».
«Я стал еще тщательнее работать с фигурантами, — продолжает майор юстиции. — Анализировал индивидуально–психологические особенности каждого. Пытался найти слабое звено, чтобы решить, с кем лучше устраивать очные ставки сначала, а с кем потом». Следователь выбрал верный путь. В итоге все дали друг на друга показания, подтвердив: «Марченко в избиении не участвовал».
— Да нет, это я бил, — все еще упирался тот. — Я готов сидеть. Я должен.
Этим «должен» Гонский заручился еще там, в лесу: «Мы приехали за тебя разобраться, поэтому, если что, то ты во всем виноват. А нас здесь не было». «Договорились», — принял условие Дима.
После шести месяцев, проведенных Марченко в СИЗО на «Володарке», его отпустили, и он уже проходил по делу свидетелем. Обвинение в убийстве было предъявлено троим: Гонскому, Навоше и Куприяну. «Нанося удары, они не могли не понимать, что человек может умереть, — рассуждает Вальдемар Вальдемарович. — Суд первой инстанции приговорил Гонского к 18 годам колонии, остальным назначил по 17 лет. Осужденные решение обжаловали, уверяя, будто умысла на убийство не было и все якобы вышло случайно». Однако 9 сентября Верховный Суд оставил приговор без изменений, а апелляционные жалобы по делу — без удовлетворения.
gladkaya@sb.by
По просьбе следствия некоторые фамилии изменены.
Советская Белоруссия № 185 (25067). Вторник, 27 сентября 2016
